– Следите за своей неуправляемой собакой, ладно?! – гневно крикнул Кеннет, торопливо направляясь ко входу. Но стоило ему сделать еще шаг, как правая лапа Колумба внезапно вылезла из сетки. В мгновение ока кот прорвал огромную дыру, протиснулся сквозь нее и умчался прочь. Кеннет выронил кошачью тележку и бросился в погоню, но тут же увидел, как Колумб исчезает за 10-футовой стеной. Несмотря на усилия некоторых услужливых прохожих, кота нигде удалось найти.
Харриет узнала о плохой новости в тот же день и очень тяжело перенесла ее. Девушка была вне себя от горя, боясь, что никогда больше не увидит своего дорогого котика.
– Я же говорила тебе, что переноска уже старая и вот-вот порвется, папа, и что нам нужно купить новую! – кричала она, сжимая в руках любимый пледик Колумба. – Ты меня не послушал, а теперь посмотри, что случилось. Это все твоя вина, и Колумб, вероятно, мертв, и Рождество будет испорчено!
Когда заплаканная Харриет бросилась наверх в свою спальню, жена Кеннета Салли попыталась его утешить.
– Она вовсе не это имела в виду, милый. Она просто в шоке. Дай ей время, и она скоро придет в себя.
∗ ∗ ∗
Харриет в конце концов успокоилась – она робко извинилась перед отцом, и следующие два дня они оба прочесывали оживленные улицы Брикстона, выкрикивая имя Колумба, пока не охрипли, и раздавая наспех отпечатанные листовки «ПРОПАЛ КОТ». К сожалению, никаких свидетелей, видевших Колумба, они не нашли, кот как сквозь землю провалился. Поэтому на следующее утро мне позвонила измученная Харриет – она нашла в Интернете статью о парне-детективе с собакой.
Харриет повезло. Мы с Молли только что закончили 2-часовую тренировку, я как раз шел к Сэм, когда раздался звонок. Услышав историю, я понял, что за дело с беглецом из Брикстона мы могли бы с легкостью взяться и рассчитывать на успех, но были два фактора, усложняющих картину происшествия. Во-первых, район поисков был густонаселен и плотно застроен, и, конечно, там было бесчисленное количество посторонних запахов, которые могли бы помешать Молли. Городские поиски, как правило, были более сложными и отнимали больше времени, чем такая же работа в сельской местности, поэтому найти пропавшую кошку в Девоне было бы куда проще, чем в столичном Брикстоне. Во-вторых, сложность была связана с тем, что, кроме Колумба, в доме жило еще четверо его «братьев и сестер», и я мог не получить чистого образца его собственного запаха.
– Я ненадолго, милая, – сказал я Молли, подъезжая к викторианскому красно-кирпичному дому Харриет.
Наше путешествие в город заняло полтора часа, и Молли уже хотела начать работу, но я, как всегда, прежде должен был поговорить с клиентами о деталях дела и получить хороший клочок шерсти Колумба. Харриет оказалась высокой, крепкого телосложения девушкой с копной каштановых волос, заплетенных в густую косу. Она рассказала мне, что кот живет у нее с тех пор, как был котенком, и, поскольку он постоянно куда-то пропадал, она назвала его Колумбом. Колумб – кот не робкого десятка («Он настоящий крепыш», – сказала Харриет) и, судя по всему, обладает большой уверенностью в себе и сильным характером.
– О, никто не связывается с Колумбом, – сказала Харриет. – Другие мои кошки часто страдают от его неуживчивости. Он просто не переносит, когда они крадут у него еду, а аппетит у него, надо сказать, отменный.
Она еще рассказала мне, что он ненавидел ходить к ветеринару и что это, возможно, объясняет причину его побега. Неблизкий путь по ухабистой мерзлой дороге в хлипкой тележке, возможно, напугал кота еще больше. Потом, оказавшись рядом с клиникой, он, конечно, вспомнил эти запахи, и все это в сочетании с непрошенным вторжением собаки стало последней каплей в чаше терпения Колумба и побудило его броситься прочь.
