за весь отпуск. Вообще-то он и не ждал особо, что она за что-то заплатит, но хотел, чтобы она, по крайней мере, предложила. Они пробыли там 2 недели, но она ни разу не купила ему ни гамбургер, ни мороженое.
— Она напомнила мне маленького ребёнка, — размышляет Джефф. – Она и сама похожа на двухлетнего ребёнка. Мы проезжали "Taco Bell", и она стала тыкать пальцем. Взрослые так себя не ведут. Однажды она дёрнула меня за штаны, как ребёнок папу.
— Давай остановимся и купим конфет! Ну пожалуйста! – пищала она. — Смотри, смотри, тут магазин! Я хочу газировки! Давай остановимся, давай остановимся!
66
Зато в ресторанах Данте разбиралась, да и в одежде, как он выяснил. Однажды ночью он осмелился поселить их в мотеле, и ей это страшно не понравилось.
Были и другие проблемы. За несколько дней, которые они провели на винодельне в долине Напа, она отругала его за то, что он заглядывался на гида.
— Я объяснял ей, что не пялился, — говорит Джефф. — Я объяснял, что гид для меня ничего не значит, я просто смотрю на неё, но ей казалось, что я слишком пристально смотрю на эту женщину, будто клеюсь к ней.
Ещё одной проблемой Джеффа было поведение Данте, когда она напивалась. Они часто пробовали вино на винодельне, и он заметил, что она резко шла вразнос. Они остановились в хорошем месте, в отеле "Сент-Хелена", но она придиралась к Джеффу и высмеивала его вкусы. Она вела себя так, словно была экспертом по Калифорнии; пожив там, она знала о гораздо более шикарных курортах и ресторанах, чем он когда-либо ей предлагал. У Джеффа сложилось впечатление, что она училась в колледже в Калифорнии, но не помнил, чтобы она упоминала Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе.
Как только они вернулись в Огайо, Джеффу захотелось побыть одному. Данте твердила, что любит его, но это чувство не было взаимным. Во-первых, Данте уволилась с работы. Джефф советовал ей не делать этого, но она настаивала, что найдёт себе что-нибудь получше. Вместо этого она начала больше пить и звонить Джеффу в середине рабочего дня, слегка нетрезвая.
Он отдалялся всё больше и больше, отправлялся с приятелями на рыбалку в Мичиган, в деловые поездки на северо-восток, а Данте требовала сообщить его местонахождение, звонила на автоответчик и оставляла бесконечные сообщения. Ей хорошо удавалось вызывать чувство вины, заставлять его почувствовать себя обязанным ей угрозами, что она потеряет к нему всякий интерес, если он не раскроет ей своих чувств.
— Она звонила мне на работу и домой, говорила, что перестала встречаться со всеми остальными, — вспоминает он. — Я сказал ей, что с прицелом на брак она меня не интересует, а она говорила, что безумно влюблена.
В августе 1990 года Данте сделала домашний тест на беременность. Они вернулись с Западного побережья около месяца назад, и она позвонила ему в истерике и сообщила, что беременна. Джефф думал, что у неё ещё не пришли месячные, что она выдумывает, но Данте продолжала истерить. Она угрожала, что если он не увидится с ней и не поможет ей во всём разобраться, она покончит с собой.
— С кем ты сейчас встречаешься? Я с ними знакома? — спросила она по телефону.
— Это просто подруга, просто знакомая, между нами ничего не было, — сказал Джефф.
— Ты всё врёшь! Только не говори мне, что встречаешься и не спишь с ней. Ты не такой.
— Нет, правда, я просто иногда встречаюсь с одной из своих клиенток.
— Хорошо пошутил, — съязвила она.
Затем однажды поздно ночью Данте появилась у его двери.
Он видел её машину на парковке, но он кого-то развлекал, и когда Данте услышала женский голос, она ушла до того, как Джефф открыл дверь. Она оставила открытку с надписью "Поздравляю, Джефф! Скоро ты станешь папой", а внутри написала, что очень его любит, и приложила пластиковую зелёную погремушку и две заколки для подгузников.
На следующее утро он пришёл в полный ужас, когда Данте позвонила и сообщила, что у неё есть официальный анализ крови с положительными результатами на беременность. Она пригрозила пойти и купить себе пистолет "Дерринджер", если он не согласится с ней встретиться. Она также пригрозила позвонить матери Джеффа, зная, что тот совершенно не хочет рассказывать о ней, поэтому он позволил ей приехать к нему домой, надеясь её успокоить.
Он хотел обезвредить её угрозы, не называя её обманщицей, поэтому в ту субботу вечером отвёз её в милое итальянское заведение, после чего они отправились в кино на третьего "Экзорциста"[27]. Данте продолжала настаивать, что он ей нужен, что она больна, но хочет сохранить ребенка.
В тот понедельник вечером она приехала со своим грязным бельём в руках; ей нужно было его постирать, и она вела себя так, словно была готова к переезду. Джефф предложил ей денег на аборт, но она не приняла их, поэтому в конце концов он согласился помочь растить ребенка, без обиняков сказав ей, что планирует жениться на другой — своей бывшей девушке Линн.
Перед уходом Данте украла маленькую чёрную телефонную книжечку Джеффа, и через несколько дней кто-то позвонил Линн с угрозами. Тем временем Данте согласилась на аборт, но хотела, чтобы Джефф оплатил пару процедур, одной из которых была стерилизация.
— Я сказал ей, что она сумасшедшая, если хочет стерилизоваться, — признался Джефф. — Но она сказала, что никогда больше не хочет проходить через ту же боль, что и раньше, что она не чувствует себя достаточно стабильной, чтобы завести ещё одного ребёнка.
Она зашла к нему в пятницу вечером, около 22:00, и Джефф дал ей несколько консервов и чек на 1625 долларов. Он знал, что аборт стоит больше, но просто хотел, чтобы она исчезла из его жизни. Ему было очень неуютно рядом с ней.
Неделю спустя Данте появилась у его двери без предупреждения около 23:30 вечера. У неё был безумный вид, но Джефф чувствовал, что у него нет другого выбора, кроме как впустить её.
— Что случилось? — спросил он, когда она вошла в гостиную.
— О чём ты говоришь? Ты знаешь, в чём дело.
— Нет, не знаю. Что ты здесь делаешь?
— С кем ты разговаривал, когда я постучала? Я слышала, как ты говорил по телефону.
— Это тебя не касается, Данте. Итак, чего ты
