Против непокорных же действовал суровый меч инквизиции, не только каравший "преступников", но и предупреждавший "преступления". Таким предупреждением являлось изъятие из употребления запрещенных книг, указанных "Индексом". Чтобы обеспечить деятельность папской цензуры, папой Пием V (1566-1572) была создана в 1571 г. специальная конгрегация "Индекса" под председательством самого папы. Эта конгрегация просуществовала в своем первоначальном виде до 1917 г., когда она передала свои функции так называемой конгрегации святой инквизиции, учрежденной еще в 1542 г. Последнее издание "Индекса" относится к 1934 г., когда он был составлен по распоряжению Пия XI. Последнее издание "Индекса" было предпринято в 1948 г., в понтификат папы Пия XII. С. Г. Лозинского к этому времени уже не было в живых.
Каждое новое издание "Индекса" пополнялось "свежим" материалом; старый иногда из него выпадал: папство делало уступку "духу времени". Так, исчез из "Индекса" Галилей, ибо папство, по-видимому, уже примирилось с идеями Галилея. Живущие авторы, под угрозой церковных наказаний, должны подчиниться требованиям "Индекса" и отказаться от своих книг, попавших в него.
В "Индексе" значились Декарт и Мальбранш, Спиноза и Гоббс, Локк и Юм, Савонарола и Сарпи, Гольбах и Гельвеций, Вольтер и Руссо, Ренан и Штраус, Тэн, Минье, Кинэ, Мишле, Золя, Флобер, Жорж Санд, Стендаль, Виктор Гюго, Лессинг, Прудон, Мицкевич, Метерлинк, Анатоль Франс, ряд энциклопедий, в том числе знаменитая Энциклопедия великих французских просветителей, почти все произведения которых были занесены в "Индекс". На страницах "Индекса" встречаются имена и духовных лиц католической религии: так "История древней церкви" (русский перевод, 1908) известного французского епископа Луи Дюшена (1843-1922) попала в число запрещенных книг, равно как все работы священника Альфреда Луази. Под особую защиту "Индекс" берет дьявола и ведьму, и потому Мишле и множество других авторов, писавших о дьявольщине, не избежали "Индекса" фигурируют в нем и те католики, которые критиковали принцип непогрешимости папы. Имя "старокатолика" проф. Игнатия Деллингера "украшает" страницы "Индекса".
Мало того, в число запрещенных книг попадали даже такие, которые в свое время были одобрены высшими представителями церкви или иногда даже были написаны папами. Так, на "Примечания к Новому завету" Эразма Роттердамского был наложен запрет, хотя до издания "Индекса" книга эта рекомендовалась рядом епископов и архиепископов. Запрещенным оказался проект улучшения церкви, выработанный еще в 1538 г. специальной комиссией, председателем которой был кардинал Караффа, будущий папа Павел IV. Оказалась под запретом и "Такса святой апостольской канцелярии", представлявшая прейскурант отпущений и диспенсаций, которые продавались папством всем желавшим очиститься от грехов и преступлений.
Издание этой "Таксы" выходило много раз и считалось официальным. По нему наводили справки папские канцеляристы при взыскании платежей за отпущение грехов. "Такса" была издана, между прочим, в 1548 г. в Венеции и имела посвящение папе, гласившее: "Пусть под твоим руководством и твоим покровительством это сочинение вступает в свет для всеобщего блага". Но "Такса" в дни страстной полемики между лютеранами и католиками служила орудием борьбы против католицизма, и конгрегация "Индекса" без стеснения внесла ее в число запрещенных книг, указав, впрочем, смехотворную причину такой перемены фронта к официальному изданию: книга эта будто бы была извращена еретиками, то есть лютеранами. На самом деле причина была иная: ее указал в 1567 г. известный ученый, ректор Сорбонны Клод д'Эспенс. Он писал: "Везде продается, притом дешево, как проститутка, совершенно открыто, книга, напечатанная под названием "Такса апостольской камеры, или канцелярии". Из этой книги читатель может узнать о большем количестве пороков, чем из всех перечней и подытоживаний (summistris et summariis) самых разнообразных преступлений и пороков. Из этой книги читатель узнает, как за деньги преступления становятся дозволенными и разрешенными. Следует удивляться, как в наше время, в дни религиозного раскола, допускается к распространению каталог самых отвратительных и самых ужасных преступлений, книга столь пошлая и низкая, что в Германии, Швейцарии и везде, где происходит отпадение от римского престола, нет другого произведения, которое могло бы вызвать равное возмущение.
