пошла и… махнула стопочку из закромов. Юный алкоголик в моем лице поморщился, передернулся, тяпнул вторую. После третьей стало… Хо-ро-шо! Мир приобрел яркие краски. На губах появилась улыбка. Захотелось чего-нибудь отчебучить напоследок. Прихватив бутылочку, пошла на кухню. Пьяный мозг понимал, надо закусить хоть чем.
Четвертая, пятая… Что-то прожевала. Глаза блуждали по стенам. Прорезавшийся внутренний голос твердил, что не надо сдаваться! Где это видано, чтобы я опускала руки?! Пффф!!! Не дождутся! Сейчас пойду и расскажу ему, кого потерял! Пусть потом локти кусает ночами в холодной супружеской постели! Именно холодной, Элиз ее греть не собирается.
Хотелось высказать все-все-все! Только он так долго слушать не станет. Кому понравится, чтоб его ругали? Решение пришло неожиданно. Рядом захихикали. Огляделась… Ууууу… Привет, белочка. Это ж я смеюсь. Похлопала себя по щекам.
— Соберись, Люба! Щас я ему покажу… троянского коня!
На подносе исходил ароматом взвар, рядом расположилась баночка варенья — замануха. В питье была добавлена лошадиная доза обездвиживания — остатки запасов со времен лежачих больных в этом доме. Ну и мазь захватила. Пока буду ругать намажу заодно. Свадьба. Надо быть красивым, все дела.
Я понимала, что творю дичь… Но лучше так, чем выть от боли, забившись в угол. Выговорюсь и уйду. Донести все это и не упасть было сложно, но я героически справилась. Толкнула дверь в кабинет.
— Люба? — ужаснулся капитан, вставая из-за стола. — Что с вами? … Вы… напились?!! — затрепетали ноздри.
Еще немного и его разорвет от удивления. Нахмурилась. Точно, не постучалась… Дурында. Надо срочно исправлять ситуацию.
— Добрый день, — аккуратно склонила голову. Не упасть бы. — Я принесла варенье. За завтраком вы выглядели парши… озабоченно, — исправилась на лету. — Вот, последняя заначка. Подарок, — чуть не ляпнула «свадебный».
Мюррей стоял, будто прилипший к полу. На лице, как на сцене, одна за другой менялись эмоции. Было не до него. Поднос становился все тяжелее и тяжелее. Поставила на стол, перевела дух. Фууу….
— Пейте! — грозно сунула чашку в его руки, не сводя хмурого взгляда.
Не иначе как от неожиданности он механически пригубил. А я взяла и наклонила тару. Капитан поперхнулся, но вылакал. Глаза округлились, прищурились… капитанский зад шлепнулся на кресло.
Не смогла сдержать торжествующего смеха. Сработало! Показывая все тридцать два, нависла.
— А вот теперь, Мюррей, мы поговорим! — хищная улыбка расцвела от уха до уха.
* * *
Зелье Велдона для особо тяжелых случаев работало прекрасно — капитан застыл молчаливым памятником самому себе. Только глаза по-прежнему сверкали, стенографируя нерадивой служанке все кары небесные. Возможно, и ремня по жопе. Точно судить не берусь.
Медленно провела указательным пальцем по груди начальства, попутно выводя узоры. Тогда как внутри клокотало от ярости, хотелось встряхнуть за шиворот, вопрошая: «Какого лешего вы с упорством клеща пролезли глубоко в сердце!?» О нет, я не стану глупить, воя от отчаяния, размазывая сопли. Мне не нужна жалость и отвращение к бредням пьяной женщины.
Я хочу быть королевой в его истории, недостижимой вожделенной мечтой, приходящей во снах и наяву, как только закроет глаза. Пусть помнит только меня и терзается, что выбрал отмороженную рыбу из потомственных детородных генов.
Алкоголь в крови искрился, взрываясь шаловливыми пузырьками. Отошла на шаг, встав спиной. Томно повела плечами. В книгах об этом часто пишут, жаль, нет видео инструкции. Буду надеяться, что это выглядело завлекающе, нежели из разряда горестного: прострелило левое плечо, защемило правое, сорок лет, уже больная, старая.
