— Обе группы отписались, — ответил Маяк. — Хэстия с Куус-Ризом только выбрались из штаба, ещё час где-то добираться. А Михай с Заг-Фаном дали сигнал, что выходят из лаборатории и пока от них не было вестей. Если бы что-то случилось — вышли бы на связь, и значит, уже скоро будут здесь.
— В принципе, всё равно будем ждать Хэстию, так что я пойду с Дрейком, за час наверняка управимся. — Сказав это, я повернулся к нему уточнить: — Да, Дрейк?
— Меньше, чем за час, — кивнул пацан.
— Хорошо. Жду вас здесь. Будем собираться, и вы возвращайтесь.
Пацан уверенно меня повёл по анфиладам комнат и залов, и направление хода было примерно тем, где мы его нашли.
— А что это за место было, где мы тебя нашли? — полюбопытствовал я. — И как ты туда попал?
— Это тайное убежище. Меня в него отец успел спрятать перед нападением. Механизм должен был спустить меня в самый низ, на минусовые этажи, из которых есть проход во внешнюю резиденцию за городом. Но что-то сломалось. И я застрял. И мог там умереть, если бы не ты.
Наш путь закончился, и я оказался в той самой дворцовой палате из своего сна. Высоченные потолки с арочными панорамными окнами, в которые льётся солнечный свет через… нет, вот светлые занавески были сорваны взрывной волной, повсюду была повреждена королевская отделка и разломана чуть ли не вся мебель, покрытая парчой и золотом. Раньше всё это было богато и дорого, сейчас — страшно и грустно, потому что восстановлению не подлежало. Но страшнее были человеческие останки по всей комнате, на которые мальчик старался не смотреть. И я снова понял, что из него вырастет сильный правитель, раз уже в 11 лет, при таком горе и кошмаре, он держит в голове цель и не поддаётся унынию и кошмару.
А вот мне пришлось посмотреть на всё это, пока я ждал, что он активирует в столе отца нужные команды и поднимется гало-консоль пульта доступа к управлению родовыми активами и связями.
— Приложи ладонь вот сюда, — обратил моё внимание мальчик на ещё одну панель, в точности повторяющую гуманоидную ладонь на манер варежки, с отведенным в бок большим пальцем.
Я приложил, и сначала всё было ожидаемо: меня кольнул щуп, проткнувший середину ладони до крови — видимо, это клятва на крови современного типа, а потом ладонь разодрала жуткая боль. Этот щуп проткнул мне её насквозь, на манер пробитых гвоздями ладоней при распятии. Я увидел, как наконечник щупа раскрылся несколькими лепестками над тыльной стороной ладони, ярко засветился, как будто был раскалён добела, и возвратным движением оставил на моей руке ожог в виде эмблемы рода Мит.
Я увидел, что у Дрейка на ладони был точно такой же знак. То есть, они тут всех так клеймят по-средневековски, даже высшую знать?
— А если я умру, и меня воскресят в другом теле?
— Технологии рода таковы, что теперь, даже если ты переродишься в другом мире, на этом месте всегда проявится опознавательный знак — в виде татуировки, в виде шрама, в виде родимого пятна или ожога. И он всегда будет иметь этот рисунок.
Вот это я попал так попал. Мде. Ну да, снявши голову, по волосам не плачут. И процедура принятия в род ещё не закончена. После этого я ещё произнёс не слишком длинную, но ёмкую клятву голосом, и его так же зафиксировала техника дома Мит.
А затем Дрейк спросил меня, какое родовое имя я хочу носить, что будет внесено в книгу Древа рода Митов.
В уме тут же всплыло единственное имя из игр, которое мне всегда нравилось, и я даже пользовался им как ником много где. Потому без колебаний произнёс:
— Шепард.
— Шепард дэгаран Мит, в миру Павел…
— … Герасимов, — подсказал я. — Он же Ван Петроа.
И система фиксации родовых имен повторила:
— Шепард дэгаран Мит, в миру Павел Герасимов, псевдоним Ван Петроа. Запись произведена.
А вот то, что произошло далее, я не смог вынести и отключился.
