— Подумай, — страстно шептал он, — как это будет в нашу первую брачную ночь, когда мы сбросим стесняющие движения одежды и сольемся в одно целое, нагие, как Адам и Ева. Ты примешь меня в свои объятия, раздвинешь ноги, и я медленно войду в тебя, — движением пальца он словно иллюстрировал свои слова. — И ты…
Он прижал к ней всю ладонь, и она ощутила его давление именно там, где больше всего нуждалась в этом. Что случилось потом, Шарлотта не поняла… Нижняя часть ее тела… нет, все тело устремилось к нему. Руки нашли его плечи.
— Винтер! — воскликнула девушка. Все ее естество словно сосредоточилось в той точке, где был его палец… нет, глубже… Боже, еще глубже… Накатывались все новые и новые спазмы, поощряемые его прикосновением, его голосом, тяжестью его тела.
Когда напряжение, наконец, ушло, Шарлотта осознала, что лежит на кушетке, глубоко дыша. Молодой человек убрал упавшие ей на лоб волосы и тихо сказал:
— Я буду делать это с тобой снова и снова, пока ты не признаешь и не поклянешься, что любишь меня.
Непонятно, откуда взялись силы, ведь даже голову невозможно было оторвать от кушетки… Но Шарлотта сумела прошептать:
— Нет.
Он тихо засмеялся, одобряя ее ответ:
— Правильно, о цветок моей души. Сражайся со мной. Борись изо всех сил. Тем слаще покажется мне победа.
— Шарлотта, я привез тебе подарок.
Девушка как раз наливала гостям чай. Услышав голос Винтера, она подняла глаза и увидела его в дверях галереи. В дорожном костюме и ботинках (что само по себе казалось непривычным), а в руках — резная деревянная шкатулка.
Гости, числом в дюжину, принялись вдохновенно перешептываться. Инстинктивно Шарлотта потрогала широкую ленту, которую она повязала вокруг шеи. Она скрывала хорошую отметину, оставленную Винтером накануне вечером. Огромный фиолетовый синяк выглядел ужасно, но в тот момент Шарлотта не отдавала себе отчета в том, что он с ней делает. Все ее внимание было направлено на борьбу с его руками, которые спешили разделаться с ее нижним бельем. Так что теперь у нее на шее красовалась лента, и девушка надеялась, что Винтер не пустит в ход свои проворные руки и не отстегнет брошь, скреплявшую ее, иначе нового позора не избежать.
Адорна сидела, расслабившись, в удобном кресле, своим праздным видом выражая уверенность в способностях Шарлотты как хозяйки дома.
— Мальчик мой! Я-то думала, зачем ты отправился в Лондон? А ты решил сделать невесте сюрприз! Вы — прекрасная пара, — добавила она, обернувшись к Шарлотте, сидевшей у чайного столика. — Я очень довольна выбором сына.
Девушка знала, что виконтесса говорит правду. Сейчас, спустя неделю после оглашения помолвки, Адорна ни словом, ни жестом не выражала своего недовольства. И слава Богу, ведь без поддержки виконтессы Шарлотта наверняка сбилась бы с ног со всеми этими приготовлениями и бесконечными приемами гостей.
— Можно, мы посмотрим? — оживилась Адорна.
Конечно, можно. Шарлотта могла бы догадаться, что следующим тактическим ходом Винтера будут драгоценности. Он из кожи вон лез, стараясь устроить из их свадьбы настоящее представление. Ему хотелось, чтобы никто не усомнился в том, что он обладает Шарлоттой всецело, и никто не посмел оспаривать его права.
Поставив чайник на поднос, девушка улыбнулась, дабы ублажить многоуважаемых зрителей.
— Как мило, милорд, я просто трепещу от волнения.
Девушка рассчитывала, что такой жеманный и глупый ответ заденет Винтера, но он так тепло посмотрел на нее, что при виде его искренней радости ей стало за себя стыдно.