Постоянный физический труд, магия и нервы пираньями сожрали лишние килограммы, обглодав тело с пятьдесят второго примерно до сорок шестого. Тьфу и растереть! Почти модель!
Уверенно приспустила шнуровку на новом платье, стягивающую ткань от груди до горла. Прижав подбородок, придирчиво осмотрела верхние девяносто — кокетливая ложбинка выглядывала из окопа! На войне все средства хороши, не стриптиз же танцую.
Медленно, глубоко вдохнув, повернулась обратно в пол оборота. На длинном выдохе стянула чепец. Распустила волосы. Прикрыла веки. С наслаждением помассировала уставшие корни растопыренными пальцами. Еще никогда моя спина не была так близка к эталону прямой палки, даже в лучшие годы юности. Как бы не защемило от натуги.
— Жарко, — пожала плечами, глядя на капитана.
Мюррей обалдело взирал на непотребства.
Взяла мазь, зачерпнула кончиками пальцев. Провокационно нагнулась. Слишком близко. Легкие, невесомые касания, словно крылья бабочки. Толпы мурашек. На моем теле. Кажется, жалеть о несбыточном будем мы оба…
— Не удобно, — прошептала, облизнув губы.
Откинув мешающие волосы в сторону, оголила шею с его стороны…Присела на колени. Казалось, все вокруг застыло, подчиняясь волшебству момента. Сердце бешено стучало. Уперлась ладошкой в его грудь — у капитана тоже. Склонила голову вниз, пряча удовлетворенную лукавую усмешку. Все так же медленно, словно в танце, двигалась, удобно устраиваясь, «нечаянно» ластясь.
Пытка на двоих.
Тяжелый, многообещающий взгляд мужчины. Опаляющее дыхание, шевелящее короткие завитки волос возле уха. Как бы между прочим, тихо рассказала, что это я, а не Элиз, звала его, когда был без сознания. Поведала, как не сдавалась, искала лекарство и нашла — мазь.
— В корзинке осталось по одной травинке, пусть Велдон найдет и повторит рецепт. Это продлит тебе жизнь, — нежно касалась щеки. Мазь давно впиталась.
Отложила мешающую тару. Уеду завтра и вспоминать нечего будет. Внутри боролось искушение со стыдом. Плечо Джонатана дернулось. Силен. Скоро перестанет действовать.
Если что, это все не я — алкоголь. Завтра ничего не вспомню.
Медленно обвела пальцем абрис лица, провела по бровям, под глазами, чуть коснулась носа, щетины на щеках, очертила губы, запоминая, отпечатывая в памяти.
Мое, ставшее чужим. Улыбнулась уголками вниз. Снова ребенок встает между мной и любовью. Выбор будет тем же.
— Не буду отнимать отца у ребенка, — покачала головой. — Но буду любить… Далеко и безответно…
Руки скользнули, обвивая мужскую напряженную шею.
— Моральная компенсация, — закусила губу в предвкушении. — Ты ведь никому не расскажешь? — спросила шепотом.
Гори оно все огнем!
Я его поцеловала…
* * *
Конечно, громкое сказано. Так, прижалась губами. Мягонько… Ведь пациент обездвижен. Пора отодвигаться, продолжения не будет. Встать, помахать ручкой и тю-тю! У кого свадьба, у кого дальний путь.
Ан, нет!
Невинное касание переросло в настоящий поцелуй! Требовательный, пламенный, чертовски приятный! Волосы на всех частях тела встали дыбом, мужские руки крепко обняли, не давая отстраниться. Удивленно открыла глаза, чтобы удостовериться значится, не мерещится ли? Джонатан, напряженно смотря, ожидал сопротивления, квохтанья оскорбленной невинности.
Дура я что ли?!
Раз такое дело, продолжаем и наслаждаемся! Подумаю о своем падении позже. Руки наконец дорвались до капитанского тела и щупали, щупали, щупали! Губы