Прекрати, Рим, эту безумную дешевую продажу каталога всяких человеческих преступлений...
Пусть папа помнит слова о враче, который прежде всего должен самого себя исцелить, и пусть он уничтожит всякие "святые таксы", это позорнейшее и постыднейшее корыстолюбие, заслуженно проклятое многими и многими, и пусть он скорее очистит эту авгиеву конюшню всякого зла и бесчестия".
Кроме "Индекса" запрещенных книг издавался указатель очищенных и подлежащих очищению книг, то есть таких книг, которые либо уже подвергались частичному исправлению автором, либо должны были ему подвергнуться, если автор не хочет оказаться среди писателей, зачисленных в "Индекс". Еще до составления "Индекса" церковь время от времени публиковала декреты, на основании которых книги изымались из употребления, а их авторы подвергались суровым наказаниям. На Констанцском соборе ссылались на подобного рода декреты, и на их основании было запрещено чтение Яна Гуса. С изобретением книгопечатания, в особенности с оживлением его в эпоху Реформации, по инициативе папы Льва Х начались систематические изъятия "вредных и опасных" книг, причем дело это было папой поручено архиепископам Трира, Майнца и Магдебурга, которые должны были держать на учете "всякое писание". Латеранский собор 1515 г. не только присоединился к этой "конституции" Льва X, но и распространил ее на весь католический мир.
Впоследствии, для лучшей осведомленности, было введено обязательное доносительство на "опасные" книги.
Параллельно с "Индексом" установлена еще с XVI в. предварительная церковная цензура, которая лежит на обязанности папского викария в Риме, отдельных епископов во всех епархиях и инквизиторов. За нарушение правил предварительной цензуры, помимо уничтожения книги, виновные подвергались денежному штрафу от 100 дукатов, запрещению печататься, а иногда отлучению от церкви. Предварительная цензура ссылается в оправдание своего существования на ту же конституцию Льва X. Помимо цензурного разрешения папство ввело практику предварительного одобрения - апробацию, через нее должны пройти книги, имеющие следующее содержание: "теологию, историю церкви, церковное право естественную теологию, этику и другие религиозно-нравственные отрасли знания". Конгрегация может выдать любую запрещенную книгу какому-либо "специалисту", известному ей и преследующему "доброе дело".
III
Прикрыв себя щитом старых католических догматов, освященных Тридентским собором, вырвав из своего лона слабые соглашательские элементы, готовые идти на частичные уступки протестантам и другим вероотступникам, сделав энергичный призыв к "возврату" к аскетической, нравственной жизни, провозгласив авторитетом папу и признав все традиции церкви столь же священными и обязательными, как Ветхий и Новый заветы, католицизм почувствовал себя как бы возрожденным к новой борьбе. Опираясь на иезуитский орден, католицизм в лице папы выдвигал на первый план требование о духовном, а не о политическом господстве над миром. Что духовное господство не являлось самоцелью, а было лишь средством к достижению материального и политического господства, не представляло сомнения: духовная ширма в этот исторический момент была для церкви необходима, так как опасная для нее обстановка не позволяла ей идти к цели прежним путем.
"Аугсбургский религиозный мир" 1555 г. предоставил право каждому имперскому чину исповедовать религию, какую он считает истинной; этим самым религию владетельного князя обязаны были исповедовать и все его подданные. Это обстоятельство предопределяло и путь, по которому католическая церковь могла идти в поисках надежного союзника. Вследствие успехов реформационного движения обстановка становилась для папства все более трудной. В 1557 г. католики лишились в Вюртемберге всех монастырей. В 1558 г. во многих городах графства Эттинген были изгнаны католические священники и монахи. Университетские кафедры оказались в руках противников католицизма. Венский университет за 20 лет не дал ни одного католического теолога. В университете в Диллингене, основанном для борьбы против протестантизма, преподавателями были испанцы: нельзя было найти ни одного подходящего для этой цели немецкого теолога. Молодежь, по заверениям официальных лиц, увлекалась протестантскими профессорами и слышать не хотела о католическом учении.
Не лучше обстояло дело за пределами Германской империи. По словам венецианского посланника Микели, в 1561 г. три четверти французского населения с увлечением говорило о Кальвине, авторитет которого тем более магически влиял на французов, что он сам был родом из Франции. "Удивительнее всего,- пишет Микели,- что даже духовенство переходит на сторону Кальвина, и вообще люди моложе сорока лет редко продолжают оставаться верными делу католицизма".
