болел туберкулезом?
Мейсон удивленно покачал головой.
– Продолжайте, – попросил он.
– У Харрингтона Фолкнера есть деньги. Так много, что пять тысяч ничего для него не значат. Он тратит тысячи долларов на свое хобби. Бог знает, сколько он потратил только на этих черных рыбок. Он не просто богат, он безумно богат, но не имеет ни малейшего представления, как наслаждаться богатством, как тратить деньги с пользой для себя и для других. Он будет копить деньги до самой своей смерти, и все унаследует его жена с каменным сердцем. Он скупится на все, за исключением рыбок. А Том Гридли болен туберкулезом. Врачи говорят, что ему необходим полный покой, волнения противопоказаны. Как может Том следовать совету врачей, если он работает девять часов в день за двадцать семь долларов в неделю во влажном и вонючем зоомагазине… Он не видит солнечного света, если не считать коротких промежутков отдыха по воскресеньям. Разумеется, для улучшения самочувствия их недостаточно. Мистер Фолкнер бьется в истерике из-за нескольких рыбок, умирающих от болезни жабр, но ему совершенно безразлична возможная смерть Тома от туберкулеза.
– Продолжайте, – повторил Мейсон.
– Пожалуй, я все сказала.
– Но какое отношение имеет Том Гридли к Харрингтону Фолкнеру?
– А сам он вам не сказал?
– Нет.
Салли раздраженно вздохнула:
– А именно ради этого разговора он и встретился с вами.
– Возможно, здесь есть и моя вина. Я повел себя совершенно неправильно. У меня сложилось впечатление, что вы пытаетесь шантажировать его.
– Именно так, – честно призналась Салли.
– Но, несомненно, не тем способом, что я думал.
– Вы хоть немного разбираетесь в рыбках, мистер Мейсон?
– Совершенно не разбираюсь.
– Как и я. Но Том знает о них все. Рыбки, которых мистер Фолкнер ценит больше всего, заражены болезнью жабр, а у Тома есть лекарство от этой болезни. Другим известным средством является сульфат меди, применение которого часто заканчивается летальным исходом и действие которого на возбудителей болезни весьма сомнительно. Иногда это лекарство работает, иногда – нет.
– Расскажите мне о методике Тома.
– Она содержится в тайне, но вам я могу кое-что рассказать. В отличие от жестких способов лечения, часто заканчивающихся плачевно для рыб, это очень мягкая и эффективная методика. Одной из проблем лечения рыбок при помощи растворения различных веществ в воде является необходимость тщательно размешивать лекарство, которое затем может сконцентрироваться в совершенно ненужном вам месте. Если лекарство тяжелее воды, оно осядет на дно, если легче – поднимется на поверхность.
– И как же Том справился с этой проблемой?
– Вам я могу рассказать. Он наносит лекарство на пластмассовую панель, которую помещает в аквариум и заменяет через определенные промежутки времени.
– И лекарство помогает?
– Несомненно. Оно помогает рыбкам мистера Фолкнера.
– Мне казалось, что они по-прежнему больны.
– Да.
– Значит, лекарство не сработало?
– Нет, сработало. Понимаете, Том хотел добиться полного выздоровления, но я не позволила ему. Я дала мистеру Фолкнеру дозу препарата, достаточную для предотвращения смерти рыбок, и предложила профинансировать дальнейшую работу Тома над изобретением за половину доходов и право продажи. Том – один из тех простаков, которые верят первому встречному. По специальности он химик, и все свободное время экспериментирует с лекарственными препаратами. Однажды он разработал лекарство от чумки и просто подарил его Дэвиду Роулинсу, владельцу зоомагазина. Тот поблагодарил Тома, но даже не повысил ему жалование. Его трудно винить, я понимаю его проблемы. Дело не слишком крупное, на домашних животных больших денег не заработаешь, но он заставляет Тома так много работать и… В конце концов, получил же он какие-то деньги за изобретенное Томом лекарство.
– Том изобрел только два этих препарата?
– Нет, он придумал многое другое, но всегда становился жертвой жульничества… На этот раз я решила все сделать иначе и сама занялась этим делом. Мистер Фолкнер выплатит Тому пять тысяч единовременно, а потом будет платить проценты с продаж. Я даже готова считать эти пять тысяч авансом в счет половинной доли прибылей, но именно половины всех будущих прибылей!
– Не думаю, что в стране найдется достаточно много любителей рыбок.
– Не согласна с вами. Я полагаю, что многие люди увлекаются их коллекционированием.
– Вы считаете болезнь жабр настолько распространенной, что мистеру Фолкнеру удастся окупить столь солидное вложение?
– Это меня не интересует. Я хочу просто предоставить Тому возможность выехать за город, на солнце и свежий воздух. Ему необходимо отдохнуть какое-то время. Мне сказали, что тогда возможно выздоровление. В противном случае состояние будет ухудшаться, пока не станет слишком поздно. Я предоставляю мистеру Фолкнеру возможность излечения его рыбок и лекарство, которое позволит ему вывести собственную разновидность без угрозы заражения инфекцией. Он многое готов отдать за подобную возможность. Еще дешево отделается, если учесть, сколько денег он уже потратил на этих рыбок.
Мейсон улыбнулся:
– Вы повышаете цену на тысячу долларов каждый день?
– Да.
– Почему?
– Он пытается шантажировать меня. Заявляет, что Том изобретал препарат во время работы в магазине Роулинса, и, если Том не вылечит его рыбок, он купит долю в деле Роулинса и отсудит у Тома его изобретение. Мистер Фолкнер – жесткий человек, и я поступаю с ним единственно понятным ему способом – жестким.
– Кто вам Том Гридли?
– Любимый мужчина, – твердо сказала Салли, глядя Мейсону прямо в глаза.
– Тогда все понятно, – с усмешкой произнес Мейсон. – Неудивительно, что Фолкнер считает вас вымогательницей. Вначале мне показалось, что он пытается приударить за вами, а вы – опустошить его карманы.
Салли с некоторым презрением взглянула на застывшего в несколько неудобной позе за соседним столиком Харрингтона Фолкнера.
– Мистер Фолкнер способен приударить только за золотой рыбкой, – холодно и твердо заявила она.
– Он женат, – улыбнулся Мейсон.
– Именно это я и имела в виду, говоря о золотой рыбке.
– Его жену?
– Да.
Появился официант с подносом и спросил:
– Вас обслуживать за этим столиком, сэр?
Мейсон взглянул за напряженно следящего за разговором Харрингтона Фолкнера, потом повернулся к Салли Мэдисон:
– Если вы не возражаете, я вернусь за свой столик, а к вам пришлю мистера Фолкнера. Думаю, я соглашусь вести это дело.
– Его присылать совсем необязательно. Скажите ему прислать мне чек на пять тысяч долларов и передайте, что я готова сидеть здесь, пока не получу этот чек, или пока его рыбки не всплывут кверху брюхом.
– Обязательно передам, – заверил ее Мейсон и, извинившись, вернулся за свой столик.
Фолкнер вопросительно взглянул на него.
– Я пока не понимаю, что вам конкретно нужно, – признался Мейсон. – Но готов попытаться разобраться в этом деле, правда, после ужина.
– Мы можем поговорить прямо здесь, – сказал Фолкнер.
Мейсон кивнул на одиноко сидящую
