Они долго ехали неизвестно куда в полном молчании. Иногда Славянке казалось, что стоит ей попросить Ахмета остановить машину, как тот немедля сделает это, и она свободно сможет уйти куда захочет. Пару раз она даже попробовала окликнуть его, но он не реагировал.
Ахмет попросту не слышал её. Он пытался избавиться от назойливой картины: намыленный чулок на тонкой шее, но у него не получалось. Видение не исчезало.
Со стоном он затряс головой. И сразу же услышал, как сбоку завизжали тормоза, коротко рявкнул сигнал, и кто-то прокричал ему в открытое окно матерное слово.
Угрюмо покосившись, Ахмет съехал на обочину и схватился за голову.
Снова потряс ею, отгоняя преследующее его видение, и опять застонал, не в силах избавиться от него.
— Что с тобой? — удивленно спросила Славянка.
И тут он не выдержал. Хотел сдержаться (мелькнула мысль: «Никогда не плакал») и вдруг понял, что слёзы ручьями стекают у него по щекам, и он всхлипывает, вздрагивая плечами, как мальчишка, у которого старшие ребята отобрали велосипед.
— Ахмет, постой… — Славянка даже испугалась. — Что случилось? Объясни, не ной. Что-то с Лизанькой?
Он снова всхлипнул, вытер глаза и кивнул.
— Что с ней? Да объясни толком, перестань трястись!
Глянув на неё исподлобья, он в который раз провёл кулаком под глазами и сипло проговорил:
— Её пытались убить. Избили. Изнасиловали…
Голос его сорвался, и он замолчал. Сгорбившись, уткнулся лбом в руль.
Славянка почувствовала, как по спине у нее пробежал холодок.
— Но ведь… Когда это произошло? Я же рассталась с вами вчера вечером…
— Утром, — сказал Ахмет, не поднимая головы. — Сегодня.
Он бросал ей короткие фразы, чувствовалось, что он едва-едва сдерживается, чтобы не закричать ей в лицо: «Да какая тебе, черт подери, разница, когда?! Главное, что это случилось, и не с кем-нибудь — алкашкой подзаборной или проституткой и даже не с тобой, — а именно с ней, моей маленькой хозяйкой!»
— Ты зря на меня злишься, Ахмет. Я ничего плохого не совершила. Или ты думаешь, это произошло по моей вине?
— Я что, совсем дурак, девчонка? Ахмет такой глупый и ничего не знает про компакт-диск, который ты как последняя дура таскала в своей сумке? Ты слышала анекдот про обезьяну с гранатой? Так вот, ты и есть та самая обезьяна. В Сочи, когда хозяйке загорелось отправиться в Сибирь на поиски своего новоявленного братца, Аркадий Данилович, отец хозяйки, ничего не имел против этого. «Ты будешь ее сопровождать, — велел он мне. — И когда она выведет тебя на Вепря, заберешь у него «Прелесть». У него или его подруги. Лизанька у меня девочка цепкая, Вепря она разыщет в два счета. А дальше уж твоя задача. Без диска не возвращайся».
— Ну вот, диск у тебя. И радуйся себе потихоньку, что выполнил задание. А я-то тут при чём?
Пожевав, Ахмет сплюнул в окно, вздохнул и потянулся за сигаретами.
— Обезьяна, ты и есть обезьяна. Ты действительно не представляешь, что таскала с собой всё это время. И сколько еще охотников за «Прелестью» кроме меня. Каждый из них готов разрезать тебя на ремни, лишь бы завладеть ею.
— Но при чём здесь Лизанька?! Ведь диск был у меня!
— Я мог найти его раньше, чем они, — устало объяснил Ахмет. — К тому же им надо было узнать твой адрес.
— Ну, хорошо. Поручение ты выполнил, диск у тебя. А меня-то зачем сюда привёз?
— Я взял тебя с собой, — с кавказской непосредственностью ответил он, — для того, чтобы убить…
— Убить? — Славянка отшатнулась и удивлённо открыла рот. — Меня? За что? Не-ет, ты врёшь! Если бы ты действительно хотел меня убить, то запросто мог сделать это и дома. Не обязательно было везти меня чёрт знает куда.
— А почему ты решила, что мы чёрт знает где? Посмотри налево — видишь то четырёхэтажное обшарпанное здание? Это больница, в которую отвезли хозяйку. Нет, я не собирался тебя сюда везти, совсем наоборот — я хотел вывезти тебя за город и там перерезать тебе глотку. Но почему-то оказался здесь… И почему-то уже передумал тебя убивать. Пятнать себя убийством девчонки не буду. Я просто отпущу тебя. Всё равно тебя убьют те, кто хотел сделать это с хозяйкой.
— Это мы еще посмотрим! — с вызовом ответила Славянка. — Если тебе больше нечего мне сказаться хотела бы проведать Лизаньку. Можно?
— Зачем? — Ахмет смотрел на неё сверлящим взглядом. — Хозяйка в тебе не нуждается.
