— Как точно сказано, — похвалила она сына, подняв бровь. — Даже добавить нечего.
— Почему нельзя просто рассказать ей обо всем?
— Великолепная мысль. Ты расскажешь ей о новом статусе, она сразу откажется, не понимая, что мир Яви ее больше не сможет принять. Чего ты добьешься, сын?
Демьян с трудом подавил стон разочарованья.
— Ты согласен?
Но хотя мать ждала ответа сына, он прекрасно знал, что она давно просчитала его ответ. Да разве он мог ответить иначе? Лина должна принять статус, иначе станет чужой и в Яви, и в Нави. Нужно быть тупицей, чтобы отказаться от дополнительного времени. И шанса. Демьян проклинал себя последними словами, потому что внутри его задышала надежда, что Судьбы перепишутся иначе.
— Да, — ответил он, скрывая раздражение.
Пока он переваривал услышанное, а услышанное сплеталось в клубок непонимания, недомолвок, Макошь продолжала говорить.
— Кому, как не тебе знать, что житель Нави со временем сможет перебраться в Правь.
— Ненавижу твои интриги.
Макошь улыбнулась. История любви смертной и Князя Нави еще не дописана, но обещает стать роскошной главой в Книге Судеб.
Глава двадцать шестая
Лина
Воспоминания — это пепел прошлого, которым мы посыпаем свою жизнь. И тогда несбывшиеся мечты теряются, тонут в непролитых слезах, давят скорбью потери, мешая встать и продолжить борьбу. Почему я не рассказала ему о дырах в своей памяти? Потому что боялась или не хотела?
Стас пристально смотрел на меня, сидя рядом на высоком барном стуле. Вспомнив, что мои мысли доступны для него, я отвернулась. Все-таки здорово, что он приобрел эту способность после нашего разрыва, иначе наша семейная жизнь превратилась бы…
— Когда ты научился читать мысли?
— Да я и сам не понял, — я услышала, как он почесал макушку.
Так что же произошло после того, как строчки древнего заклинания сорвались с моих губ?
Я помнила, как меня обвела вокруг пальца Моранна. Помнила каждый миг муки, пока мое тело погружалось в густую жижу Мрака. И помню, как Демьян привел меня в эту квартиру, как ухаживал за мной, уже здесь. Здесь. Где здесь? Может я в потустороннем мире? От этих мыслей меня замутило.
— Черт, — выругалась я, выдыхая.
Стас поднял голову, пристально глядя на меня. Решившись, я спросила:
— Что теперь будет?
— Не знаю.
Я сглотнула подступающие рыдания и, спрыгнув со стула, вышла из кухни. Дорогой ремонт, роскошная мебель, фарфоровые статуэтки, стоящие на тумбе в прихожей. Если бы не жутковатое чувство, что мне еще многое предстоит узнать, я чувствовала бы себя гораздо лучше. Воспоминания бурлили в голове, пока я бродила по комнатам, обхватив плечи руками. А Стас ходил за мной по пятам.
К тому времени, как вошла в спальню, сохранившую самые теплые воспоминания, я уже смогла смотреть правде в глаза. Неважно, где я нахожусь, неважно умерла или нет — здесь провела самые счастливые моменты своей жизни. Если еще вчера мне не с чем было сравнивать, потому что я не помнила ничего, то теперь знала точно — если останусь тут, это гарантирует мне и любовь, и счастье рядом с Демьяном. Поэтому я ничего не рассказала ему о провалах в памяти. Я не хотела терять то, что предложил мне Демьян.
Обогнув кровать, я остановилась у французского окна, завешанного оранжевым тюлем, и опустилась на кровать. Взгляд упал на букетик пролесков, это заставило меня улыбнуться. «Где он достал их?» — подумала я и взяла из вазочки, стоявшей на прикроватной тумбе, несколько стебельков. Я была безумно счастлива, что небезразлична Демьяну. Каким-то образом ему удалось вытащить меня из лона Мрака. Но как?
— Сколько я здесь? — обернувшись, спросила я.
Стас нерешительно замер в дверях, уставившись на широкую кровать. Наверно не стоило при нем думать о жарких ночах. Услышав вопрос, он смущенно прокашлялся и поднял голову.
— Дней десять.
— А как ты нашел меня?
Стас глубоко вздохнул, отрывая взгляд от кровати, и посмотрел на меня.
— Ты здорово нас напугала. Мы пришли в больницу, но тебя там уже не было. Вещи остались, и врач сказал, что ты не предупреждала никого о том, что собираешься уходить. Катя как-то уверенно сказала, что нам нужно идти в квартиру, которую ты сняла после того, как ушла от меня. Но сама наотрез отказалась туда возвращаться поэтому, я поехал один. Дверь открыла женщина. Она была одета, как женщины в «Волкодаве», ну помнишь, мы с тобой смотрели этот фильм в кинотеатре. Знаешь, что странно? Если ты спросишь, сколько ей лет, я не смогу даже примерно назвать ее возраст. Она рассказала, что тебя забрал Демьян, и теперь ты ничего не помнишь.
