— Вот мое кафе, — сказала она. — А в честь некоторых праздников — даже ресторан. Мне платят зарплату, чтобы я сидела в конторе.
— Это единственная проблема? Возьмите пол-дня отгула, и я заплачу вам в два, нет — в пять раз больше. Ничего неприличного, как гиду. Идет?
— Вы очень хорошо умете убеждать, Сережа, — девушка сложила журнал, я увидел, что это банальный «Огонек». — Раскрою вам маленький секрет, хоть я и не должна это делать. Седов сказал, что если меня захотят подкупить, я должна взять деньги, а потом рассказать ему, и он заплатит в два раза больше. Я очень рада, что меня, наконец, подкупают.
— Спасибо за откровенность, — сказал я, — но что если я захочу разорить Седова? Я заплачу вам очень много, и он обанкротится. Или не сдержит обещание. Вообще-то, я вынужден вас разочаровать. Это не подкуп. Это обыкновенная реализация человеком прав не только на труд, но и на отдых. Вы идете? — Иду.
Кафе оказалось именно таким, каким я представлял себе рижские кафе: уютным и прекрасно декорированным. Кофе был не особенно вкусен, а вот пирожные — в самый раз. Я чувствовал на себе изучающий Светин взгляд. Конечно, девушка подозревала, что я польстился не на ее неброскую внешность, а на возможность получить какую-то информацию о Седове. Придется ее разочаровать.
Я сказал, что мне требуется помощница для одного очень важного телефонного розыгрыша. Это никак не касается Седова, а за помощь я хорошо заплачу.
— Если это не касается Седова, то почему именно я? — Света умела задавать вопросы. Попробуй ответь, что она — моя единственная знакомая! Стыд и позор!
— Звонить надо именно сегодня, — сказал я, — у меня нет знакомых девушек в Риге кроме вас. — Сколько?
— Тысяча долларов. — Я уже знал, что за такие деньги на территории бывшего СССР я мог попросить у девушки значительно больше, чем участие в розыгрыше по телефону. Потому и добавил. — Это не просто розыгрыш. Это очень важная операция, и одно слово, сказанное невпопад, может все испортить. — Так что надо? — Вы согласны? — Это будет только по телефону?
— Клянусь! Вы поговорите, получите деньги — и все. Хотя, я надеюсь, вы и после этого иногда составите мне компанию в кафе. — Согласна. Что надо сделать?
— Запоминайте. Вас зовут Елена Волк. Вы послали свои фото в рекламное агентство для участия в компьютерной лотерее. Вы должны получить приз и заключить договор на работу манекенщицей. Пока все ясно? — Да.
— Вы позвоните, представитесь. Скорее всего, вам назначат время и место встречи. Это в Петербурге. Да, кстати, вы сами из Петербурга. Будут спрашивать адрес — не говорите. Будут настаивать — вы поссорились с родителями и живете у подруги. Да, а звоните вы после того, как получили от компании письмо «до востребования» с известием о выигрыше. Не запутаетесь? — Не должна.
Я расплатился долларами (ах, каким взглядом меня провожала официантка!). Звонить мы поехали на Главпочтамт, чтобы не засвечивать ничей телефон. Стараясь, чтобы Света не запомнила цифры, я набрал номер. Мне не удалось услышать, что говорил Салаев, но по репликам Светы можно было догадаться об отсутствии каких-либо проблем. Действительно, повесив трубку, девушка повернулась ко мне и сказала:
— Он очень рад. Завтра приедет специальный представитель фирмы для вручения приза. У них нет оффиса в Питере, поэтому встречаемся у него на квартире. В шесть часов вечера. Какой приз? — Полтора миллиона. — Чего?
— Конечно, рублей. Обрати внимание: если пересчитать по курсу, твой гонорар больше их приза. — Я оценю твою щедрость, если ты мне сейчас заплатишь. — Ах, да!