Глава 30
Следующий, конечный этап моего посвящения в ряды клана Мит планеты Дэгар был похож на внедрение нейромодов, которому меня подвергли ещё там, на Станции, в самом начале моего попадания в этот мир.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Только если там фиксировали всё моё тело, чтобы я не трепыхался, то здесь Дрейк подал тяжеленный шлем, который он сам еле поднял. Я тут же перехватил эту бандуру — висла она килограмм десять, для своего такого маленького размера.
— Это что?
— Нейромодулятор магии. Надень его себе на голову, это последний шаг вступления в род. Он нужен для тех, кто не состоял в нашем роду с самого рождения.
Ну, деваться некуда: сказал А, говори и Б. Раз я вписался в этот блудняк с посвящением в род мальчишки, то и в шлеме походим.
Я надел конструкцию на голову, предварительно присев на уцелевший стул. Воспоминания о внедрении нейромодов на Станции были те ещё, поэтому я решил подстраховаться, чтобы не падать на пол от очучений.
И не то, чтобы я действительно не вынес того, что на меня навалилось, и выключился, а, скорее, этот шлем меня куда-то затянул, как в пучину воспоминаний Древа рода Мит.
Я как будто проносился через толщу времён, видя, чувствуя, ощущая и слыша всё то, что происходило с предками рода этого мальчика, а теперь уже и моими предками. Да, многое проскальзывало мгновенно, оставив небольшой отпечаток в сознании, а что-то задерживалось, разворачивая перед моим внутренним взором, с моим участием в этом, и я проживал годы, а иногда десятки лет, просто прикоснувшись к чьей-то истории рода Мит. Я мыслил как этот предок, столетия назад сложивший голову при прорыве чмачидов. Я вёл в бой своё войско, на защиту родных стен нашей обители, стен города и жителей — против захватчиков. Я управлял своими марионетками, шпионами и оперативниками, балансируя на тонкой струне высшей власти среди расовых кланов галактики. Я действовал как марионетка, попав под влияние одного из чудовищ из недр Дэгара, и видел, как мою голову срубила моя любимая, прекраснейшая из женщин и единственная жена, со слезами на глазах поднимая на меня тяжеленный меч. Я умирал множество раз, от меча или яда, от старости или болезни. Я видел смерть своих близких и любимых. Я множество раз был счастлив, поднимая на руках своего первенца, мальчика — разные отцы одного рода оставались во мне памятью предков. Я множество раз побеждал в клановых войнах. Я был первопроходцем новых миров на далёких планетах, я возвращался в родную обитель, защищая стены Цитадели от внешних и внутренних захватчиков, от предателей и врагов. Я видел, как возводился дворец рода, и как он разрушался — врагами или временем, и как его восстанавливали, увеличивая и расширяя наши владения, наши предки. Я видел домашних питомцев клана. Это были неведомые мне животные, становившиеся такими привычными от прохождения через память предков. Там были птицы и рыбы, там были деревья как знак рода, или верные псы — от волка до вервольфа, и даже кошачьи — тигры, пумы и черный Кот.
Кот был особенным, он мне отдельно запомнился и больше всего времени я провёл с ним. Он появился вместе с пумой, играл с ней, я включился в эту игру больших кошек, переходившую то в возню на шикарном дорогом ковре с высоким ворсом, то в беготню-догонялки. Мы гнались друг за другом, поочерёдно меняясь местами водящего. Потом я осознал, что уже долго бегаю туда-сюда с одним моим чёрным Котом, из сна. И, наконец, понимаю, что это сон.
Обстановка тут же сменилась на новую. Это был какой-то отсек космического корабля — я это понял по видовому иллюминатору, за которым виднелась чернота космоса с проблесками звёзд. Отсек, или каюта, была округлая, что-то вроде купола, но не высокого, а с обычную средних размеров комнату. В центре стоял круглый стол и вокруг него диваны.
На диване появились новые лица. Кот традиционно исчез. Удивительно, что сегодня он ни слова не произнёс. Теперь было два человека: мой друг Стас и ещё одна рыжая девушка. Она сидела на диване в расслабленной позе, с закрытыми глазами. Разрез глаз был раскосым, и это диссонировало с её цветом волос: никогда не выдел рыжих азиатов. Но она так и не открыла глаз, пребывая то ли во сне, то ли в трансе.
