навстречу вышла шаманка.
Три зеркальные стрелы — способность, которую нельзя отбить магией, как и уйти с её помощью. Но тело девушки разлетелось сонмом проклятых светлячков.
Гвидон крепче прижал к себе Дину. Длинные чёрные волосы веником пронеслись по каменному полу. Он бросил взгляд себе под ноги, и увидел плотную янтарно-коричневую взвесь.
Развеивание чар не помогло. Пространственная магия, не иллюзия? Блокировка магии, рассинхронизация… ничего не помогало. Мозг лихорадочно искал выход, но находил лишь вопросы.
Ну же, откуда ты нападёшь, грёбаная бестия⁈
Верный клинок уже был в руках, наливаясь солнечным светом.
Но вместо шаманки его горло вдруг сдавила ставшая стальной рука Дины.
— Чт… что…хх… — пораженно прохрипел крестоносец и, лишь собрав последнюю волю в кулак, заставил себя отбросить свою драгоценность.
Какая-то новая магия?
— Добро пожаловать в мой мир, мотылёк… — туманным и немного отдающим безумием голосом, произнесла девушка. — Разве ты не знал, что не стоит забирать добычу у хищника?
Гвидон метнул веер зеркальных игл и на всякий случай приготовил зеркальный и солнечный щиты. Всё же крестоносец — это в первую очередь танк. Магия света и навыки антимага-зеркальщика — лишь вспомогательная часть его навыков.
Повинуясь приказу, вокруг него сформировалась полупрозрачная, но прочная, словно эбонит, броня начертателей.
Однако шаманка лишь вновь рассеялась облаком светлячков, из которого вынырнула парочка мёртвых эстусов и потянулся четвёркой светящихся рук высокий тощий люст.
Крестоносец решил атаковать, сообразив, что монстры продолжат плодиться вокруг него и однажды задавят числом.
Магические щиты столкнулись с острыми крыльями. Люст ударил длинным лучом янтарного света. В этом мире вообще будто не осталось ничего, кроме черноты и оттенков проклятого янтаря!
Грязно-ржавое, ненастоящее солнце…
— Я всегда знаю, где ты, — прошептала Дина у него за спиной.
Гвидон вздрогнул, резко обернулся, ударив волной режущего света. Затем, уже не боясь задеть тело Ди, в панике запустил несколько раз подряд веер зеркальных игл. Очищающие волны света и антимагии прокатились вокруг него, на миг развеяв мрак.
Но затем он вдруг осознал, что пространство вокруг просто впитало эту силу и проклятый янтарь стал лишь ещё насыщеннее.
Со всех сторон его обступали чёрно-янтарные летуны, впереди которых шла Ди.
Его Ди, но в то же время — совсем чужая. В её взгляде проступала пугающая хищная птица.
А проклятый янтарь становился всё ярче и ярче, будто поглощал под собой всё.
Крестоносец принялся яростно размахивать клинком. Страх сковал мышцы, но Гвидон продолжал не глядя отмахиваться от уже почти неразличимых врагов, среди которых то и дело мелькал образ его Подарившей Имя богини.
Но в последний момент рука дрогнула, подводя его…
Из потемневших белков глаз Гвидона вылетали янтарные светлячки. Сам он безвольно осел на колени и, глупо открыв рот, уставился в никуда.
А затем вдруг пришел в себя, спокойно поднялся и встал вместе с Диной перед своей новой госпожой.
Решение всегда держать внутри тела врага несколько мотыльков — было верным. А ведь это предложил Арк… Он помогает и оберегает, даже когда сам не знает об этом.
Девушка на миг замерла, требовательно протянув руку. Парень молча снял с себя амулет и передал шаманке, окончательно перестав быть в глазах системы рыцарем-мистиком и вернув класс крестоносца.
Тия приняла подарок, хмыкнула, рассматривая странный артефакт в виде кулона с нежно-фиалковым камнем, и повесила его рядом со ставшими простой побрякушкой чётками. Так же молча она сняла с шеи бесполезный артефакт с духом проклятого вампира и протянула его крестоносцу взамен. Шаманка давно переросла тот уровень, когда ей была нужна помощь для управления вампиризмом.
Тия развернулась и пошла в сторону Обсерватории. Гвидон взял Дину на руки и молча побрёл следом за ней. Светлячки в его глазах стали заполнять всё белизной, после чего вернули прежний нормальный вид, свойственный людям. А лежащая на его руках девушка бережно поправила свисавшую с её запястья легендарную удавку Фракир, с заключённым в ней духом-сервитором.
Чужаки в мёртвом городе медленно продвигались в сторону Обсерватории, пока им вслед с голодной завистью смотрели собравшиеся на яркие вспышки небесные хищники.