Я заплатил Свете немедленно, прямо в переговорной кабинке. Потом, заботясь и о ней, и о долларах, проводил домой. Увы, она не позволила себя навестить, и я вернулся в Питер, удовлетворенный не до конца. Операция шла превосходно, по плану, но ведь не одной же операцией жив человек?
Юра с Ромой выслушали мой отчет. Я рассказал, как моя подруга поговорила с Салаевым и договорилась о встрече. Встал вопрос, что делать дальше.
— Представлюсь братом, — сказал я, — хочу, мол, удостовериться, что девочку не обидят. — Тебя заверят, что не обидят. Скажут — приводи. Кого ты приведешь?
— Черт… Ну, хорошо. Представлюсь братом, скажу то же самое, посмотрю: кто этот представитель фирмы? Вдруг это сам Бахтияр? Если он, то я говорю, что приведу свою сестру через час, выхожу из квартиры, подаю сигнал вам, и мы берем Бахтияра, а с ним возвращаемся в ваш Израиль.
— Все это было бы хорошо, — сказал Юра, — но ты знаешь, что Бахтияр — се-узу? — Слышал. — Ты что, считаешь, что мы самоубийцы? — Ребята, вы же профессионалы, вас двое.
— Именно как профессионалы мы говорим, что это работа не для нас. Тут нужны или се-узу или целый отряд таких, как мы. — Где я возьму отряд? — А почему не в нашем Израиле?
Я подумал… и согласился. Совет был очень хорош. При условии, что израильская разведка даст мне людей.
Минут через пять я уже был в альтернативном Израиле из варианта Медведя, а еще через минуту — в кабинете Моше. Тот выслушал краткий пересказ и стал созваниваться с начальством.
— Ави на задании, Шломо тоже, — сказал он, — Шимон на учениях, но это очень далеко. — Я могу сбегать.
— Не можешь. Тебе ведь здания нужны? А там даже деревьев нет. Пять человек нам могут дать. Хватит?
— Ты в этом лучше меня разбираешься. Я из се-узу только одного знаю. Седого. Для него пятерых мало. — Он будет в квартире? — Седой? Да ты что? Бахтияр там.
— Тогда сделаем так. Взрываем дверь, стреляем внутрь несколько слезоточивых ракет. Хорошо бы, чтобы не было света.
Я вспомнил, что в советских домах предохранители, обычно монтируют, на лестничных клетках. — Света я отключу.
— Очень хорошо. Наши будут в противогазах и с ночным зрением. Взорвем дверь, нагоним газ и прострелим все пространство квартиры. — Ты что, с ума сошел? Бахтияр нам живой нужен! — Конечно. Это будут пули для животных. Со снотворным. — А оно быстро действует? — Не очень. Но ничего лучше нам не придумать.
Мы договорились, что завтра, в пять часов вечера по местному времени спецотряд из пяти человек будет ждать меня в полном боевом облачении на знакомой лестнице Хевронского отделения контрразведки.
Салаев жил в высоком и длинном здании на углу улиц Бухарестсткой и Бела Куна. Во всяком случае, вторая так называлась до всех местных перестроек, а читать и запоминать новое название мне было просто неинтересно. На лифте мы поднялись на седьмой этаж, телохранители прошли еще один лестничный пролет и затаились. Я нажал кнопку звонка.
Человек, открывший дверь (ровно в шесть) был невысок и лысоват. Он явно рассчитывал что-то найти взглядом на уровне моей груди и когда, наконец, добрался до моего лица, то выглядел очень удивленным. — Вам кого? — наконец спросил он. — Салаева Дмитрия. — Это я. А что вам надо? — Я брат Елены Волк… — А-а! — Салаев понимающе закивал и высунул голову на лестничную площадку. — А где Лена? — Лена дома. Я сначала хотел бы с вами поговорить. — Пожалуйста, но я не понимаю… Хорошо, проходите.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