По описаниям Стаса я поняла, что он говорит о той женщине из Нави, которая оказалась бабушкой смышленого мальчика, напугавшего меня до икоты.
— Потом она сказала, что чем дольше ты пробудешь здесь, тем прочнее станет твоя связь с Мраком. Я подумал — она совсем сумасшедшая, но когда вышел из квартиры, то понял что оказался в другом… — он запнулся, почесал затылок и, удивленным жестом подняв руки вверх, продолжил: — мире. Ну почему ты всегда куда-то влипаешь? Помнишь, как ты пошла в магазин за хлебом, а через час звонила мне и просила забрать из обезьянника?
Это было так давно! В прошлой жизни!
— И я в сотый раз тебе говорю, что тот тип пытался залезть мне под юбку!
— Но ударила ты совсем другого! И мне пришлось два дня бегать за ним и уговаривать забрать заявление!
— Ты отвлекся, — недовольно поморщившись, напомнила я.
— Да. Значит, на улице на меня никто не обращал внимания, словно меня не существовало. Я пытался окликнуть проходящего мимо старика, но он даже ухом не повел! Потом нашел тебя в сквере. И ты единственная, кто смог меня увидеть! Тогда я понял, что ты снова попала в историю. — Он посмотрел на меня с неожиданной мольбой. — Лина, пойдем со мной. Нам нужно торопиться.
— Нет, — я покачала головой, поднося к лицу нежно-голубые цветы. — Сначала я дождусь Демьяна.
— Дождешься? — раздраженно переспросил Стас. — Этот паскуда, стер все твои воспоминания, чтобы…
— Нет, — резко ответила я и, засунув цветы обратно в вазу, повернулась к Стасу. Он так и стоял в дверях, не решаясь войти. Заметив удивление на его лице, я нехотя призналась:
— Я вызвала Мрак, и после этого почти ничего не помнила, а потом сама не захотела вспоминать.
Взгляд Стаса стал отстраненным.
— Ты любишь его.
— Да.
Я закусила губу.
— Ты знаешь, что он не человек?
— Все мы, знаешь, не ангелы.
— Та женщина сказала, что ты меняешься, — громко сказал Стас, — что ты станешь другой! Но ты продолжаешь упорствовать и возвращаться домой не хочешь.
— Другой?! — повысив голос, спросила я.
Грустно признавать, но каждый день мне открывал новую грань неизвестного мира, и что самое печальное — это было как раз то, чего мне хотелось меньше всего. Стас сделал два шага и, приблизившись ко мне, опустился на корточки.
— Лина, пойдем со мной.
— Лучше дождаться Демьяна, он все объяснит.
После моих слов Стас долго, изучающе на меня смотрел. Он анализировал мои воспоминания. А потом произнес:
— Лина, ты так и не поняла кто твой Демьян? Он и есть Черт.
Дальше я не слушала, мое сердце на мгновенье перестало биться, а потом заколотилось с такой силой, будто ему стало невообразимо тесно в груди.
— Зачем ты врешь?
— Ты умная девушка, сопоставь факты, — с нажимом произнес Стас.
— Демьян…
Имя прокрутилось на губах, эхом прозвучало в воздухе, крутанулось вокруг, прорвав броню отчаянья. Когда я решилась поднять глаза, то поняла, что Стаса уже нет.
Я осталась наедине с раздирающими душу мыслями, со слепой болью, разливающейся в душе. Мою жизнь вывернули наизнанку, выпотрошили все, что там было раньше. Осталась темнота. Темнота и пустота. Я знаю, кто Демьян, но не знаю как мне дальше с этим жить. Я бежала от него, бежала как от самого воплощения дьявола. Но откуда мне было знать, что я тянулась к тому, чего так боялась! И осознание этого сжало мое существо до размеров теннисного мячика, и разорвало на части.
* * *
Слезы закончились. Мысли гасли, как затухают в предрассветном небе звезды. И только редкие вспышки обиды, опережающие боль, позволяли сохранять рассудок в ясности.
Я провела рукой по лицу, словно это могло помочь стереть воспоминания, врезавшиеся в мою память. Они переплетались, образовывая противоречивую сладостно-горькую массу: жаркие объятия Демьяна, жестокость Игр Черта. Я смотрела на застывшую дверь, отделяющую меня от реальности. И ждала. Чего ждала? Не знаю. Может, того, что она откроется и войдет Демьян, успокоит. Он всегда находил объяснения, ловко манипулируя моими мыслями, чувствами, произнесенными когда-то словами.
