Выпив все настойки я устроилась на кровати, чтобы в очередной раз провалиться в сон полный гоняющихся за мной умертвий. Конечно я никому и ничего не сказала, я держала лицо, когда в том лесу меня за пятки хватали мертвецы, я держалась, когда со мной беседовал ректор и держалась, когда пришлось все рассказывать целителю. Но на самом деле я так сильно испугалась, что у меня при воспоминании тут же начинают трястись руки и кружиться голова. Я страшно перетрусила в те несколько часов скитаний по лесу. И оставаясь вот уже несколько дней каждый вечер одна в палате я стараюсь дышать как можно глубже и смотреть в одну точку лишь бы не думать о единственной постоянной картинке в голове — об умертвиях.
Вот и сейчас, когда свет в палатах погашен, все приготовились ко сну я обняла себя здоровой рукой за плечи и принялась растирать себя за предплечье, стараясь успокоится, отвлечься.
— Ох, ты же похудела, — посылалось от двери, которая оказалась приоткрыта.
Светлая головка эльфийки выглядывала из открывшегося проема.
— Я больше не могу терпеть эти запреты по посещению тебя, — недовольно прошептала девушка, проскользнула за дверь, закрыла ее без шума и повалилась ко мне на кровать. Я едва успела спасти свои поврежденные конечности чтобы те не получили новых травм.
Софи довольно улыбнулась мне и устроившись поудобнее стала рассматривать мое лицо.
— И все-таки ты так осунулась. Это все мы виноваты. Надо было за тобой присматривать, ведь ты самая слабая из нас, — шептала эльфийка, начиная гладить меня по волосам. Непривычно приятно и тепло, успокаивающе и убаюкивающее.
Сама не заметила, как уснула. А ночью мне вообще ничего не снилось. А может и сама эльфийка мне приснилась?
Глава 26
Месяц. Целый месяц я провела в белой комнате, по ошибке названной палатой. «За пределы целительского крыла ни ногой» — сказал мне главный целитель. Друг ректора. Только это прозвучало как жестокая шутка, потому что я самостоятельно смогла передвигаться только через три недели после этих слов и только держать за стену руками, чтобы не свалиться на пол. Посещения были запрещены. Никто не мог ни проникнуть в палату, ни в само целительское крыло без ведома самого главного здесь. И если быть откровенной, то было замечательно. Специально или нет, но ректор сделал мне большое одолжение — за этот месяц страсти поулеглись. Студенты стали забывать второй тур и мой эпический полет по оврагам и побег от умертвий. Все же думаю, ректор Асский специально это сделал. И эта дума меня теперь напрягает. Не люблю, когда кто-то что-то от меня скрывает или ведет игру за моей спиной.
Единственным моим постоянным посетителем каждый день была Софи.
Полу-эльфийка первые несколько дней пробиралась после отбоя и комендантского часа в мою палату и оставалась дремать на кресле, которое неожиданно перетащили в мою белую тюрьму. Подозреваю, что все тот же главный целитель смилостивился над девушкой и решил все же дать ей высыпаться на том удлиненном кресле. А спустя всего неделю ночных наведываний девушки в мою палату, целитель сам заявился после отбоя ко мне в палату и официально разрешил Софи посещать меня в любое время.
И вот прошел целый месяц моего заточения. Лечили меня едва ли не традиционными средствами, не вливая ни грамма магии в мое тело.
Господин Веринос — он же главный целитель — несколько раз после нашего разговора с магистром Асским просканировал мое тело и отдельно мой резерв.
— Он скоро перейдет критическую отмету, и ты можешь сойти с ума, — сказал тогда честно целитель. — Тебе нужно сбросить всю накопленную магию.
— Я смогу продержаться еще пару месяцев? — продолжала настаивать на своем я, не желая раскрываться. Моя личная и самая главная победа в жизни была слишком близка, чтобы все пошло прахом.
— Любые твои эмоции поспешат смешаться с магией и выплеснуться даже при малейшей злости, — покачал головой целитель не веря, что я смогу это сделать.