— Да? У меня другое мнение на этот счёт. И почему ты решил, что в твоей власти выбирать, с кем Лизаньке заводить знакомства? Во-первых, мы нравимся друг другу. А во-вторых, она сестра моего жениха.
Ахмет невесело хмыкнул и потер себе переносицу.
— Э-хе-хе. Если ты имеешь в виду Вепря, то это ненадолго. Скоро он будет мертвым.
Славянка покосилась на него со смешком.
— Уж не ты ли собрался убивать? А кишка у тебя не слишком тонка? Ты даже хозяйку свою не смог защитить, а туда же. И чего это ради ты на него взъелся?
Ахмет издал странный звук, словно собрался зарычать от захлестнувшего его бешенства, но потом взял себя в руки, решив пока не выказывать своих чувств.
Помолчал, тяжело дыша. Потом сказал:
— Кажется, ты собиралась навестить Лизаньку? Я провожу тебя…
К Лизаньке их пустили не сразу. Сперва долго выспрашивали, кем они ей приходятся, и, услышав ответы, только разводили руками: «Мы вас не пустим. Нет, она не при смерти, но все равно к ней нельзя посторонним. Можно только родственникам. А вы ей абсолютно…» И снова разводили руками и пожимали плечами.
Однако их все же пропустили, скрепя сердце выдали халаты, и молоденькая крошечная медсестра проводила их в палату.
— Только недолго, — предупредила она, ужасно недовольная. — Я прослежу.
Лизаньку они нашли спящей. Она лежала на спине, голова у неё была перевязана, а в руке торчала толстая, приклеенная пластырем игла капельницы. Увидев ее синюшное лицо в шрамах, Славянка ужаснулось. И ещё одна мысль, от которой стало холодно, пришла ей в голову: вполне возможно, что сейчас те же самые люди разыскивают её саму.
Когда они присели на стулья рядом с кроватью, Лизанька зашевелилась. С усилием разлепив сухие губы, она что-то неслышно прошептала, и лицо ее дрогнуло. Ахмет взял её безжизненную руку в свою и, наклонившись, прижался к ней лбом.
Лизанька приоткрыла глаза. Долгим взглядом смотрела на Ахмета, не сразу, видимо, признав его, потом перевела взгляд на Славянку и едва заметно кивнула ей.
— Ты пришла, — тихо произнесла она. Ахмет поднял на неё глаза. — Они ищут диск… Избавься от него, это страшные люди, они не пощадят тебя.
Славянка, шмыгнув носом, кивнула.
— Я на удивление легко отделалась, — продолжала Лизанька, на лице ее появилось некое подобие улыбки. — Они собирались убить меня, но очень торопились и не довели дело до конца. Я вообще всегда была везучей… Я запомнила их имена… Или клички — даже и не знаю, как это назвать. Фикс, Гарик и Жорж… Наверняка клички. Таких имен не бывает. А главного своего они называли Краб.
Славянка резко выпрямилась. Ахмет повернулся к ней, пронзительным взглядом хищных глаз впился ей в лицо.
— Что такое? Тебе знакомы эти имена?
Его долгом было найти этих людей, и он сделает это. Не зря же отец Лизаньки Ливергант выбрал именно его для поисков «Прелести». И у него это неплохо получилось.
— Краб, — повторила Славянка. — Я не знаю, сколько в Городе уголовников с такой кличкой, но с одним из них я слегка знакома. Из-за него я и съехала из отеля. Малость сдвинутый доходяга, жёлтый и такой тощий, что смотреть страшно.
— Это он! — прохрипела Лизанька. — Да, он самый. Славянка, ты знаешь, как его найти?
Ахмет схватил Славянку за плечо и развернул к себе.
— Знаешь? Как? Говори!
— Я не знаю, где его искать. Но могу сказать, на кого он работает…
— На кого?! — Ахмет снова встряхнул её.
Лизанька зашипела:
— Не смей трогать её, Ахмет! Славянка, не позволяй ему трогать себя, он у меня страшный грубиян…
Похоже, что она в самом деле считала его своим рабом. И Ахмет с удовольствием позволял ей делать это.
— А сейчас рассказывай, — велел он, когда они вернулись в машину. — Кто такой этот Краб, что из себя представляет и самое главное — кто его хозяин? Рассказывай, я тебя внимательно слушаю.
Славянка с минуту молчала, собираясь с мыслями. А потом неожиданно для себя выложила ему всю свою историю, начиная с приезда в Сочи и знакомства с Сергеем и закончив событиями вчерашнего утра, когда они с Женькой решили обокрасть номер богатенькой приезжей дамы.
Рассказывала она неторопливо, со всеми подробностями. Сигарета не исчезала из ее пальцев.
Ахмет неодобрительно посматривал на стремительно пустевшую пачку, но ничего не говорил. Он просто слушал. А когда Славянка закончила, завел двигатель.
— А теперь скажи мне, где искать этого Скруджа, и можешь проваливать на все четыре стороны.
