- Что Вы предлагаете?
- Перегруппироваться, дождаться подхода вышеперечисленных сил, и высадиться на острове Зеландия. Тем самым, мы смещаем вероятную высадку союзников вправо на полуостров Ютландия, мотивируя тем, что от "острова" до Ютландии ближе и не нужно делать промежуточную высадку в Швеции. Тем самым сохраняя "статус кво", что на территории скандинавских стран находятся только наши войска и войска скандинавов. Действуем на опережение союзников. Остров небольшой, но хорошо укреплённый. Место первой высадки мной уже подобрано: Егерсборгский лес. Там закрепляемся и накапливаемся.
- Чем обусловлен выбор этого места?
- Находится в непростреливаемом секторе восьми стационарных береговых башенных батарей. Чтобы нас оттуда выбить, немцам потребуется использовать свои линкоры, и они войдут в бухту Кёге.
- Поэтому Вам и понадобился крупнокалиберный дивизион?
- Да, товарищ Сталин. И, здесь нужно будет сработать вместе с американцами и англичанами, и добить немецкие корабли авиацией.
- Немцы днём могут не подойти к берегу, работать ночью.
- У шведов очень приличные английские артиллерийские локаторы. Плюс, я считаю необходимым сразу согласовать эту операцию с союзниками. Так будет надёжнее. И летние ночи очень короткие!
- А если не получится?
- Высаживать будем один УШК, но, одной волной! Транспортных средств шести корпусов достаточно, чтобы, в случае провала операции, так же быстро снять корпус. А если расправимся с имеющимися кораблями Гитлера, то у нас есть: один линкор, четыре броненосца береговой обороны и достаточно сильная авиация, учитывая и авиацию союзников, чтобы Балтийское море стало нашим. И, тогда уже высаживаемся по всей программе.
- Вы считаете, что все корабли немцев ушли с Севера?
- Испариться они не могли. Скорее всего, прошли Кильским каналом в Балтику. И, все надежды Гитлер связывает с ними.
- Ловля крупной рыбы на "живца"... Ну, что ж, товарищ Иволгин, может и получиться! Принимаем, в качестве первого этапа. Уделите особое внимание взаимодействию с союзниками. На этом этапе, это - необходимое условие.
- Через шведов необходимо получить радиолокационные взрыватели к 127мм зенитным орудиям из США и новые радиолокационные ПУАЗО.
- Не возражаю, товарищ Иволгин. К Вам в помощь будет направлен товарищ Кузнецов, пусть возьмёт на себя военно-морскую составляющую, но, командуете Вы! Через него подключайте морскую авиацию в необходимом количестве. - после этого Сталин объявил об окончании совещания. Было видно, что не всем такой "конец фильма" понравился, но, со Сталиным никто спорить не стал. Я вышел одним из первых, как самый молодой и имевший самое маленькое звание. К тому же сидел "на шкентеле", в самом конце стола, куда обычно сажают тех, кого прямо с совещания выгоняют. А тут не срослось. То, что многие мечтали меня куда-нибудь задвинуть, чувствовалось в течение всего совещания. Я тут - лишний. С такими невесёлыми мыслями я спускался вниз с третьего этажа. В отличие от всех, у меня и машины не было в Москве. Получил оружие, надел куртку, и услышал, что меня кто-то зовёт. Я обернулся: маршал Будённый, Представитель Ставки на Южном фронте, недавно им командовал. Рядом с ним Василевский. Подхожу, представился.
- Что букой смотришь? Радуйся, что на месте остался! - улыбнулся в усы Будённый. - Однако, лихо ты фронт развернул! Не зря тебя Борис Михайлович хвалил! Вот, что, генерал-полковник, у меня День рождения сегодня, Борис Михайлович просил и тебя пригласить. Едем отмечать в НКО. Пора тебе познакомиться со всеми.
- А почему: "генерал-полковник"? Я - генерал-лейтенант.
- Не знает! - хохотнул Будённый, толкнув локтём Василевского.
- Приказ о присвоении Вам этого звания подписан. Кроме Вас, повышен Куприянов, Мерецков и я. Остальное объявят завтра, там, - он показал большим пальцем наверх, - решается вопрос: что и кому. Операция признана очень удачной и стратегической. "Хозяин" - очень доволен.
- А то, что некоторые завидуют, внимания не обращай, парень! - закончил Семён Михайлович. - Под меня всю войну копают, и ничего. А ты что? Безлошадный? Ну, садись, подвезу! Направь с фронта солдатиков и машины в гараж НКО. Носиться туда-сюда придётся часто! Эх, молодо-зелено. И вздрючь адъютанта, да с патефонными иголками! Это его задача.
