он попытается разрешить конфликт в судебном порядке. На самом деле он поступил совсем иначе. Российский партнер Subway Вадим Бордюг, как утверждалось в то время, был связан с тамбовской бандой, которая обеспечивала надежную защиту многих предприятий города. Начальник отдела совместных предприятий ФРЦ Альберт Степанов, имевший хорошие контакты с тамбовской группировкой, был направлен на встречу с ним и попытался разобраться в сложившейся ситуации. Бордюг отказался отступать. Когда стало ясно, что мэрия не имеет возможности или не хочет тратить политический капитал, чтобы заставить его сделать это, спор был передан в арбитраж в Стокгольме. В 1997 году шведский суд присудил Subway 1,2 млн. долларов США в качестве компенсации ущерба и убытков. Бордюг отказался платить. Через пять лет, после длительной судебной тяжбы, в ходе которой "Минутка" еще пять раз меняла свое название, Комитету по управлению городским имуществом удалось добиться расторжения договора аренды ресторана. Наконец, в апреле 2003 г. Верховный суд РФ вынес решение в пользу Subway, и "Бордюг" был выселен.
Он так и не вернул деньги и не возместил ущерб, присужденный арбитражным судом. Но Subway была удовлетворена. Они вернули себе свою собственность - первоклассный участок на Невском проспекте, а их франшиза была распространена на всю Россию.
Подобные случаи в России 1990-х годов стоили две копейки. Необычным в данном случае было лишь то, что Subway в итоге одержала верх.
Махинации работали в обе стороны. В 1994 году мэрия перечислила 4,5 млн. долл. в качестве аванса финской строительной компании "Хака". Через два дня после получения денег компания объявила о своем банкротстве. 'Неужели они не знали? воскликнул Путин. В другом случае швейцарско-израильский предприниматель Барух Раппапорт, чье имя было связано с различными махинациями - от "иранско-контрасского дела" до сделок с оружием для Медельинского картеля, - выманил у мэрии миллионы долларов, отказавшись от контракта на оборудование контейнерного порта в Санкт-Петербурге. Позже выяснилось, что Раппапорт совершил аналогичные аферы в Одессе и Владивостоке.
Подход Путина к делу "Метро", заключавшийся в попытке найти решение проблемы путем неформального компромисса, а не через суд, был обычной практикой в России. В данном случае он не сработал, поскольку Бордюг правильно рассчитал, что мэрия не рискнет вступать в конфронтацию с тамбовской бандой по такому незначительному поводу. В других случаях, когда обе стороны могли найти свой интерес, городская администрация и организованная преступность сотрудничали более плодотворно. Классическим примером является распределение бензина по автозаправочным станциям Санкт-Петербурга, которое контролировалось нефтяной компанией "Сургутнефтегаз", расположенной в Западной Сибири, чей НПЗ в Киришах, в 70 км к востоку от Санкт-Петербурга, являлся основным поставщиком на северо-западе России. Кумарин быстро понял, что на автозаправочных станциях можно делать деньги. Евгений Вышенков, который был членом "Братства", как называли питерский преступный мир, а затем переквалифицировался в журналиста-расследователя, рассказал, что произошло дальше:
Был очень простой разговор. Кумарин сказал [директорам "Сургутнефтегаза"]: "У меня есть предложение. Давайте мы будем владеть этим имуществом совместно - это будет полезно, это будет хорошо". Возможны два варианта ответа: "да" или "нет". Если нет, то через месяц-два тебя убьют". Он приходил не просто как бандит, он приносил свои деньги, свои связи, свои услуги, чтобы сделать бизнес. Но для такого крупного дела без государства было не обойтись. Поэтому приходилось договариваться и с бюрократами.
Недавно "Сургутнефтегаз" прекратил поставки топлива в Санкт-Петербург под предлогом неоплаты счетов, чтобы обосновать повышение цен на бензин, что привело к многокилометровым очередям на АЗС и массовому недовольству населения. Поэтому Собчак была предрасположена положительно отнестись к любому предложению, которое заставило бы нефтяную компанию пойти на уступки.
В сентябре 1994 г. он объявил о создании на базе Госкомимущества Санкт-Петербургской нефтяной топливной компании (ПТК), которая будет монопольно заниматься реализацией топлива в городе, а также в аэропорту, на железной дороге, в торговом и речном флоте и другим крупным потребителям. Тамбовская банда, выступавшая в роли силовиков, не могла возразить "Сургутнефтегазу". Официальность новой компании была на высоте. Президентом был назначен уважаемый бывший руководитель налоговой инспекции Дмитрий Филиппов. Кумарин стал вице-президентом. На автозаправочных станциях больше не было очередей, а цены на бензин значительно снизились.
Переход Кумарина от бандитизма к участию в легальном или квазилегальном бизнесе стал частью общей тенденции второй половины 1990-х годов.
Аналогичный переход совершил и Илья Трабер. Его прозвали "антикваром", потому что именно так он начинал свою карьеру. Как и многие другие в то время, он находился на грани между легальным бизнесом и черным рынком. Собчак и его жена Людмила, увлекавшаяся антиквариатом, приняли его в свой круг, а когда в 1994 году Петербург посетила королева Елизавета II, Трабер организовал ей подарок - миниатюрный иконостас с тонко прорисованными изображениями ее деда, Георга V, и его двоюродного брата, царя Николая II, оба в военно-морской форме.
Но была у Трабера и другая сторона, менее благородная. Один молодой западный банкир вспоминал, как присутствовал на деловой встрече, где антиквар поразил присутствующих иностранцев тем, что достал пистолет и сказал: «Вот так я решаю проблемы».
Кумарин и два других лидера банды - Сергей Васильев и Геннадий Петров - вместе с Трабером стали фактическими владельцами Санкт-Петербургского нефтяного порта, через который проходила основная часть российского морского экспорта нефти, пока в 2001 г. не заработал Приморск, расположенный ближе к финской границе. На кону стояли огромные суммы денег, что осложняло отношения. Васильев был тяжело ранен, а один из его телохранителей убит снайпером после того, как Кумарин обвинил его в нарушении соглашения.
Путин осуществлял для мэрии контроль за всеми портами Санкт-Петербурга, поскольку они играют важную роль во внешней торговле.
Когда голландская нефтяная логистическая компания Royal Pakhoed проявила интерес к модернизации нефтетерминала, переговоры вел Путин. Соглашение было парафировано, и на церемонию подписания в Санкт-Петербург прилетели генеральный директор и несколько членов совета директоров голландской компании. Путин заставил их ждать. Когда же он все-таки прибыл, у него было каменное лицо. Мы не будем его подписывать, - сказал он. Это не в интересах российского народа". Оставив голландцев с открытым ртом, он повернулся на пятках и ушел.
Причина не была названа. Наиболее правдоподобное объяснение состоит в том, что Трабер и Кумарин в последний момент решили, что, каковы бы ни были практические преимущества модернизации терминала, они перевешивают недостатки, связанные с присутствием западных бухгалтеров, и попросили Собчака и Путина отказаться от сделки. После этого компания Royal Pakhoed подписала контракт с Эстонией и занялась модернизацией портовых мощностей в Таллине.
Россиянам пришлось научиться использовать неформальные связи для решения проблем между собой, поскольку
