Достав из мешка топорик, Шертон, после некоторых расчетов в уме, принялся рубить другой ствол – таким образом, чтобы тот упал поперек болотца, но не на голову богине, а рядом. Роми стояла рядом и молча смотрела, как он работает. Ее колотила дрожь, на глазах выступили слезы. Лаймо, бледный до легкой прозелени, уселся на кочку и судорожно теребил стебелек травы. Смерть в болоте – страшная смерть, но если раньше они знали об этом понаслышке или из книжек, то теперь увидели воочию, как это бывает.
С оглушительным треском, подминая кустарник, гигантский желто-коричневый ствол рухнул поперек топи.
– Я сделал все, что мог, – утерев со лба пот, крикнул Шертон богине. – Нам тебя не вытащить, ты весишь не меньше тонны. Выбирайся сама, у тебя сейчас есть опора. Попробуй очень осторожно, не делая резких движений, освободить хотя бы одно щупальце и хватайся за ствол. Веревка не даст тебе погрузиться с головой.
На то, чтобы освободиться из топи, у Нэрренират ушло около четырех часов. Трясина не хотела отпускать ее. Когда она оплела ствол всеми четырьмя щупальцами и выпростала, ценой неимоверных усилий, обе передние лапы, Роми тихо спросила:
– Арс, пойдем?
– Она найдет нас, – так же тихо возразил Шертон. – Да и веревку стоит забрать, еще пригодится. Потом.
Цепляясь за ствол – тот поскрипывал под ее весом, но все-таки не сломался, – богиня вылезла на твердую почву, с помощью щупалец избавилась от петли и растянулась на мшистом ковре. Ее тело было густо облеплено тиной и грязью, а на обманной поверхности трясины остался рваный, угрожающе поблескивающий рубец. Он понемногу затягивался.
– Да, насчет интеллектуального превосходства… – сматывая веревку, обронил Шертон. – Кто же так ходит по болоту?
– В нормальном мире я бы оттуда телепортировалась. Шертон, я твоя должница. Когда выберемся из этой… задницы, обязательно тебя отблагодарю, за мной не пропадет. О, вот оно где! – протянув щупальце, Нэрренират выхватила из раскрытого мешка припрятанную флягу с неприкосновенным запасом. – А ты говорил – нету.
«Вот же скотина…» – с досадой вздохнул Шертон, наблюдая, как богиня другим щупальцем ловко отвинчивает пробку и выливает содержимое себе в глотку.
– Раз ты моя должница, могла бы немножко нам оставить, – заметил он вслух.
– Зверски хочется напиться, – объяснила Нэрренират. – Если б мои божественные способности не были заблокированы, я бы решила эту проблему, но сейчас я могу добыть спиртное одним-единственным способом – отобрать у вас.
Обогнув болотце, они рассмотрели вблизи верхушку срубленного дерева: приплюснутая крона около трех ярдов в диаметре состояла из густо переплетенных ветвей, покрытых бурой хвоей.
Вскоре болото сошло на нет, потом лес поредел и расступился, открылась холмистая даль. По холмам вилась широкая серая дорога, отгороженная с обеих сторон невысоким парапетом, что придавало ей сходство с каналом. Там, где облачный свод смыкался с землей, виднелись постройки. За опушкой леса простиралось возделанное поле. Какие-то люди в рабочей одежде, побросав мотыги и тяпки, сломя голову убегали.
– Чего это они? – с любопытством спросила Нэрренират.
– Тебя увидели, – буркнул Шертон.
Глава 5
В горнице было жарко. В зеве большой печи, сложенной из кирпича и обмазанной темно-красной глиной, потрескивали дрова, гудело пламя. Титус и господин Малевот, министр благоуправления Халгатийского королевства, ели ореховую похлебку. Эгвур, молодой секретарь министра, отправился по дворам, дабы найти гувлов получше для дальнейшего путешествия.
– Ежели положиться на крестьянскую совесть, нам подсунут одров, – объяснил афарию Малевот. – У них нет совести. Есть только суеверия и пресловутая народная смекалка, направленная на обман законных властей. Нищие мошенники…
Рука Титуса, сжимавшая деревянную ложку, дрогнула, однако он промолчал. Он-то знал, что нищие не мошенники. Его нищий дед был добрым человеком. В детстве, когда Титус болел, дед подолгу сидел возле постели, жалел его… Нищие – значит хорошие. Но, будучи афарием, Титус контролировал свои эмоции в достаточной степени, чтобы не затеять спор в неподходящий момент. Он проглотил свое несогласие вместе с очередной ложкой жирной горячей похлебки.
Из-за занавески, которая отделяла горницу от смежной комнаты, нет-нет да и выглядывал кто-нибудь из домочадцев деревенского старосты. Внешность Титуса произвела на крестьян неизгладимое впечатление. Во-первых, изуродованная щека. Во-вторых, странная иноземная одежда. Но такое и в Халгате можно увидеть, пускай и нечасто. Более всего здешних жителей изумляла загорелая кожа Титуса. Малевот уже поинтересовался, не болен ли смиренный брат какой-нибудь редкой заразной болезнью? А если нет, каким образом его кожа приобрела столь необычайный цвет?
Этот мир не знал, что такое солнце. Небосвод постоянно скрывали облака, и люди были сплошь бледнокожие. О том, что существуют параллельные пространства и междумирье, здесь также не ведали. Нечисть тут водилась, особенно в заболоченной местности. Были как будто и свои боги, однако их никто никогда не видел. Титуса изрядно удивило то, что имена великих богов Панадара здешним жителям неизвестны.
Ныне Халгатийское королевство переживало трудные времена. Три года тому назад (счет времени в Облачном мире велся в соответствии с чередованием сельскохозяйственных циклов) умер прежний король, не оставивший сыновей. Тогда овдовевшая королева поскорей выдала замуж последнюю непристроенную из четырех принцесс – за удельного герцога Актарея, который и был коронован: по законам Халгаты, женщина не может унаследовать престол. Актарей отличался безволием и нерешительностью. Фактически страной правила все та же вдовая королева Лусилла.
Летом (сейчас в Халгате зима) наняла она мага для постройки нового дворца, но вскоре с сим магом поссорилась, ибо, когда выполнял он ее указания, королева тотчас требовала переделок, утверждая, что имела в виду не это, а нечто совсем другое. Доведенный до белого каления маг в конце концов обозвал венценосную особу дурой и отказался от дальнейшего сотрудничества, настаивая, однако, на том, чтобы с ним расплатились за проделанную работу. Лусилла же платить отказалась. Злокозненный маг отомстил с размахом: навел порчу на королевскую армию, и множество солдат и офицеров в течение сорокадневья перемерло от неведомой хвори. Навредив, он сбежал за границу, а Халгата теперь беззащитна перед агрессивными соседями.
– И разбойники обнаглели, – добавил Малевот. – Чтоб на меня напали – еще полгода назад такое было немыслимо! Конечно, можно бы набрать по деревням рекрутов, да обучать их некому.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