- А у меня его нет. Он на Карельском фронте остался, мы улетали на переговоры в Швецию, вся комендантская рота осталась в Петрозаводске, а назначение я в Стокгольме получил. С Карельского приехала только половина штаба фронта. До этого был Представителем Ставки, а им адъютанты из 6-го Управления назначаются.
- Да-да! Эх, разогнать бы всех по фронтам, глядишь, ещё бы армия набралась! А то в Москве, куда ни плюнь, попадёшь в военного! - громко хохотнул Будённый. - В Гражданскую такого не было! "Райком закрыт, все ушли на фронт!"
Мне было не совсем понятно, почему ко мне такое внимание, да и день рождения у Буденного ещё через несколько дней, но, "назвался груздем, полезай в кузов"! На месте, правда, выяснилось, что завтра все присутствующие, в основном, разъезжаются. Обмывали звание маршала у Василевского, звезду Героя Будённого, мою третью звездочку и назначение Шапошникова, который вышел из госпиталя, начальником Академии ГенШтаба. В круг приглашённых, в основном, входили генералы Генштаба. Там "познакомился" с новым начальником ГРУ, генерал-лейтенантом Ильичёвым, бывшим Начальником Политотдела ГРУ. Мы, конечно, знакомы, его отдел был "последней инстанцией" при любых назначениях и перемещениях внутри ГРУ, но, он занял место Панфилова, который стал командующим 5-й танковой армии, сменив там запойного Попова в феврале этого года. Панфилов, танкист по образованию, рвался на командную должность, и работа начальником ГРУ ему не нравилась. Должность командующего армией - это повышение. Четыре маршала сидели во главе стола, главным "тамадой" был Ворошилов. На этот раз он не делал вид, что меня забыл. Я, тоже, хорошо помню совещание в Малой Вишере! Скользкий вы товарищ, Ворошилов. Сидит в Генштабе, командует партизанским движением. На фронт его больше не пускают. Оно и правильно! Он, правда, за время вечера, несколько раз подъезжал к Будённому, чтобы тот забрал его к себе, каждый раз напоминая Семёну Михайловичу про Первую Конную. Но, тот ссылался, что он теперь Представитель Ставки, а не комфронта, поэтому не может этого сделать. После этого последовала такая же просьба ко мне. Вот для чего пригласили!
- Генерал Куприянов владеет финским и шведским языками, товарищ маршал. А ему постоянно приходится контактировать с различными слоями общества, с прессой, разбирать претензии и происшествия, контактировать с Представителями союзников. Плюс, решением Ставки, мы стараемся связывать своё присутствие там с необходимостью разгрома Гитлера, а Вы - олицетворение революции, живая легенда. Шведы и норвеги опасаются троцкистского "экспорта революции". Всерьёз опасаются. Не думаю, что товарищ Сталин поддержит эту идею. Ну, и как буду выглядеть я, в его глазах: только что хвалил Куприянова, а завтра приду и скажу ему: давайте, всё-таки, поменяем его на Ворошилова! А почему не на Хрущёва? Или кого-то ещё? Нет, я сработался с Куприяновым, свои обязанности он выполняет отлично. Я всё понимаю, товарищ Ворошилов, но, командующий я молодой, только назначен, ко мне ещё присматриваются. Прыжков в сторону никто не поймёт.
- Далеко пойдёт! Умеет отказывать, не обижая! Ладно! Буду продолжать гонять немцев в их тылах! - сказал он, и маханул полстакана водки. Чуть осоловелый Будённый подсел ко мне:
- Молодец! Он подмазываться и примазываться любит! Он, тоже, просил пригласить тебя сюда, видимо, не нравиться ему быть на вторых ролях. Это правда, что ударно-штурмовые корпуса ты придумал?
- Да, первый корпус формировался и обучался мной. Состав и тактику применения разрабатывал тоже я.
- У меня четыре армии и три таких корпуса, одна из армий - танковая. На юге очень удачно получается, особенно, если подкрепить группу прорыва конным корпусом.
- У меня три армии и, пока, три корпуса, передают ещё одну армию и три корпуса.
- А справа-слева никого, только противник. Тяжёлый случай!
- Да, поэтому, пока будем прикрываться морем.
- Я тоже левый фланг прикрываю морем, но, справа у меня Тимошенко, всё-таки, взаимодействие. А Академию ты кончал?
- Нет, я войну начал лейтенантом. Когда был капитаном, то Климент Ефремович хотел меня расстрелять, в декабре 41-го, я тогда доложил в Москву, что наступление под Волховом не готово. Потом он меня пожалел, потому, что я свои обязанности командира роты фронтовой разведки исполнял с двумя ранениями.
- Такое не забывают! Эт точно! Ты из казаков будешь?
- Из служащих, я из Ленинграда.
