В действительности, события развивались несколько иначе. Группа 190-й дивизии выходила в общем восточном направлении, следуя полями южнее русла р. Ятрань. Пройти через посты 1-й горно-егерской дивизии незамеченными не удалось, и пришлось вступить с егерями в бой, не доходя до с. Покотилово. В ходе его командная группа 190-й дивизии была рассеяна, а командир соединения и его комиссар Н.И. Каладзе были взяты в плен. Случилось это на поле неподалеку от с. Орлово. В своей объяснительной записке начальнику Главного управления кадров Красной Армии 26 ноября 1941 г. полковник Г.А. Зверев описывал события так: «Отходил на Подвысокое по хлебам, мы отстреливались от преследующего нас противника и не обращали достаточного внимания на свои тылы, так как считали, что Подвысокое в наших руках. Такое недостаточное наблюдение привело к тому, что во время перезарядки пистолета я получил сильный удар в спину, был свален двумя немцами и забран в плен. Одновременно забрали и военкома… Пленен в районе Покотилова. В плену у немцев пробыл 11 суток – с 11 по 22 августа». Командир 190-й дивизии полагал, что был схвачен 11 августа, хотя описываемые им события и его собственные действия могли относиться только к 7 августа. Остается неясным, что он запомнил правильно – количество дней, проведенных в плену, или день, когда его выпустили.
На допросе никаких важных сведений полковник Г.А. Зверев не сообщил, после чего был направлен на сборно-пересыльный пункт, откуда попал в лагерь под городом Винница. Там он выдал себя за украинца Григория Алексеевича Шевченко, и был немцами отпущен[341]. Уже 6 сентября 1941 года у станции Верховье под г. Орел полковник пересек линию фронта. Выбрался из плена и полковой комиссар Н.И. Каладзе. А вот капитан В.Н. Литвинов на сей день числится пропавшим без вести.
К востоку от с. Копенковатое действовали остатки полков 72-я дивизии, к которым присоединились красноармейцы разгромленной ранее 58-й. Возглавил прорыв генерал П.И. Абрамидзе, который ехал на бронемашине, переодевшись, как рядовой водитель. Они смогли преодолеть немецкую оборону, но в районе Панского леса, рядом с которым Ятрань впадает в Синюху, немногочисленная колонна приняла свой последний бой. Оставшихся в живых, в том числе командиров 72-й дивизии и 14-го полка Я.И. Кислякова немцы взяли в плен.
Ряд частей и штабов действовали самостоятельно, никак не координируя с остальными. Так, в ночь с 6 на 7 августа вместе с саперным батальоном попытался выйти из окружения начальник химических войск 6-й армии полковник К.А. Некрасов. Но у села Копенковатое они попали под минометный обстрел. Осколками близко разорвавшейся мины полковник был ранен в правое предплечье и паховую область правой ноги с контузией. Начхим отполз в лес, где в полном одиночестве оставался до утра 8 августа. В этот день при прочесывании леса он был обнаружен немцами в полубессознательном состоянии. Егеря оказали ему первую помощь, а потом на грузовике отправили в лазарет лагеря военнопленных в город Винница[342].
Есть основания утверждать, что штаб 12-й армии накануне своей последней попытки прорыва не сумел или не успел организовать все силы, сосредоточившиеся после 6 августа в районе Зеленой брамы. Как мы видим, в прорыве приняли участие те части и соединения, которые сохранили свою организацию, а именно 2-й механизированный, 8-й и 13-й стрелковые корпуса. Однако большое количество бойцов и командиров, особенно из тыловых частей 6-й армии, после неудачного прорыва 6 августа вернулись в леса вокруг с. Копенковатое и Подвысокое. Они остались без командования и без связи, и будучи фактически предоставленными сами себе. Собирать их было уже некому.
Самостоятельно, без взаимодействия с кем-либо, выходило из окружения управление 139-й дивизии. В ночь на 7 августа в штабе соединения получили общий приказ: «Под прикрытием ночи остатки дивизии внезапно атакуют врага на одном из участков окружения, а затем стремительно преодолевают полосу, занятую немцами. Чтобы не растеряться в лесу, люди к месту сосредоточения двигаются поротно»[343].
Для подготовки к прорыву собрали совещание комсостава. На нем присутствовали майор В.А. Шагинян, военком дивизии полковой комиссар А.Л. Парамонов, начальник политотдела батальонный комиссар И.Е. Жуков и многие другие. Про участие в совещании командира соединения полковника Н.Л. Логинова ничего не говорится. Уничтожили штабное имущество, орудия, оставшиеся без боеприпасов, сожгли секретную документацию. Около 23.00 пошли к линии фронта. Когда вышли на опушку леса, вперед выслали разведку, и она, видимо, наткнулась на немецкое боевое охранение. Завязалась перестрелка, и управление дивизии, вместо того чтобы сманеврировать, уйти в сторону, ввязалось в огневой бой. Вскоре с немецкой стороны подключились пулеметы и минометы.