Да и я уже не была настолько уверена. Хотя почему нет? Это мой последний шанс. Контроль и только контроль. Все будет замечательно. Это даже не вопрос гордости, а вопрос выживания. Как только я оступлюсь — мне как личности придет конец.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Именно после этого разговора меня оставили в палате больше, чем на месяц. А лечение превратилось в медленно протекающий процесс.
И вот сегодня я попаду в общество сумасшедших студентов.
Зима уже давно наступила. Буквально в те же дни, когда я загремела в свою личную палату. Видя, как за окном каждый день прибывает снега, я радовалась, что не буду бегать по этим сугробам под командованием святой троицы первокурсник. И это было первый и последний плюс который я нашла в моем заточении.
Я даже не представляла, что могут придумать в этот третий тур. А если считать, что до конца учебного семестра осталось немногим больше недели — третий тур уже совсем близко. И я очень надеюсь, что магистр Асский все же смог отстранить магистра Стайрека от организации этого тура.
Даже не зная буду ли я участвовать в турнире я была настроена побеждать. К слову о своей команде. Кроме Софи ко мне никто даже не пытался попасть в палату, ни порывался в окно (хоть и был второй этаж), никто не искал встречи. Вообще. Это говорило лишь о том, что Эдриан привлек на свою сторону своих друзей-соседей. И лишь Софи пока удерживалась на плаву, точнее на моей стороне.
— Я хочу получить свободу, — неожиданно произнесла в одну из ночей девушка, расположившись на своем удлиненном кресле. — Я знаю, что мой резерв ограничен и не могу с этим ничего поделать. К тому же я спасла человека, жертвуя резервом и нисколько не жалею о таком. Но всегда я чувствовала и чувствую давление от матери и сестер. Их нет по близости, но как только все слышат мою фамилию, тут же вспоминают о моей матери в первую очередь. А я хочу быть собой. Хочу, чтобы слышали меня, а не видели во мне только тень. Поэтому и хочу попасть в Королевскую академию на льготных условиях.
— Но там работает твоя мать, — напомнила я девушке. — Как ты собираешься быть свободной под крылом своего родителя?
— Турнир даст мне право быть узнанной, — услышала я улыбку в голове полу-эльфийки. — Если мы попадем на основной турнир — навряд ли все будут тыкать в меня пальцем и говорить «это дочь той самой». Ведь они или все, или большинство видели, что я не стояла в стороне от команды и работала вместе с ними для победы. Никто не скажет, что я просто воспользовалась именем своей мамы, чтобы попасть на турнир.
— Шатко, — поморщилась я от этой логики. — Это может сработать только, если ты засветишься в Асской академии в турнире.
Софи перевела мои слова в простую шутку.
— Я красотка, — рассмеялась полу-эльфийка, подкидывая свои белые волосы вверх. — Все должны просто падать ниц передо мной.
Девушка рассмеялась от души. Так открыто, что и я не выдержала, подхватив ее замечательное настроение.
Разговор произошел уже довольно давно, но остался огромной кляксой в моей памяти, постоянно напоминая об этой цели подруги. Пожалуй, именно так я могу называть Софи. Кто бы другой стал просиживать дни напролет в моей палате, когда за окном была прекрасная погода, парни-студенты, привлекающие внимание, и просто подруги, которые любят веселиться?
— Зачем ты надеваешь очки, если и без них хорошо видишь? — внезапно спорила Софи, помогая мне одеваться к завтраку. Сегодня я последнее утро в этой пыточной.
Интересуется ли девушка потому что, видела меня без них или Эдриан уже успел ей сообщить, что мое лицо совершенно не то, к которому все вокруг привыкли?
— Так мне привычнее, — настороженно ответила полу-эльфийке, скупо улыбаясь.
Да, Софи была со мной каждый день на протяжении месяца. Да, ей пора бы уже довериться. Да, я трусиха. Пару раз словив предательство от доверия, я кажется в каждом втором доброжелателе вижу врага.
К тому же у меня оставалось то, что за мной тащилось больше десяти лет. Мой дядя.
