гаджета запрос на контакты государственного заведения, в которое должны привезти Агеева.
Оказавшись на улице, налетаю на Арсения. Хорошо, что тот вовремя реагирует и ловит меня за плечи, а то точно бы упала.
– Жень, ты в порядке? – обеспокоенно хмурится Рупасов-младший.
Только его расспросов сейчас не хватает!
– Нет, – огрызаюсь. – Не видно разве?
На губах мужчина мелькает недобрая усмешка.
– Видно. Потому и спрашиваю.
Он до сих пор крепко держит меня обеими руками. И пусть я прекрасно понимаю, что не должна срываться на постороннем человеке, но сдержаться не выходит.
– Да хватит уже лапать меня! – отшатываюсь назад. – У вас эта дебильная привычка в генах что ли заложена?! – обхожу соседа сбоку, направляясь к собственной машине.
Наконец, нужный номер телефона найден. Но линия, как назло занята. И всё равно я набираю снова и снова, попутно раз за разом убеждая себя в мыслях, что с отцом моего сына всё будет в порядке. Не может с ним случиться что-то действительно плохое и непоправимое. Просто не может! Не должно! Ведь среди всех мужчин, кого я знаю – Роман Агеев едва ли не единственный, кто больше всех достоин жить.
– Жень, подожди! – доносится мне в спину. – Ты куда собралась в таком состоянии?!
Не слушаю. Сажусь за руль, с шумом захлопывая дверцу автомобиля, и нажимаю кнопку старта. Жаль, двигатель не заводится. После шестой попытки приходится признать – машина неисправна.
Чёрте что!
А главное – как вовремя!
– Божье наказание, – ворчу себе под нос в досаде.
Выхожу обратно на улицу.
– Что, не заводится? – всё ещё так никуда и не девается Арсений.
«Медаль тебе за очевидность!» – вспыхивает в моём сознании в ответ.
– Нет, – проговариваю вслух.
Мужчина удручённо вздыхает и кивает в сторону СТО.
– Я сейчас ребятам скажу, они посмотрят. Если поломка не серьёзная, быстро всё исправят, – одаривает приободрительной улыбкой в довершение.
Нет у меня столько времени!
– Такси лучше вызови мне. Я очень тороплюсь, – бросаю спешно.
Сейчас не до вежливости.
– Хорошо, – покорно соглашается Арсений, а пока в его трубке играет музыка ожидания оператора службы, добавляет осторожно: – А случилось-то чего, а, Жень?
Отмахиваюсь от него, невольно скривившись. Парень правильно расценивает мой жест и больше не настаивает. Хотя комментарий всё равно отпускает:
– Тебя же трясёт всю. Может, помочь чем? Ты скажи только…
Презрительно фыркаю и бросаю в его сторону насмешливый взгляд, заметив в его руках пластиковую бутылочку с апельсиновым соком. В горле давно пересохло, поэтому, при виде живительной влаги, мои желания однозначны.
– Да, дай попить, пожалуйста, – смягчаю тон, добавив умоляющий взгляд.
Арсений тут же расплывается в снисходительной улыбке.
– Да пожалуйста, – протягивает напиток.
Открыв крышку, глотаю почти половину. В это время очередь на линии оператора такси доходит и до телефона Рупасова-младшего. Он договаривается о том, чтобы подали автомобиль в ближайшее время, а машина пребывает и правда довольно скоро. Пары минут не проходит, как серебристый седан увозит меня в сторону областной больницы. И это последнее, что я помню за эту ночь. Мелькающие за окном иномарки огни ночного города просто тускнеют у меня на глазах, будто пропадая за вязкой тёмной пеленой. Разум отключается ещё до того момента, когда я понимаю, что что-то здесь не так…
Глава 25
Темнота потихоньку отпускает сознание, но, когда я открываю глаза, всё равно ничего не видно. Собственное тело ощущается очень плохо, должно быть, от того, что нахожусь в неудобном положении слишком долго. Мышцы затекли и онемели. К тому же, жутко холодно. Рефлекторно пытаюсь обхватить себя руками, чтобы хоть как-то согреться, но запястья простреливает острой болью. Слышится короткий металлический звон, а свести руки вместе так и не удаётся.
На меня что, снова надели наручники?!
Как только зрение привыкает к темноте, а я начинаю потихоньку различать предметы вокруг, то понимаю, что мысль о причине ограничения в свободных действиях оказывается очень даже верной. Такие же кожаные манжеты, которыми не так давно Артём приковывал меня к кровати, прочно закреплены на моих руках, а цепочка, скрепляющая их между собой, продета сквозь металлическую решётку в изголовье постели, на которой лежу.
– Какого хера? – срывается с моих губ.
В горле пересыхает, очень хочется пить. Но я подавляю неуместное желание и пытаюсь сообразить хоть что-нибудь вразумительное.
Рассудок решительно отодвигает все признаки подкатывающей истерики на задворки разума (до лучших времён), и пытается воспроизвести последние события, которые я помню. Но кроме того, что почему-то уснула в такси по дороге в больницу…
Ничего не помню!
Как я здесь оказалась?
Почему?
Кто сделал это со мной?
А главное, что с моим мужем?
Ведь так и не узнала…
Господи, пусть с ним всё будет хорошо!
Не знаю, сколько времени проходит, пока я внутренне уговариваю саму себя оставаться спокойной и не тревожиться о судьбе Агеева. Наверное, стоило бы сейчас беспокоиться кое о чём ещё, но так гораздо проще сохранять подобие хладнокровия.
Резкая вспышка света заставляет зажмуриться и растерять последние мысли, которые ещё оставались в моей голове.
Где-то по правую сторону слышится звук срабатывающего с наружной стороны затвора, а после со скрипом отворяется дверь.
– Добрый вечер, Евгения Андреевна, – добродушно здоровается тихий женский голос.
Мне требуется несколько секунд, чтобы вернуть себе способность видеть, а также вспомнить, где я уже слышала прежде эту интонацию.
– Ну да, конечно, он и правда охренительно добрый… – усмехаюсь в ответ.
Собеседница никак не реагирует на моё высказывание. Она молча делает несколько шагов навстречу, неся в руках маленькую пластиковую бутылку с минералкой и одноразовый стакан. Мне же не сразу удаётся подробно разглядеть находящийся передо мной силуэт. Но ещё до того, как в моей голове чётко вырисовывается образ миниатюрной блондинки в лимонной блузке и голубых джинсах, я… очень рада её видеть. Нет, я не схожу с ума. Просто по крайней мере, раз передо мной стоит бывшая невеста Рупасова – не двинутый на всю голову маньяк, на чьём счету двенадцать жертв… А что собственно тогда? Секундное облегчение моментально сменяется сотней вопросов, но ни одного ответа даже приблизительно в разуме не рождается даже отдалённо. Приходится начать рассуждать вслух.
– Ты меня что, похитила что ли? – интересуюсь ничего не выражающим тоном.
Пока не поняла, как следует себя вести. Как и то, чем всё это грозит в принципе.
– Называйте, как вам больше нравится, – безразлично пожимает плечами она.
Блондинка распаковывает принесённый с собой напиток и выливает в одноразовую посудину четверть бутылки, протягивая мне так, чтобы я могла держать стакан самостоятельно.
– Пейте. Обезвоживание ещё никому не шло на пользу, – добавляет столь же безучастно, как и