Тогда командиры и политработники 139-й дивизии бросились в атаку на противника, закрепившегося за дорогой. Прорыв не удался, значительная часть погибла, остальные оказались в плену. Среди них оказались майор В.А. Шагинян, полковой комиссар А.Л. Парамонов, начальник артиллерии полковник А.П. Трофимов и др.[344]
На участке обороны 97-й дивизии, несмотря на общую тревогу, вызванную прорывом остатков 6-й и 12-й армий, более никаких существенных происшествий не случилось. Около полуночи из леса выскочил одиночный танк и устремился в северо-западном направлении. Орудия и пулеметы его молчали, видимо, закончились боеприпасы. Немедленно по радио немцы объявили тревогу, подняв свои тыловые части по возможному маршруту следования танка. Вскоре в штаб 97-й дивизии доложили, что в 7 км западнее с. Бабанка он был подбит. Из полученных днем от военнопленных сведений, стало известно, что в этом танке пытался прорваться из окружения какой-то генерал. Возможно, этим генералом был начальник штаба 6-й армии комбриг Н.П. Иванов.
Перед рассветом было несколько попыток пробиться через боевые порядки немецких войск, но все они проводились разрозенными небольшими группами и были отбиты. Часть атаковавших была уничтожена, остальные сдались в плен. Среди них оказался один раненый полковник. Не исключено, что им оказался командир 139-й дивизии полковник Н.Л. Логинов.
Более организованным оказался прорыв в северо-восточном секторе, где занимали оборону 125-я и 24-я пехотные дивизии противника. Известно, что против них действовали остатки 140-й, 197-й стрелковых дивизий и 2-го механизированного корпуса.
Действиями 140-й дивизии в ночь на 7 августа руководил ее военком полковой комиссар С.Э. Борисовский. После неудачного боя под Небелевкой остатки командования дивизии отошли в глубь леса, где в сгущавшихся сумерках состоялось последнее совещание. На нем присутствовали начальник штаба майор В.И. Лисовец, начальник политотдела старший батальонный комиссар Л.Г. Мишин, командир группы 445-го полка капитан М.С. Козлов, его военком батальонный комиссар С. Шпичак, а также раненный накануне командир 798-го полка майор П.Ф. Чернов. На совещании отсутствовал командир дивизии подполковник В.Г. Чернов. Что с ним случилось 6 августа – и по сей день остается загадкой.
На повестке дня стоял единственный вопрос: прорываться из окружения. В ходе обсуждения направлений прорыва разгорелся спор. Капитан М.С. Козлов и лейтенант С.Г. Тончилов предлагали разбиться на группы по 30–40 человек и выходить в разных направлениях, но в основном – на запад, поскольку там немцы менее всего ждут прорыва. Свои предложения пытался дать и комиссар С. Шпичак, который до войны по заданию Уманского окружкома работал в Подвысоцком районе и хорошо знал людей и местность. Но верх взяло мнение С.Э. Борисовского и Л.Г. Мишина, которые настояли на выходе в направлении на Нерубайку и Каменечье, хотя никто реальной обстановки здесь не знал[345].
В темноте сводный отряд во главе с комиссаром С.Э. Борисовским и майором В.И. Лисовцом двинулся в северо-восточном направлении. М.С. Козлов и С.Г. Тончилов были поставлены в хвост колонны, как им объяснили, «для поддержания порядка». Но как только колонна вышла на опушку, ее заметили немцы и накрыли артиллерийско-минометным огнем. Многие красноармейцы с криками стали разбегаться в стороны, кто в лес, а кто в поле.
Как оказалось, в ходе обстрела единая колонна распалась. Часть ее во главе с С.Э. Борисовским и В.И. Лисовцом перебежала через поле и укрылась в овраге, а арьергард во главе с М.С. Козловым и С. Шпичаком отошел в лес. Когда через полтора часа обстрел прекратился, каждая из групп стала действовать сама по себе.
Переждав в овраге, группа С.Э. Борисовского начала движение по его дну по направлению к селу Нерубайка. Немцы не стреляли. Впереди, пригнувшись, шел комиссар С.Э. Борисовский, за ним майор В.И. Лисовец и другие командиры. Когда группа достигла верховьев оврага, полковой комиссар остановился: сверху отчетливо доносилась немецкая речь. Вместо того чтобы отойти незамеченными, решили пробиваться, видимо, полагая, что немцев немного.
