— Почему я?
— Быстро! — воскликнула целительница, да так, что дрогнула и стоявшая за её спиной Лиара, и даже старик Шеймус.
Юноша повиновался. На его лице застыла гнетущая безысходность. Шеймус отложил в сторону трубку, поднялся и коснулся руки паренька. Покрытая волдырями кожа, отдавала жаром. Ещё пара мгновений и руки волшебника объяло пурпурное свечение. Ещё момент и это свечение перекинулось на Николая. Пастух застыл в ужасе, глядя на сияние в глазах старого мага и языки пурпурной магии, расползающиеся по телу. Он чувствовал их странную энергетику, и уже хотел было рвануть прочь, но суровый взгляд Бьянки обрубил эти стремления на корню.
Как и для её соплеменников, для деревенской целительницы тайные искусства являлись редким чудом и в то же время — дьявольским ремеслом. Нет, Бьянка не была набожным священнослужителем, что слепо следовал пути дракона света, но всё же она не могла принять волшебство, что не имело связи с высшими силами. Однако в нынешней ситуации, все предрассудки были оставлены за входными дверьми, ибо от успеха Шеймуса зависели жизни людей.
Ветви магии всё быстрее расползались по телу Николая, залезали ему под кожу, вызывая странное, ранее незнакомое чувство. Весь процесс длился около пары минут, но для всех находившихся в комнате, за исключением Лиары, он казался куда более долгим. Для Николая и вовсе минула вечность.
Когда магические языки отступили, и пастух облегчённо вздохнул, то сразу прикоснулся к собственной щеке в надежде нащупать чистую здоровую плоть. К его сожалению, всё осталось по-прежнему. Хмурое лицо волшебника, всё ещё охваченное магическим огнём нагнетало обстановку не меньше, чем его задумчивое молчание.
«Что-то… странное, — Шеймус опустился в кресло, прищурив глаза. — Нет никаких сомнений, что это — магия… но что за разновидность? Тьма? Нет. Не думаю. Может какое-то проклятие? Нет. Тьма действует иначе».
Задумчивый взгляд волшебника пробежался по изолятору и блестящим глазам людей, ожидающих судьбоносного вердикта.
«Или… — серые глаза округлились. — Это — не стихийная магия».
— Как я и сказал, болезнь имеет магическую природу. Хворь очень цепкая, но вылечить можно. Леди Бьянка, вижу, у вас есть некоторые познания в алхимии. Я дам вам рецепт и парочку наставлений. Что до больных — люди должны оставаться в изоляторе до тех пор, пока не пройдут первичные признаки. Опасность распространения заключается в крови пациентов, при её попадании в открытую рану или пищу. Продолжайте использовать мазь подорожника, чтобы облегчить симптомы. Настойка гнилонога позволит снизить наносимый организму вред и частично нейтрализовать токсины в крови. Нужно обязательно отыскать яроцве́т! Уверен, что он есть на рынках Форка. Лучшие ваши друзья — сон и здоровый отдых. Леди Бьянка, прошу сопроводить меня к старосте Герварду. В пути обсудим план дальнейших действий и рецептуру снадобий.
В отличие от многих мудрецов, что пытались объяснить магией любое необъяснимое явление, Шеймус действительно уловил её эффект. Старик ощутил это, едва прикоснувшись к телу Николая. Но было ещё кое-что не озвученное волшебником. Причина, по которой Шеймус спешным шагом направлялся в дом старосты, дабы настаивать на вмешательство со стороны имперских властей, а возможно и самой инквизиции.
Подобные симптомы не были болезнью в прямом смысле этого слова — скорее реакцией организма на экзогенную субстанцию, ныне находящуюся в крови людей. Шеймус встречал подобное раньше, во времена активности запретных еретических культов на территории южных пустынь. Подобный вид человеческого тела — начальная, но отнюдь не конечная ступень искажения, свойственную лишь для одной известной старику школы магии — магии крови.
Глава 4. Первая кровь. Часть 2
3
— Оно как! — покачал головой Гервард. — Магическая болезнь? Магия крови? Эх, магистр Шеймус! Что бы мы без вас и вашей ученицы делали! У Бьянки, значится, есть рецепты как наших вылечить? Хорошо! На западную реку, как вы и сказали, ход закроем. Завтра же отправляю кого-то в форт Палефи́к, просить помощи у тамошнего командора. Пусть отрабатывают налоги, которые мы платим! Что же до вас… я уже договорился о провианте. Нет-нет! Уберите свои деньги! За вашу помощь ещё и брать с вас? Не по нашински это! Хорошо бы просить вас задержаться на пару дней. Содержание возьмём на себя. Но коль торопитесь, переночуете у меня, а утром всё соберём.
— Благодарю вас за гостеприимство, мсье Гервард, но боюсь времени у нас нет. Нужно отправляться в дорогу.
— Как же так? Ночью, даже разбойники стараются по перелеску не шататься.
— Нас ждёт один человек.
— Что ж, понимаю, магистр. Не смею задерживать. Конечно, если бы вы дождались утра… Эх! Бьянка, дорогая сходи, пожалуйста, к Эйо́ле. Она знает, что нужно отблагодарить дорогих гостей. Завтра начнём искать этот ваш яро́цвет или яроцве́т… как там его.
— Можно, я пойду с Бьянкой? — послышался тихий голосок из-под капюшона Лиары.
— Думаешь, стоит? — покосился волшебник.
— А почему нет, магистр? — вмешался староста. — Пусть дамы подышат. У нас, как правило, спокойно. Главное, в паб не лезьте. А мы с вами ещё помозгуем над планом действий.
Старик выдохнул и ответил коротким кивком.
— Только, не задерживайтесь.
— Туда и обратно, — кивнула Бьянка. — Берём ваши припасы и возвращаемся.
К тому времени солнце скрылось из виду, и даже бледные остатки его лучей оказались неспособны побороть мглу. Дымка тумана, что в течение последних часов медленно вилась от земли, окончательно охватила деревню, окутав местность густой пеленой.
Вечерняя Маркана, как и следовало ожидать, отличалась от своего дневного облика. Исчезли толпы детей и одинокие старики, копошащиеся на собственных огородах. Дневную тишину сменили звуки иные, доносящиеся из-за стоек деревенского паба. Удивительно, сколь оживлённой становилась забегаловка с приходом вечерних часов. Свет факелов освещал её окрестности, проходя сквозь густой туман, а азартные крики, споры, стук стакана о стакан и струны гуслей перебивали голоса обитателей окрестного леса.
Эти люди, поглощённые тяжёлым трудом, из вечера в вечер собирались в стенах питейного заведения, а горький вкус эля оставался последней сладостью — отдушиной, что скрашивала их досуг на фоне общего упадка и всепоглощающей рутины.
Дом Эйолы Хансон — сестры больных лесорубов, расположился в западной части Марканы, на самом краю деревни, по соседству