Но никто из них не решился бы нарушить охоту Альфы.
28. Договоренности, которых не следовало достигать
Когда я выходил из терминала, в Обсерваторию входила Тия вместе с несущим Дину предателем. Шаманка выглядела немного сонной, чем походила на себя прежнюю.
— Ну и как это понимать? — первым их заметил Мерлин.
— Простите, я был не прав, — произнёс Гвидон.
— Серьёзно? Ты просишь прощения после того, как убил Нэссу⁈ — яростно рыкнул Хантер. Его я вообще впервые видел насколько взбешённым. Впрочем, любой на его месте был бы взбешён.
— Я больше не мог терпеть, как вы называете её «овощем» и всем остальным! — вспыхнул в ответ парень.
— Значит, это я виноват в том, что ты крыса? — с ядовитым ехидством спросил Мерлин.
— У меня не было выбора, — Гвидон отвёл взгляд. — Но Альма же всё равно её вытащила.
— Арк, ты же не примешь крысу обратно после простого «извини»? — возмутился алхимик.
— Могла бы просто его прикончить, — произнесла сама Нэсса. Альма и впрямь уже привела её в чувства, но вид у неё был всё ещё неважный.
Теория подтверждалась — если воскресить в первые секунды, до того как мозг умер или осознал свою смерть, удавалось вернуть людей в сознании.
— Думаю, если ты сможешь убедить в своей белой пушистости и безобидности Мерлина, Хантера и Нэссу, я подумаю о том, чтобы принять извинения.
— Предлагаю скинуть это недоразумение со Стены в научных целях, — улыбнулся алхимик. — Всегда было интересно, что случится с телом на подлёте к земле с той стороны.
Ни один мускул на лице Гвидона не дрогнул. Он вообще вёл себя немного иначе. Совсем не походил на знакомого мрачного типа с развивающимся алкоголизмом.
— Даже не буду пытаться сделать невозможное, — поднял руки Гвидон, будто собирался сдаваться. — Все вопросы к ней.
Он кивнул в сторону Тии.
— Ритуал подчинения, — проговорила она.
— Что ты имеешь ввиду? — переспросил я. Обычно предложения и инициатива от неё — вещь почти невозможная.
— Точно! — неожиданно поддержала её Альма. — «Проклятие камаль», помнишь? Книга, которую ты мне дал почитать.
— Конечно, пособие по магии крови, которое дала Серая.
— Ну, я бы не назвала её пособием, — замялась рогатая целительница. — Это скорее личный дневник. Но там описаны некоторые ритуалы магии крови. Обычный сигил подчинения через кровь может быть улучшен силой другой стихии до непреложной печати. Кирейрай использовала для этого магию воды, но у тебя ведь тоже не стандартный вампиризм, а вампирская магия жизни… Мы как раз недавно с Тией обсуждали это.
— Ничего себе у вас обсуждения, — опередил меня с той же фразой на секунду Мерлин. — В следующий раз, зовите и меня на такие.
Альма покраснела. Тия чуть улыбнулась, не поднимая глаз от пола.
Тихая и необщительная Тия, равнодушная почти ко всему, и ходячая милота, которая от боевой магии кажется дальше, чем Мерлин от роли танка.
— Ты предлагаешь сделать из него раба? — удивился я и обратился к пленнику. — А ты что скажешь?
К слову, никаких пут на нём не было. Шаманка даже не потрудилась избавить его от меча на поясе. Хотя, пытаться убежать от Тии — в любом случае очень плохая идея. Единственный шанс у Гвидона был, только если бы шаманка просто забила на погоню, решив остаться рядом со мной. Я бы, кстати, ничуть не удивился — скорее инициатива с её стороны кажется мне странной.
Но ритуал с подчинением мне нравится.
Я не очень кровожаден и убивать Гвидона не хотел. Хоть я и не отказался бы от одного образца для создания новой расы… Но отпускать его тоже было нельзя. Он видел слишком много, чтобы верить ему на слово после попытки предательства.
Любопытно, кстати, чего он хотел этим добиться? Зачем ему безвольная кукла посреди Стены в необитаемом секторе с семью цепями? Красиво умереть во время приступа фетишизма от прорыва нечисти?
— А что мне говорить? — пожал плечами Гвидон. — Пытать вы меня не будете, а к смерти я готов — это всего лишь ещё одна попытка, не более. Эфирных модов на мне нет, перерождение гарантировано в каком-то относительно лайтовом секторе. Разойдёмся, как в море корабли, а вопрос с моей памятью будет решён.
Любопытно, после поимки он как-то сильно поменялся. Будто и говорит
