хорошо, что тебе хотя бы не такой уж и кошмар снится, – улыбнулась девушка, наконец открывая глаза, переворачиваясь, взглянув мне в глаза.
– И не говори, – поддержал я её, продолжая бестолково улыбаться, склонился ниже, касаясь её губ лёгким поцелуем. – Очень хорошо, – прошептал, целуя снова и снова.
И улыбаясь.
Не получалось иначе.
Не с ней.
Этим утром она ощущалась как никогда родной.
Или это у меня на фоне беспрерывного спермотоксикоза мозги плывут. И всё, что я могу, – продолжать целовать её. Это даже не похоть. Это в разы хуже. Настоящая зависимость от её присутствия в моей жизни. Уйдёт она, умру я. Всё просто. Именно поэтому не отпущу. И ей уйти не позволю. Даже если по итогу она меня возненавидит за это. Всё лучше, чем лишиться её.
– Люблю тебя.
Ответом стал тихий стон-всхлип. Тонкие пальчики сжались в моих волосах крепче. Девушка выгнулась в спине, вновь прикрывая глаза, наслаждаясь каждым моим прикосновением губ к её дрожащему телу.
– И я тебя, mi pareja.
Вот он мой предел, за которым не остаётся ничего разумного – сплошное безумие, полное жажды обладания. Едва ли я достаточно нежен, скорее груб, ничего не могу с собой поделать.
Её кожа, как самый нежный шёлк, который я совсем не аккуратно цепляю грубыми пальцами. Зацеловываю всю. Каждую россыпь веснушек. Оставляю царапины от увеличенных клыков. И банально еду крышей от того, как легко она отзывается на каждое моё действие.
Моя. Идеальная.
Она стонет подо мной громче, выгибается отчётливей, но мне мало. Я хочу, чтобы она, как и я, пылала от жажды. Сходила с ума вместе со мной. Растворялась в этом хаосе.
Может я и не пара её мечты, но я сделаю всё, чтобы она никогда не пожалела. Ни о чём. Любила меня. Не только в моменты слабости. Всегда. Ведь я уже её люблю навсегда. Поселилась в сердце, не извлечь.
Моя. Единственная.
Кто так откровенно раздвигает для меня свои шикарные ножки, пока я медленно погружаюсь в её горячую плоть. Едва держусь, чтобы не сорваться в жёсткий трах. Но сегодня я хочу не просто наслаждаться своей девочкой, а чтобы она наслаждалась нашей близостью.
И она обязательно будет. Снова и снова подаваться мне навстречу. Прикрыв глаза, хватать приоткрытым ртом воздух, срываясь в продолжительные стоны.
– Ник…
Её шёпот разобьёт вдребезги мою выдержку, и я всё-таки потеряю контроль над собой. Да и кому он нужен? Уж точно не мне. И не ей, судя по тому, как она цепляется за мои плечи, крепче сжимая меня своими ножками. Буквально сама насаживается на член, неумолимо требуя больше. Глубже и сильнее. До тёмных точек в глазах от нехватки кислорода. Я не дышу больше им. Ею дышу. И нашими поцелуями с привкусом крови. И моментом, когда на волне инстинктов вонзаю клыки в мягкую кожу на стыке шеи и плеча, а она не отталкивает, принимает всё и полностью, порождая настоящую эйфорию в душе. Намного большую, чем в прошлый раз.
– Te amo, mi pareja.
– Te amo.
Скатился с неё, но только лишь для того, чтобы уложить её на себя. Уложить и обнять, вновь прикрыть глаза, наслаждаясь ощущением безбрежного счастья и спокойствия.
Хорошо…
– Странно… – протянула задумчиво Аделия, отвлекая. – Ничего особо не поменялось… – сама обняла меня крепче.
Хмыкнул. Глаз так и не открыл.
– Да для тебя и в первый раз не особо что-то поменялось, бесчувственная ты моя, – не удержался от шпильки.
Девушка закономерно напряглась. И дёрнулась прочь. Вернее, уселась. Прямо на мне.
– В какой ещё первый раз? – потребовала, на эмоциях впиваясь пальчиками мне в грудь, оставляя росчерки от ногтей.
– Точно. Поцелуй был третий по счёту. Слегка ошибся.
Пальчики на моей груди оставили новые росчерки.
– Это который из них? – в явном недовольстве протянула моя пара. – Когда и где?
– Девичья память? – съехидничал, отсекая от себя плохие ассоциации. – Первый поцелуй был на капоте. Второй в спальне, после твоего пробуждения. Ну а третий… сама вспомнишь, думаю, – ухмыльнулся шире.
Ноготки впились глубже. На мгновение. Послышался шумный выдох. Какое-то время девушка молчала. Видимо обдумывала мои слова. Или же вспоминала. А по итогу:
– Так вот почему ты такой самодовольный, – фыркнула Аделия. – Не только потому, что у тебя скверный характер и тебе нравится меня выбешивать.
На смену шаловливым пальчикам пришли губы. Оставила дорожку из нежных поцелуев ровно там, где прежде пустила мне кровь. Но и то длилось тоже ненадолго. Вновь улеглась на меня, крепко обнимая. Вся такая хрупкая по сравнению со мной, порождая во мне очередную волну умиления в свою сторону.
– И вовсе у меня не скверный характер. По сравнению с братом я вообще милашка, между прочим, – пробурчал деланно недовольно, с шумом втягивая в себя её терпкий аромат, смешанный с моим.
Всё те же шаловливые пальчики, коснувшиеся моего плеча, тут же двинулась дальше, вдоль горла, очертили подбородок и замерли на моих губах.
– По сравнению с тем же моим братом ты тиран и деспот, но я же не сравниваю, – заметила ехидно.
Вот тут я смешок сдержал. И переубеждать не стал.
Всё-таки несмотря на то, где выросла, Аделия была слишком наивна и доверчива. Или правильнее сказать, несмотря ни на что, видела в других больше положительного, чем отрицательного. Ведь доверилась одному из Беловых без всякой задней мысли.
Неприятное чувство, что моя пара доверяет другим больше, чем мне, в очередной раз отсёк от себя. Ни к чему накалять. Да и если кому выговаривать, так точно не ей. Вот и поднялся с постели, решив, что хватит бока отлёживать, надо бы заняться делами, наконец. Охрана внешних границ сама себя не проверит и поджопников себе не выдаст. Скорее опять в карты проиграют всю смену, а у меня для них скопилось немало заданий.
– В таком случае, твой тиран и деспот приказывает тебе вставать и идти умываться, а потом спускаться на завтрак в сад.
И сам же отнёс девушку в душ, а оттуда в гардероб. Все её вчерашние покупки доставили тогда же, так что с переодеванием проблем не возникло, хотя Аделия и одарила меня парочкой косых взглядов, как только обнаружила этот факт. Смолчала.
Что сказать…
– Свою гордость оставь другим. Со мной не прокатит.
Вообще больше был занят тем, что смотрел на то, как она в дополнение к обтягивающей футболочке надевает на свои бёдра ультра-коротенькую юбочку. Так бы и…
Но тогда мы сегодня точно отсюда никуда не уйдём!
Вот и отвернулся. От греха подальше.
– Своё непомерное эго, разбавленное