20 минут спустя наша четверка – отец, дочь, Молли и я – отправилась на поиски Колумба. Все мы были одеты в толстые теплые куртки, чтобы не замерзнуть в этот зимний день. Как я и предполагал, из-за количества людей в этом районе поиски станут непростыми. Эта часть Брикстона представляла собой крайне плотную жилую застройку, где большинство магазинов и домов имели внутренние дворики, хозяйственные постройки или и то, и другое вместе. В окрестностях было несколько шумных парков, которые, вероятно, тоже нужно было проверить, а на заднем плане маячил огромный железнодорожный мост, под которым дюжина или около того арок были заняты множеством предприятий.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Прежде всего мы направились в ветеринарную клинику, чтобы изучить маршрут побега Колумба («Какой ловкий кот», – сказал я, заметив внушительную стену, через которую он, по всей видимости, перелез), и решили заглянуть в дом, который примыкал к ней. У меня были некоторые опасения насчет того, пустят ли нас, ведь по сравнению с деревенскими жителями лондонцы, как правило, были более скрытными и подозрительными, особенно если возле их двери появлялся мужчина, одетый в униформу, и с собакой-ищейкой на поводке. Впрочем, мне не стоило беспокоиться, поскольку большинство лавочников и домовладельцев, с которыми я столкнулся в тот день, были чрезвычайно любезны и искренне хотели помочь.
Такими были и сотрудники дома престарелых, расположенного в красивом здании из красного кирпича, куда мы заглянули примерно через 2 часа после начала наших поисков. Мы шли по подъездной дорожке, а, надо сказать, до сих пор Молли не принюхивалась, но, без сомнения, еще помнила запах Колумба, потому мне так хотелось попасть на территорию. Мне удалось подкараулить старшую медсестру, которая как раз заканчивала свою смену, и, на нашу удачу, она оказалась заядлой кошатницей. На ее лице отразилось искреннее сожаление, когда мы с Харриет рассказали ей об исчезновении Колумба.
– О, это так печально, – сказала она с мягким южноирландским акцентом. – Давайте встретимся у задней стены здания, и я пропущу вас через ворота. Я вообще-то не должна этого делать, но в данных обстоятельствах…
Кеннет и Харриет остались снаружи, а мы с Молли принялись обыскивать садик приюта для престарелых. В таких районах, как Брикстон, зелени часто не хвастает, но это место было похоже на маленький оазис в каменных джунглях. Три четверти его занимала большая квадратная лужайка с различными фигурками, кашпо и фонтанами. В задней его части находился большой участок земли, отданный под грядки, здесь росли брокколи, капуста, лук и пастернак.
– Пациенты любят сидеть здесь, особенно когда светит солнце, – сказала медсестра, указывая на кованые железные стулья, расставленные по периметру. – Им нравится смотреть на сад…
– …А еще мы любим суп из того, что выросло на собственной грядке, – прозвенел тонкий голос позади нас.
Я обернулся и увидел крошечную седовласую женщину в шерстяном фиолетовом пальто и таком же берете. Очки в черной оправе с толстыми линзами выделялись на ее лице, придавая почти карикатурный вид.
– Я Грейси, – сказала она улыбаясь и протянула мне дрожащую руку. – Я увидела вашу очаровательную маленькую собачку из окон оранжереи и не могла не выйти поздороваться.
Дама спросила, можно ли ей погладить Молли, и воспользовалась случаем, чтобы рассказать мне о кошках, собаках и волнистых попугайчиках, которые были у нее раньше. К ее большому огорчению, в доме престарелых нельзя было держать домашних животных, но она рассказала мне, что даже здесь старалась быть ближе к природе и регулярно наполняла купальни для птиц свежей водой, особенно в холодное время года, и прокрадывалась в сад каждый вечер, чтобы накормить кошачьим или собачьим кормом местных ежей, лис и иногда бродячих котов. «Кошачий корм? – подумал я про себя. – Чем скорее мы обыщем этот сад, тем лучше…»
Пока что Молли была так же терпелива, как и всегда, слава богу, и после нескольких минут добродушной суеты и ласки со стороны старой леди я почувствовал, что ей, как и мне, не терпится продолжить наши поиски.
– Мне было очень приятно поболтать с вами, Грейси, – сказал я, – но, боюсь, нам придется расстаться.
