благодаря знатности своего рода. Таких людей не убивают. Их отсылают. Подальше. Наподольше. Нашего героя, например, спровадили навсегда — назначили послом в стольном Киев-граде. Откровенно скажем, не так уж далеко и не в такое уж непристойное место, как всем нам известно. Живи да радуйся. Но тархан наш не того роду-племени, чтобы не затаить черную обиду внутрях. Он уж огорчился так огорчился. До такой степени, что решил Кагану подкинуть наизнатнейшую свинью. Такую, чтоб она его вместе с башкой в землю врыла.
Прок перевел дух, взял из рук Родовида кубок, кивком поблагодарив его, будто тот сам предложил ему промочить горло, небрежно плеснул вина, забрызгав краешек карты, — и водворил полный кубок на стол, даже не понюхав его содержимого.
— И что вы думаете? — продолжил он, чуть нахмурясь. — Оказии долго ждать не пришлось. Он нашел некоего норда, который вынюхивал, кому бы подороже продать презанимательнейший секрет. Секрет, касающийся такого оружия, какого еще свет этот не видывал и обладание которым сделает любую никчемную армию калек непобедимой и практически неуязвимой. Раз — и навсегда. Одна беда — хранят секрет этого оружия в проклятущей Купеческой Гильдии, на Руси. И Гильдия эта, разрази ее гром, так тщательно его бережет, что даже ее воины им не пользуются. Но она точно есть, зброя эта. И ее существование — никакая не байка и не выдумка. Норд даже показал образец такого оружия и продемонстрировал тархану, как оно может действовать. Тот, понятно дело, одним показательным выступлением не удовлетворился, да и оставил вещицу у себя, по праву, так сказать, сильного. Полагаю, выглядела она именно так, дражайший князь Родовид, как та, что держит в своей левой руке сей муж, которого Светлый давеча упрекнул в постыдном малодушии и паскудном предательстве. И я даже знаю, почему. Потому что оружие это родич твой узнал. Видывал его раньше.
Светлый побелел так, что его пепельные седины стали казаться темнее на фоне лица, а старый рубец на шее заалел не хуже макового цвета. Но с места он не двинулся, угрюмым взором уставившись на тот самый самострел.
— Тут, собственно, и начинается наша с вами история. Не долго думая, наш хазарский доброхот явился пред светлы очи не менее Светлого киевского князя и отвесил тому весьма выгодное предложение: я, де, сделаю твою армию непобедимой, но ты за это должен проверить эту ее непобедимость ни на чем другом, как на хазарском Каганате. А после, когда отправишь владыку на свидание с Чистым, поставишь меня на его место. Дело-то плевое, и требует от тебя, Светлого, лишь одного — приказать своим гильдийцам выдать тебе то, что с них потребуешь.
Теперь побелели даже сцепленные пальцы Светлого — с такой силой он невольно стиснул их в замок.
— Но Светлый князь на то и заступник земли русской, что, в отличие от хазарина, понимает — никакого приказа он, конечно, гильдийцам отдать не сможет. Более того, замолви он хоть словечко, что знает об их тайне — и сам быстрехонько да тихохонько окажется на дыбе, где его подробно расспросят, откуда это он наслышан о таких высоких материях. И придумал князь план. Правда, не знаю, сам придумал, или тархан наш ему его напел — больно уж почерк на хазарский смахивает. Что, само собой, князя ничуть не оправдывает. Потому как следовал он сей мерзкой придумке неукоснительно, предваряя ее в жизнь старательно, вплоть до этой самой минуты.
Уголки рта Прока чуть тронула холодная усмешка.
— А план этот змеев заключался вот в чем. Хазарин тайно набирает воинство головорезов, худо-бедно облачает его на нордский манер, добавляя для наглядности на щиты и стяги тавро Аллсвальда. Полоцкого, стало быть, посадника, который Светлому, то всем известно, отчего-то хуже занозы под ногтем свербел. И тут выдался такой шанс! Спалить в его городе двор Гильдии, устроив вместе с тем резню, из которой бы не выбрался ни один знающий настоящее положение дел человечишко, и обвинить во всем этом непотребстве именно местного конунга. А затем, как заступник земли русской, объявить, что такого более случиться не должно и торжественно взвалить на себя бремя покровительства над Купеческой Гильдией. И красиво, и своевременно. А главное — все свои секреты при таком раскладе гильдийцы просто обязаны будут выложить пред твои светлы очи. То есть одним ударом можно укокошить не двух даже, а трех зайцев! Ну, вот чисто хазарский план! — по тону Прока можно было подумать, что гильдиец планом этим просто немыслимо восхищен.
Светлый перевел тяжелый взгляд с новгородца на своего дядю. Тот, похоже, от подобных восторгов был невероятно далек. Откинув со лба непослушную прядь, киевский князь с вызовом процедил:
— Никогда не слыхивал более мерзкого бреда.
— Понимаю, — кивнул Прок. — Такими обвинениями просто так не бросаются. Тут нужно хоть что-то по полочкам разложить. Дабы всем понятно стало, откуда у кого уши растут. Итак, полоцкий двор Гильдии. Сгорел он так споро да яро, что весь город едва не занялся. Потушить-то пожар не могли. Почему? Да потому, что развели его на земляном масле, которое хазарские священные огни питает. А привезено оно было из Киева. Илдуганом.
— Да? — с натянутой насмешкой фыркнул Светлый.
— Да, — ничуть не смутился его тоном Прок. — Просто ты, княже, не все гильдийские хитрости учел. Как, например, специальную книгу учета, что дублирует настоящую, но хранится совсем в другом месте. За пределами Двора. И вот в ней ясно было писано — последним доставленным грузом на пристань полоцкой Гильдии были бочки, привезенные хазарами. С именами, о которых мы сегодня уже слышали. Я ее сам и нашел, грамоту эту.
— Брехня, — скривил лицо Светлый. — Всем ведомо, что в Полоцк Гильдия отрядила голову киевского Двора. А я ему в помощь свою сотню дружинную дал.
— Ну, он ее не просил и пытался всячески от нее отделаться…
— Да откуда ты…
— …Знаю! Знаю. Это я отправил в Полоцк бедолагу Путяту. Чтобы он, стало быть, внимание на себя отвлек. Отвел глаза от меня. Чтобы мне-то уж никто палок в колеса не пихал, как ему. Видишь ли, я был свидетелем тому сражению, в котором полегла посланная тобою на убой сотня Лемеха. И не мне тебе рассказывать, как можно отличить ряженых лесных татей от настоящего нордского воинства. Больше тебе скажу — я пошел следом за этой армией разодетых головорезов и выяснил, что их, оказывается, куда больше, чем я рассчитывал, и следующий удар они собирались нанести уже по новгородскому Двору Гильдии. Понятное дело, что рассчитывать на успех этому
