Она снова перенесла внимание на репетицию. Атмосфера стала еще более напряженной. Сол, видимо, был не в состоянии отпустить поводья и позволить певцам и музыкантам действовать самостоятельно, как они того полностью заслуживали. В конце концов, этот оперный спектакль не был премьерой, он в течение уже продолжительного времени регулярно шел два раза в неделю. Сегодняшний вечер будет отличаться только наличием съемочной группы. Репетицию следовало посвятить уточнению технических деталей, а не вопросам музыкальной интерпретации.
Тэра сжала пальцами переносицу, когда Сол затеял спор с молодой певицей-сопрано, исполняющей партию Сенты, девушки, влюбленной в голландца. Повод для спора был каким-то совершенно незначительным. Певица, разнервничавшись и потеряв самообладание, начала резко отвечать Ксавьеру. Обстановка накалилась до предела.
Сол положил свою палочку и запрыгнул на сцену. Исполнители смотрели на него с тревогой и враждебностью: великий Ксавьер, служитель музыки, верховный жрец в своей профессии – диктатор с непомерным самолюбием и каменным сердцем.
У Тэры вспотели ладони. Она увидела, что Ксавьер со злостью сжал пальцами шею девушки, и вздрогнула. Задержав дыхание, она ожидала, что певица со слезами убежит со сцены.
Вместо этого Сол неожиданно спрыгнул со сцены, взял свой пиджак и, сделав рукой жест, который нельзя было истолковать иначе как прощальный, вышел из зала.
Воцарилась полная тишина. Все оцепенели.
Лидер оркестра посмотрел на Тэру со смесью отчаяния и немой мольбы.
– Простите, – машинально сказала она, сделав глубокий вдох.
На сцене началось движение и шепот. Лидер оркестра негромко сказал ей из оркестровой ямы:
– Вы должны заменить его, Тэра. Мы не можем терять время.
Исполнители на сцене сразу осознали разумность его предложения.
Жозе Моль, исполняющий партию голландца, вышел вперед и обратился к ней:
– Нам надо, чтобы эта вещь была записана и произвела хорошее впечатление. Время идет. А это реальные деньги, которые мы не можем терять. Вы должны выручить нас, Тэра!
Тэра встала.
– Я понимаю.
Она знала партитуру оперы наизусть. Она знала наизусть каждое действие на сцене. Она обожала эту музыку. И у нее был опыт управления многочисленными школьными и молодежными оркестрами.
Что ж, пусть будет так! Отгоняя мрачные мысли, она заняла место за пультом в оркестровой яме и подняла брошенную дирижерскую палочку Сола.
За полчаса до спектакля все было готово – камеры, оркестр, исполнители. Не было только Сола.
Тэра испытывала шок от произошедшего. Она серьезно волновалась за Сола. Сохраняя внешнюю невозмутимость, она пыталась разыскать его по телефону.
Вначале она надеялась, что он поехал мириться с Алессандрой, но Рейчел разочаровала ее – Сол не приезжал.
– Алессандра наверху, делает уроки. Так что, если он появится, она будет цела и невредима.
– Не говори ей пока ничего. Не стоит волновать ее без необходимости.
– Хорошо. Ты сама не волнуйся, радость моя. Дирижеры – живучая порода.
Чувствуя тошноту от волнения, Тэра позвонила Роланду Гранту. Это был уже четвертый или пятый звонок за последние несколько часов.
– Есть новости? – в отчаянии спросила она.
– Нет.
– Это невозможно, он никогда не пропускал спектаклей.
– Он слишком долго мчался по скоростной полосе. Возможно, ему просто нужен перерыв. С ним все будет в порядке. Ты ведь знаешь Сола.
– Да, – ответила она, дрожа от страха за него.
– И ты без проблем справишься с сегодняшним спектаклем.
– Никого не удалось найти?
– Нет. И я, должен тебе признаться, не особенно старался. Этот спектакль определенно твое детище. Ты не только можешь провести его – ты вполне заслужила это право.
– Мне остается только надеяться, что, когда он узнает, он скажет то же самое.
– Уверен, что так оно и будет.
Публика собралась, оркестр занимал свои места. Съемочная группа была на месте, режиссер, в джинсах и майке, выглядел внешне спокойным.
Тэра сидела в своей артистической, просматривая в последний раз партитуру.
До подъема занавеса оставалось пять минут. Она слышала отдаленную смесь гамм и трелей, волшебный звук оркестра, разогревающегося перед спектаклем: грустные ноты гобоев, стремительные каденций скрипок, глубокие низкие пассажи контрабасов. Классический шум предвкушения музыкального чуда. Тэра почувствовала легкое покалывание на коже.
Она специально попросила, чтобы объявление о том, что она заменит Сола, повесили на видном месте в фойе. Тогда все желающие смогут уйти, и никто не будет чувствовать себя обманутым.
Оставалось две минуты. Ожидание нарастало.
Тэра вспомнила вечер в Вене, в Голден-Холле. Казалось, это было в другой жизни. Сегодня она не беспокоилась о том, чтобы продемонстрировать блестящее исполнение. Сегодня это была просто работа, которую надо выполнить – и выполнить хорошо. А потом разыскать Сола.
В простом черном платье, которое поспешно подобрали для нее в костюмерной, Тэра прошла сквозь тесную оркестровую яму к дирижерскому пульту. Публика молчала. В зале не сразу осознали ее присутствие. Невысокая, скромная, улыбающаяся – она совсем не походила на героиню.
Оркестранты тепло поприветствовали ее, встав с мест и захлопав. Публика встрепенулась, подалась вперед и затем взорвалась шквалом аплодисментов.
Тэра на мгновение обернулась, чтобы поблагодарить зал. Ее больше интересовало, готова ли съемочная группа, расселся ли оркестр.
Повернувшись к сцене, она подняла руки и едва заметно кивнула.
Глава 30
Отрешенно и хладнокровно Сол двигался по направлению к квартире Джорджианы в районе Мэйфэйр.
Стараясь не фокусировать внимание ни на чем более сложном, чем равномерное переставление ног при ходьбе, он подошел к сверкающему стеклом и медью входу в дом, в котором жила Джорджиана. Когда он протянул руку к ряду кнопок входных звонков, начало его пути и покинутый подиум в оркестровой яме на мгновение вспыхнули в его сознании. Я буду наказан за это потом, подумал он с мрачной усмешкой, но не сейчас.
Бесплотный голос зазвучал в динамике домофона в ответ на его краткое представление:
– Сол! В такое время?
– Да. Сол.
Раздалось низкое гудение.
– Входи.
Двери из дымчатого стекла бесшумно раздвинулись, пропуская его в отделанное дубом и мрамором фойе. Свежие цветы и декоративная зелень украшали стены.
В роскошной гостиной Джорджианы шли приготовления к предстоящему приему гостей. На маленьких столиках были расставлены изысканные закуски. В примыкающей к гостиной столовой слуга Джорджианы, итальянец Тулио, скользил вдоль стола с подносом, полным высоких фужеров для шампанского.
