Вы же что-то там вскрыли, – возразил Ван Ли.
– Эту информацию я вскрыл уже давно. А нажимание кнопок – это я для придания правдивости. Я уже давно знаю, что там происходит. Кто, что и кому продает. Еще раз скажу, ничего интересного.
– Простите, зачем вы это сделали?
– Я получил задание от босса, – бросая взгляд на Макса, сказал Вит. А взгляд говорил: «Тоже поучаствуй в разговоре».
– Друг, я вам скажу честно, вы недолюбливаете американцев по понятным причинам. Вот причины есть и у меня, – сказал Макс. – Я, конечно, американец и знаю, как они работают. Наша организация открывает филиал в США, и они это знают. А я должен знать заранее, что они задумали и что предпринимают в контексте о нас. Вот и наш Шерлок занялся этой проблемой. Кстати, вы знаете, что посольство получило задание понаблюдать за нами. Дрон запускали для облета территории. Пытались подкупить строителя для получения информации. Даже разведсудно под видом прогулочного катера запускали. Поэтому наш Шерлок поработал над проблемой. И как он поработал, мы видели вместе. Я даже больше скажу. Наша охранная система сообщила о смене владельца на рыболовецком катере. Что этим владельцем оказался компьютерщик из посольства, было очень удивительно.
– А нашумевшая история о затонувшем судне случайно не связана с этим? – немного помолчав, спросил Ван Ли.
– К сожалению, да. Это то судно. Они были не местные и не знали фарватера. Наехали на риф. Дальше вы знаете. Слава богу, что обошлось без жертв. Мы же, оказавшись рядом, совершенно случайно их и спасли.
– Ясно, – ухмыльнулся Ван Ли.
Машина подъехала к пирсу. Все вышли и стали прощаться.
– Спасибо еще раз. Вы нас действительно выручили, – сказал Ван Ли. – Катер вас доставит до вашего острова.
– Спасибо, – сказал Макс за всех. И все пошли к катеру.
Немного отъехав от пирса, Макс спросил:
– Слушай, Вит, классно ты под Шерлока закосил. Я его так прямо и представлял. Трубкой дымит. С лупой по полу лазит. Класс, вообще. Лицо тебе Лена перестроит под российского Шерлока, и тогда вообще класс получится, – немного помолчав, продолжил: – А что это ты меня решил подключить? Я там стоял, пялился по сторонам. Делал умное лицо. Никого не трогал. А тут раз и поехало. Я там наплел историй, что мама не горюй.
– И правильно, – ответил Вит, – не станем же мы им рассказывать, что для меня их системы безопасности, как открытая книга? Их секреты у них на лице написаны. Или про то, что мой компьютер в голове такой умный, дал команду киборгу и тот сделал подборку всех грехов посольства? Меня другое расстроило.
– А вот тут уже мне интересно, – сказал Макс.
– Эта история слегка разогнала мою меланхолию. Но слишком легко и просто получилось. Имея все данные, конечно, легко раскрывать дела. А вот роль Шерлока я сыграл хорошо. Думаю, может в театре поиграть.
– Не смеши меня. Тебя по возрасту не возьмут. Да и не помню, чтобы требовались пришельцы в театрах. Ты мне другое скажи. Где ты трубку Шерлока нашел и, главное, когда успел?
– Извини, конечно, но мог бы и сообразить. Как только в катер сел Ван Ли, о чем пойдет речь, я понял. Я попросил нашего умника напечатать трубку.
– Все-таки не могу я привыкнуть к твоим быстрым умозаключениям.
– Учись, пока я жив, – усмехнулся Вит.
***
В комнате совещаний собиралась вся группа за исключением тех, кто вел наблюдение за русскими.
– Начнем, пожалуй, – сказал босс. – Первое. Давайте проанализируем итоги вчерашнего дня. Для понятия ситуации построим временную линейку. Я буду вести, а вы меня дополняйте. Итак. В шесть утра мы увидели охранника Александра, поднимающегося на крышу, – на главном экране пошло видео от камеры в коридоре. И все присутствующие увидели, о чем говорил босс. – Что там происходит, не знаем до сих пор, но, скорее всего, молится. В шесть пятнадцать просыпаются девушки.
Единственная камера, чудом уцелевшая, показывала большую комнату в номере. Девушки приводили себя в порядок. Одна из них сидела перед зеркалом и накрашивалась. Другая была в душе. Слышался только шум из ванной.
– В номере ничего интересного, – продолжал босс.
– Постойте, – сказал один из аналитиков, – одна девушка приводила себя в порядок, а вот вторая девушка этим не занималась.
– И о чем это говорит? – спросил босс. – Насколько я помню, она еще молодая и может себе позволить не краситься.
– Это русские, – сказал специалист по России. – Они всегда хотят быть красивыми. И красятся всегда.
– Ясно. Что это нам дает? – и после паузы продолжил: – Но пока оставим эстетические споры. Продолжим. Шесть сорок. Возвращается охранник с крыши. Далее. Семь тридцать. Охранники выходят из номера и направляются в холл гостиницы, где будет проходить конференция. Там происходит стандартная операция по изъятию наших систем.
Наступила пауза. На главном экране все наблюдали за этой процедурой. Кадры переключались друг за другом. Охранник уверенно подходит к камере и вырывает ее. Следующее видео такое же. Экран потух.
– А можно видео прокрутить назад? – спросил один из аналитиков. – Так. Так. Теперь стоп.
Все увидели на экране крупным планом лицо охранника с тянущейся к камере рукой.
– А ухмылку на лице, это только я вижу? – спросил аналитик.
– Вижу, – сказал босс. – И опять тот же вопрос. Что это значит?
– Схему установки они не могли знать. А посмотрите, какая уверенность. Они не применяют спецсредства. А ухмылка, по-моему, наглая. И говорит она о том, что они знают о местах расположения гораздо раньше.
– Очень умная мысль. Вы, наверное, долго над этим думали, – усмехнулся босс. – Мы оборудование устанавливали всю ночь. Изголялись, как могли, учитывая предыдущий опыт. Мы запросили новейшее оборудование. И вели наблюдение за конференц-залом постоянно. Вы мне скажете, когда раньше?
– Этого я не знаю, – опуская взгляд, сказал аналитик.
– А вы как специалист по России, что скажете про улыбку, которую некоторые приняли за наглую? Почему она не такая, как у нас, во весь рот? – спросил босс.
– В России не принято улыбаться во весь рот с набором белых зубов. Есть в России такая поговорка: «Смех без причины – признак дурачины». Вот ту ухмылку надо переводить как «да, это очень смешно», – ответил Андрей.
– Он снимает камеру, и это очень смешно? Что в этом смешного?
– Он смеется над теми, кто поставил, и над теми, кто это видит.
– То есть?
– Он считает себя крутым, а тех, кто ставил, нет. Он просто издевается.
– Это что, такая русская черта? Считать себя круче всех и от этого смеяться?
– Не совсем так, но близко, – сказал Андрей.
– Ладно. Оставим
