пока недостает.
Часть третья. Земля обетованная
Глава 26
Братислава
Июль 1945 года
И снова три девушки устраиваются на двухместном сиденье в поезде на Братиславу. Они не обращают внимания на проносящиеся за окном пейзажи. Для них здесь больше ничего нет.
Они сосредоточенно разглядывают фотографии из наволочки.
– Хорошо бы узнать, что произошло с дядей Айваном и кузенами, – говорит Ливи, рассматривая фото их дяди и матери в подростковом возрасте.
Магда со вздохом прикасается к плечу сестры:
– Рано или поздно мы это узнаем. Они тоже могут оказаться в Братиславе.
Магда наблюдает, как сестры заново знакомятся с семейными снимками. Они были разлучены почти на три года, и сестры, которых она нашла в Освенциме, ничем не напоминали тех, кого она знала во Вранове. Магда чувствует себя виноватой и ничего не может с этим поделать. Пока они страдали, она спала в их кровати, ела пищу, которую следовало бы разделить с ними, наслаждалась обществом матери, по которой они отчаянно скучают. Как ей вообще найти путь к ним, если между ними стоит их опыт? Она гладит волосы Ливи, теперь густые и пышные, с рыжеватым оттенком, – предмет зависти ее и Циби. Потом Магда отводит прядь с лица Ливи и заправляет ее за ухо.
– Братислава огромна, Магда! – Ливи бросает фото поверх стопки. – Как мы их найдем? Что нам делать? Ходить по улицам в надежде, что мы наткнемся на них, словно они наши соседи?
– Если у тебя возникнет идея получше, тогда поделись с нами, – огрызается Магда.
Она тоже измучилась.
Но Ливи злится. Не на Магду, но на тех, кто решил посадить их в очередной поезд, бросив на произвол судьбы в качестве своего рода компенсации. Кто-то живет в их доме. Мамином доме.
Магда собирает снимки и засовывает их обратно в наволочку, которую прижимает к груди.
Несколько часов спустя сестры пересекают центральную улицу Братиславы. Некоторые магазины открыты, и в шумном городе царит обычная деловая атмосфера. Уже поздний вечер, и ноги девушек болят от ходьбы. Они все еще надеются встретить хотя бы одного знакомого по Освенциму или Вранову.
Ливи останавливает взгляд на двух очень худых юношах.
– Они похожи на евреев. – Ливи кивает на парней.
– Они похожи на евреев, – с улыбкой передразнивает Магда. – Как это нам поможет?
– Но ведь похожи! – обижается Ливи. – Разве мы не ищем евреев?
– Довольно! – резко произносит Циби, сестры замолкают, а она подходит к молодым людям. – Не могли бы вы нам помочь?
Парни переглядываются, а потом смотрят на Циби.
– С радостью, если это в наших силах, – отвечает один.
– Мы только что приехали в Братиславу, – начинает Циби.
– Какой лагерь? – спрашивает другой.
– Освенцим-Биркенау.
Они вновь обмениваются взглядами.
– Я Фродо, а это мой друг Имрих. Мы тоже были в Освенциме. Где вы живете?
– Вранов. Но кто-то занял наш дом.
Циби готова расплакаться прямо на улице. Это так тяжело. Каждое слово, слетающее с ее губ, говорит о бесконечном отчаянии, но Фродо улыбается, качая головой:
– Не волнуйтесь. Мы вам поможем. В квартире в нашем доме есть место, и вы сможете там остаться на какое-то время. Ее занимают девушки, как и вы, выжившие в лагерях.
Циби замечает настороженное выражение на лицах сестер и принимает решение за них:
– Спасибо. У нас есть немного денег.
– Оставьте деньги себе, – говорит Имрих.
Кивнув, Циби протягивает руку:
– Я Циби, а это Магда и Ливи. Мы сестры.
Они идут рядом, и Циби с Ливи рассказывают молодым людям о своем пребывании в Освенциме, о марше смерти и побеге, о перенесенных испытаниях. Они нашли внимательных слушателей. После этого Циби даже чувствует себя лучше, решив, что будет говорить с любым, кто готов ее выслушать. Но Магда почти ничего не добавляет. Ее чувство вины усиливается, после того как она еще больше узнает об ужасах, перенесенных сестрами в ее отсутствие.
Прокладывая путь через разбомбленные микрорайоны, они наконец приходят к многоквартирному дому Фродо и Имриха.
– Кто владелец этого дома и как вышло, что вы можете здесь жить? – спрашивает Циби, когда они начинают подниматься по лестнице.
– Понятия не имею, мы вселились незаконно. Но здесь есть водопровод. Электричества, правда, нет, так что можно устраивать романтические ужины при свечах, – смеется Фродо.
– Мы здесь все выжившие, – объясняет Имрих. – Некоторые уже нашли работу. Мы делимся заработанными деньгами. Это немного похоже на коммуну.
На втором этаже Имрих подводит их к квартире 8. Он стучит, и откликается женский голос:
– Войдите.
Дверь открывается в небольшую гостиную. Две девушки примерно одного возраста с Циби, лежавшие на матрасе в центре комнаты, вскакивают. Они обнимают мужчин, и Циби инстинктивно чувствует, что этим молодым людям можно доверять.
– Это Клара и Бранка, – представляет их Имрих. – Девушкам нужно пристанище, – обращается он к своим подругам.
– Конечно, – отвечает Клара, более высокая из двух женщин. – Здесь для вас найдется много места – в сущности, целая комната. – Она поворачивается к Бранке. – Нам просто нужны дополнительные постельные принадлежности, да?
– Мы с Кларой спим здесь. – Бранка указывает на матрас. – А у Камилы с Эреной на двоих другая спальня. Мы дружная семья.
Глаза Циби увлажняются. Она берет сестер за руки и спрашивает:
– Как нам вас благодарить?
– Не глупи! – Клара смеется, обнимая Циби. – Ты просто забыла, что значит иметь друзей. Мы все забыли.
Магда и Ливи молча смотрят, как Циби рыдает в объятиях Клары. Их храбрая старшая сестра сражена проявлением доброты.
Фродо и Имрих, извинившись, уходят, и сестрам показывают их новую спальню.
– Она идеальна, правда, Циби? – спрашивает Магда.
Циби трет глаза, но улыбается и кивает.
– Помогите нам с ужином, – зовет их Клара.
Сестры, открыв окно, чтобы проветрить комнату, присоединяются в крошечной кухне к своим новым домовладельцам.
Циби и Ливи находят столовые приборы и разномастные тарелки и накрывают на стол. Солнце садится, и комната погружается в сумерки.
– В ящике у меня есть несколько
