прохладно, чисто и уютно, несмотря на то что она была прозрачной со всех сторон. Я остановилась у прилавка и сняла рюкзак с плеча. И только сейчас до меня дошло, чт
о забыла перед выходом из дома, – кошелёк! Могла бы оплатить онлайн, чтобы лишний раз уколоть Мирона, однако на прилавке стояла табличка «Переводы не принимаем». А пирожок всё ещё висел надо мной румяным ароматным облаком.
Раздумывая, как выкрутиться, склонилась над витриной, будто выбирая что-то ещё.
– Один пирожок с мясом и два больших кофе,– заказал Мирон и вопросительно посмотрел на меня.– Капучино?
Я не высокомерная зазнайка, поэтому просто кивнула. Вариантов-то не было.
В отсутствие других клиентов девушка довольно быстро сделала капучино и принесла заказ за выбранный нами столик. Заварский сел в углу спиной к набережной и тщательно вытер одной салфеткой и без того чистую столешницу, а другой – ручку высокой круглой чашки.
– У тебя, наверное, и домработница есть?
Он недоумённо нахмурился, не понимая моей усмешки.
– Ты не был таким брезгливым на пикнике в Кагальнике,– пояснила я.
– Люблю чистоту.
Я откусила пирожок и закрыла глаза от удовольствия.
– М-м, умереть не встать… Вкуснятина! А ты не хочешь попробовать?
Заварский отрицательно покачал головой и пригубил кофе. Пенка осталась на его усах, а мне стало так смешно, что, прикрыв рот ладошкой, захихикала. Сейчас он выглядел трогательным мальчишкой, а не крутым бизнесменом, пытающимся обставить меня. Но тот, не сводя глаз, промокнул губы салфеткой и откинулся на спинку стула.
– Мне нравится, как ты смеёшься.
– Ты меня развеселил,– признала я и снова откусила пирожок.
– Значит, не всё так плохо…
Улыбаться расхотелось. Я посерьёзнела и отпила кофе.
– Так что с тобой не так?– помолчав, спросил Мирон, словно решив перейти к взаимным откровениям.
– Не так – для кого?
– Я искренне предложил тебе перспективу, а ты наотрез отказалась… Ты ещё в автобусе решила, что не станешь продолжать отношения?
От выбранной темы опустело в груди. Аппетит как-то пропал. И я стала медленно жевать, потому что нужно было хоть как-то протянуть время, чтобы достойно закончить встречу.
Но Мирон вглядывался в меня, не отпускал ни на секунду и ждал ответа. И я заверила себя, что это тоже такой крючок.
– Я в тебя не влюбилась. И не влюблюсь. Это ты должен усвоить,– ровно проговорила после крупного глотка кофе.
– Влюблённость ты тоже контролируешь?– спросил с улыбкой, откровенно сомневаясь в моих словах.
– Мужчинам важен сам факт влюблённости женщины, вы не думаете, что будет потом. Не отвечаете за тех, кого приручаете. Увы, но я всегда рассчитываю последствия.
– Мне кажется, ты слишком много думаешь о результате и не умеешь расслабляться.
– Мой мозг тебя не слышит,– беззлобно рассмеялась в ответ.– Ты не на ту напал.
– Знаешь, в моём кругу многие мужчины озадачены вопросом: а где же искать ту,– словно не всерьёз продолжил он.
– В своём кругу не пробовали?
– Не думаю, что наши круги такие уж разные. Проблемы у всех одни.
Я рассмеялась такому заблуждению. А Мирон терпеливо высидел и вопросительно вскинул брови, когда успокоилась.
– На-сме-шил,– выговорила по слогам.– Согласна, своего человека найти не легко. Но женщины ведь все одинаковые, как вы подспудно считаете. Приблизительно комфортных – масса, только искать их нужно в неудобных местах.
– Интересно сказано,– улыбнулся он.– В каких же?
– Там, где ты не часто бываешь.
– Видимо, в моём случае совет запоздал?
Я, может, слишком подбирала слова, что не смогла понять, о чём говорит Мирон, и недоумённо моргнула.
– Автобус – крайне неудобное место!– лукаво подмигнул он и как-то многозначительно глянул на мои губы.
– Ой, ну нет! Там ты просто вышел из зоны комфорта,– тут же попыталась оправдаться я, но Мирон хитро прищурился и покачал головой, мол, не юли.
«Блин, так просто не отделаться… Ну ничего, найду я твои ниточки. Всеми можно манипулировать. И я это уже делала, просто надо самой успокоиться и немного отстраниться от ситуации!»
– Почему ты не замужем?– задумчиво спросил Мирон.
– А должна быть?!– дёрнула плечом, возмущённо глядя ему в лицо.
– Дело ведь не характере? Ты чему-то сопротивляешься, только понять не могу, чему…
– Бог мой, да всё просто!– взмахнула руками я и облокотилась на стол.– Меня всё устраивает в моей жизни. Мне никто не нужен. Но это не значит, что я одна-одинёшенька…
Уголки глаз Мирона едва заметно дрогнули – задела. Но зря я вспылила и слишком разоткровенничалась. Осадив себя, сделав спокойный вдох и выдох, ровно продолжила:
– То, что наблюдаю каждый день, не убеждает нарушить спокойную жизнь и служить новым компромиссам. Время уступок прошло.
– Всё в жизни строится на компромиссах,– сдержанно ответил Мирон.
– Хочу сама быть инициатором таких компромиссов, а не поддаваться на чьи-то. Пусть приспосабливаются те, кто способен терпеть всё, даже припирая к стенке свои интересы и гордость. Я ничего не хочу менять. И всем судьям привет с высокой колокольни!
– Довольно прямо,– признал Мирон.– И агрессивно…
– Часто приходится отбиваться,– бросила я, уже ощущая горькое послевкусие сегодняшнего дня. А ведь всё могло закончиться миром.
Неожиданно в кофейню ввалилась толпа хохочущих юношей и девушек. Они расселись за соседними столиками, сдвинув их, и громко, задирая друг друга, сделали заказы.
Заварский впервые отвёл взгляд и повернул голову к набережной. Я не смотрела на него, пила кофе и ела свой пирожок, совсем не чувствуя вкуса, как вату жевала. Но краем глаза отслеживала, как меняется поза, настроение Мирона буквально от малейшего движения бровей, наклона головы, плеч, самого молчания… И от этого наблюдения становилось не по себе.
Этот диковинный паром с оркестром… И вся его забота, и такая непринуждённая теплота, и море обаяния… Он не силился прыгнуть выше головы, не напрягался что-то мне доказать, не кичился своими добродетелями, не демонстрировал превосходства и не выказывал пренебрежения. Он достойно отвечал на мои колкости и сам не плошал. И был… рядом. К тому же даже ни разу не солгал.
Так и хотелось поддаться той тоске, которая охватывала рядом с ним и накрывала плотным пологом доводы рассудка, снижала значимость всего того, что нас разделяло, и плюнуть на все последствия. Но я знала: стоит впустить в себя кого-то – перестану быть собой, потеряю бдительность и однажды, возможно, очень скоро пропущу стрелу в сердце. А это больно. И некого будет винить. Снова только себя.
«Может, ты и чуточку хороший, только не было тебя в моей жизни, и не будет. Не стоит заглядывать в ВИП-ложу, чтобы потом есть себя за то, что твоя жизнь
