Почему ты закрыл глаза?
— Просто так.
— Сальваторе Аджелло, открой глаза. Сейчас же.
Он вздыхает. Открывает глаза.
— Ну пожалуйста? — спрашиваю я и широко улыбаюсь.
Он смотрит на мой рот, затем проводит кончиком пальца по линии моих губ.
— Я хочу получить психологическую оценку от лицензированного специалиста по психологии животных, на бумаге, прежде чем эта собака ступит сюда лапой.
Я визжу от восторга и целую кончик его пальца.
— Ты делаешь это нарочно, — произносит он, не отрывая глаз от моих губ.
— Я понятия не имею, о чем ты говоришь.
— Ты прекрасно знаешь, как действует на меня твоя улыбка, и бессовестно этим пользуешься. - Он задерживает палец на середине моей нижней губы. — Интересно, понимаешь ли ты, каким оружием владеешь?
— Это просто улыбка. Не оружие.
— А пистолет — это всего лишь кусок металла. При правильном использовании он все равно может за секунду лишить жизни. — Он берет мой подбородок пальцами и касается губами уголка моего рта. — Ты должна быть очень осторожна со своей улыбкой, vita mia. Из-за нее могут погибнуть люди.
— Улыбки не убивают, Сальваторе.
— Твоя — да. Попробуй подарить одну из улыбок, принадлежащих мне, кому-нибудь другому и посмотри, как польются реки крови.
— Мой муж такой поэт. — Я улыбаюсь ему в губы. — Может быть, тогда мне стоит перестать улыбаться? Я не хочу рисковать, убив кого-нибудь случайно.
Он сжимает мой подбородок.
— Ты никогда не перестанешь улыбаться, Милена, — говорит он. — Если хоть что-то или кто-то заставит твою улыбку померкнуть хоть на йоту, я уничтожу его.
— Такой жестокий. — Я ухмыляюсь и опускаюсь на кровать, увлекая его за собой. — Может быть, вместо этого ты уничтожишь мою киску?
Сальваторе кривит уголки губ в подобие улыбки. Не совсем улыбка, но близко к тому. Он проводит ладонями по моему телу, стягивая с меня шорты и трусики.
— Мне бы этого очень хотелось.
Как только мы разделись, он лег на меня сверху и погрузился в меня. Я ахаю от неожиданного вторжения, но прихожу в себя и обхватываю его ногами за талию, открываясь еще больше. Сальваторе не двигается. Я слегка приподнимаю таз, извиваюсь бедрами, пытаясь подтолкнуть его, но он остается неподвижным, растягивая меня до экстаза своим огромным членом.
Он скользит рукой между нашими телами, по моей груди, затем по животу, пока не добирается до моей сердцевины. Вздрагиваю, когда он проводит пальцем между моих ног и прижимает его к моему жаждущему прикосновений клитору. Я глажу пальцами его густые волосы и прикусываю подбородок. Давление между ног нарастает, когда Сальваторе продолжает дразнить меня пальцем, и мне хочется кричать от желания, чтобы он начал двигаться. Но дьявол остается неподвижным.
— Сальваторе! — Я взвизгиваю, а затем хнычу, когда он щиплет клитор.
— Да, Милена? — Он прикусывает мою губу.
— Хватит меня мучить.
— Хорошо. — Он убирает руку, и я вскрикиваю от разочарования.
— Ты покойник, — говорю я сквозь зубы.
— Определись уже, cara. — Он облизывает мою шею, затем вводит в меня член. — Ты этого хочешь?
Я сжимаю ноги вокруг его талии и крепче вцепляюсь в волосы на затылке, затем впиваюсь зубами в его плечо.
— Да.
Я чувствую, как он вздымается во мне. Запустив пальцы в мои волосы, Сальваторе выходит из меня, чтобы затем снова войти в меня с такой силой, что меня проталкивает по кровати, и я едва не ударяюсь головой об изголовье. Возможно, так бы и случилось, если бы он не успел подставить под удар руку.
— Всегда все планируешь заранее, — вздыхаю я, а затем стону, когда он снова входит в меня.
— Разумеется. — Еще один толчок. — Ты думала, что я допущу, чтобы ты пострадала?
Я открываю рот, чтобы сказать «нет», но следующим движением он вгоняет член так глубоко, что задыхаюсь от собственного дыхания. Мои внутренние мышцы спазмируют, и я перемещаю руку к его горлу, слегка надавливая. Пальцы в моих волосах сжимаются в кулак. Сальваторе проводит рукой по моему бедру, поднимает мою ногу и отводит в сторону, и входит в меня еще глубже. Он целует вдоль челюсти по направлению к моему рту, пока наконец не достигает моих губ. Я захватываю его нижнюю губу между зубами и прикусываю. Толчки усиливаются. Я надавливаю на губу все сильнее, пока не ощущаю металлический привкус крови. Сальваторе впадает в неистовство.
Кровать подо мной скрипит, изголовье бьется о стену в такт его ударам. Как будто мы находимся в эпицентре чертова землетрясения, и меня безжалостно — бах— красиво — бах — разрушают.
Я кричу, кончая, и перед глазами вспыхивают белые звезды, а Сальваторе продолжает вбиваться в меня. До тех пор пока сам не находит разрядку, опаляя своим жаром, изливаясь в меня. Он делает последний толчок. Звук ломающегося дерева заполняет комнату.
* * *
Я поднимаю голову от груди Сальваторе и прослеживаю мизинцем линию его брови, затем опускаю его вниз и провожу по подбородку.
— Не могу поверить, что ты сломал кровать.
— Она была старой, — говорит он и поворачивает голову в сторону, чтобы поцеловать кончики моих пальцев.
По всей длине изголовья идет длинная горизонтальная трещина. С декоративными завитушками по бокам оно, конечно, кажется старинным.
— Сколько примерно ей лет?
— Лет сто, или около того.
Я пораженно смотрю на него.
— Ты уничтожил чертов антиквариат. Варвар.
— Ты слишком много ругаешься, Милена.
— Да что ты? — Я смеюсь. — Мы купим новую кровать в «Таргет».
— Мы не будем покупать кровать в «Таргет».
Я приподнимаю бровь.
— В тебе заговорил сноб?
— Да, — отвечает он и берет меня за подбородок. — Но ты все равно меня любишь.
Это утверждение. Сделанное ровным тоном, каким он приказывает людям. Однако в его светло-карих глазах, читается вопрос.
— Но я все равно люблю тебя, Торе. — Я улыбаюсь.
Его взгляд переходит на мои губы и задерживается там.
— Я тоже тебя люблю.
У меня перехватывает дыхание. Он переводит взгляд обратно на меня, а другой рукой ласкает мое ушко.
— Прости меня, — говорит он. — Я знаю, что это нелегко. Быть любимой мной.
Я прикусываю нижнюю губу и делаю глубокий вдох.
— Ты ошибаешься. — Я знаю, что он