— Именно такой я мечтал вас увидеть, мисс леди Шарлотта. Кто-то тихонько ахнул. Миссис Бертон спрятала в ладонь улыбку.
Приподняв столик вместе с чайными принадлежностями, Винтер отставил его в сторону и опустился на колени перед Шарлоттой, прижавшись бедрами к ее коленям. И через его плечо она увидела, что дамы замерли в предвкушении душещипательной сцены.
И похоже, их ожидания не напрасны. Преследуя ее, Винтер не знал меры. Днем и ночью, где бы она ни находилась, что бы ни делала, он был рядом. Если в доме были гости, он гладил ее по спине или брал ее ручку в свои и страстно целовал ее пальцы. И, несмотря на все усилия Шарлотты, он ухитрялся то и дело застать ее одну, и тогда дело принимало серьезный оборот. Он прижимал ее к себе, предоставляя своим рукам полную свободу, целовал ее всю и иногда, лишь иногда заставлял ее содрогаться, испытывая то неодолимое, всеобъемлющее и поэтому постыдное удовольствие. Но неважно, что он делал с ней и как часто, и насколько страстно она ему отвечала, — признания в любви он пока от нее не добился.
Шарлотте казалось, что он уже находится на грани отчаяния. Она надеялась, что ее отказ разделить с ним ложе охладит его пыл. Так и произойдет…
А пока, стоя перед ней на коленях, Винтер открыл шкатулку. Блистательный дуэт янтаря и золота заиграл перед девушкой в лучах заходящего солнца. Оправившись от первого потрясения, она невольно залюбовалась лежавшими в шкатулке колье, браслетом, серьгами и перстнем. Только вот кольцо показалось ей слишком большим. Впрочем, все предметы выглядели громоздкими и отличались почти средневековой пышностью. И все же… Все же каждое изделие, казалось, таило в себе некую чудодейственную силу, притягивало и завораживало взор. Шарлотта, как зачарованная, коснулась пальцем одного камня в колье. Гладкий и холодный на ощупь, в глубине он горел, переливаясь, тонами шафрана и терракоты.
— Да, — тихо, чтобы услышала только она, произнес Винтер, — я знал, что тебе понравится. Каждый камень я выбирал сам, так, чтобы он напоминал цвет твоих волос. Мне хотелось, чтобы каждое украшение было таким же, как ты — совершенным, и с каждым новым мгновением неузнаваемым… И таким же горячим, как ты, Шарлотта. Как же ты горяча!
Зачарованная его страстным шепотом, девушка подняла глаза. Что она наделала! Он тут же завладел ее взглядом, сделал своей пленницей и, не отпуская, медленно приблизил свое лицо к ее лицу. Забытая хозяйкой, шкатулка тихонько скользнула с колен. Его губы приоткрылись. Он собирается поцеловать ее прямо здесь, на глазах у соседей… И она ему это позволит.
В одном Винтер, несомненно, преуспел. Он научил ее тело загораться желанием при первом прикосновении. Их губы встретились, ресницы Шарлотты дрогнули и опустились в блаженной истоме. Со стороны их поцелуй мог сначала показаться невинным. Но язык Винтера тут же раскрыл губы девушки, скользнул внутрь, наполняя ее уже знакомым вкусом. Молодой человек настойчиво прижимал ее губы к своим, пока голова Шарлотты не коснулась спинки стула. Недозволенные переживания охватили девушку, страсть хлынула в вены. Соски… Ее соски! До недавних пор она даже мысленно не произносила это слово. Они набухли, едва не до боли упершись в корсет. Руки девушки взметнулись и легли на отвороты дорожной куртки Винтера. Его длинные пальцы хозяйничали у нее в волосах, испортили тщательно уложенную прическу, но в ту минуту она всецело предалась наслаждению, помнила лишь о его близости. Когда, наконец, он отстранился, глаза Шарлотты открылись, и она постепенно пришла в себя.
