«Стало быть, никакого обмана. Чувства, осязание в норме, — заключил старик. — Тогда в чем же дело? Неужели гость и впрямь не приклонен, будто скала?»
Квинт продолжал сомневаться. Слишком уж невероятно звучало это смелое, но не лишенное смысла предположение.
— Корабль держал путь к острову Грез, а точнее к мысу Туресса. Довольно опасный путь, не находишь? Туда вообще мало кто отваживался плавать даже в мои времена. Вот я и задаюсь вопросом: зачем подбирать терпящего бедствия моряка и тащить его за собой на поиски фортуны? Разве капитан «Бродяги» страдал излишней добродетелью… Не думаю. Бероуз был не таким. Вот и ответь мне, где же я тогда ошибся?
Гость хмыкнул и, пожав плечами, сказал:
— Ты ошибся лишь в одном, слепец. В ту самую пору, когда я взобрался на борт «Бродяги», они плыли не к мысу Туресса, а от него. Они возвращались домой, старик.
Колоссальным усилием Квинт заставил себя воздержаться от лишних слов. Сказать, что он был поражен, значит не сказать ничего. Квинт выбрал неверный путь. Пытался расставить силки, и сам угодил в подготовленный собеседником капкан.
Загадочная история гибели «Бродяги» обросла еще одной сомнительной подробностью, автором которой стал неказистый рыбак, мистер Лорт Сквидли.
Очередные противоречия.
Решив, что в скором времени обязательно встретится с бывшим юнгой «Бродяги», — единственным кто может пролить свет, на престранную тень этой истории — капер продолжил расспросы:
— На каком корабле ты служил до того рокового дня?
Глаза Сквидли сузились, словно он пытался предугадать слова Квинта.
— Я мог бы солгать, но не стану этого делать. Данный эпизод навсегда стерся из моей памяти. Как говорят в таких случаях — меня поразил Амнезива болезнь.
Старик недовольно сжал губы в линию. Другого ответа он и не ожидал. В очередной раз, обратившись к собственным ощущениям, Квинт впервые почувствовал легкую толику лжи. Получалось, что правдивости в словах Сквидли не больше, чем в фальшивых медяках изготавливаемых Тощим Гвилом.
Следующая догадка оказалась еще отчетливее: собеседник не испытывает страха перед Квинтом, потому как безумно уверен в собственных силах. Ему плевать на вопросы и на ответы, вылетающие из его рта. Он ведет свою — одному ему понятную — игру.
— Тогда объясни мне вот какую вещь, Сквидли, — выдержав пауз, изрек старик: — Как вышло, что почти вся команда «Бродяги» пропала без вести, а ты, дьявол тебя побери, все еще ходишь по этой грешной земле?!
— Два связанных между собой вопроса, — невозмутимо заметил гость.
До последней минуты словесная дуэль со слепым капером умиляла Сквидли, но теперь все изменилось. Старик переступил границу запретного, где не имелось ни одного лживого ответа, и впереди маячили лишь массивные гранитные надгробия.
Сплюнув под ноги, Лорт решил не терять драгоценного времени. Вкрадчиво произнес:
— На корабле был бунт. Нам удалось его подавить, но результат оказался плачевным — погибла почти треть команды, включая самого капитана.
Брови старика поползли вверх. Не смог удержаться — поддался эмоциям, раскрыл себя.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что подобное произошло из‑за дележки сокровища, которое отыскал Бероуз на острове Грез?
— Именно так.
Квинт осекся и замолчал.
Свечи почти догорели, а старик так и не осмелился продолжить беседу. Уставившись белыми глазами в поверхность стола, он тихо барабанил по поверхности, погрязнув в собственных мыслях. Стук напоминал знакомую каждому пирату песню о таинственных сокровищах и потраченных понапрасну жизнях, которые уже невозможно вернуть.
«Открой правду! Дай ответ!»
Пытаясь пробиться сквозь мощную защиту, Квинт, мысленно обратился к пленнику. Но рыбак укрылся за мощной стеной защиты. Он и впрямь обладал исключительными способностями. Только Квинт не терял надежды. Прислушиваясь к малейшему колебанию звуков, старик уже чувствовал — он плывет в верном направлении, и попутный ветер нарастает с каждой секундой.
Мысленно рисуя лицо Сквидли, капер, словно искусный художник отражал на нем все морщины, шрамы, впадины и острые углы широких скул. Ощущая его тяжелое дыхание, старик прикасался к памяти своего странного оппонента, пытаясь достигнуть самых глубин чужого сознания.
Живые картинки пришли сами собой: свободный и мощный бриз разрывает крутую волну, команда радостно вскидывает руки вверх, звучат выстрелы, пираты ликуют — они достигли цели; мир тускнеет и озаряется через пару секунд сотней горящих факелов, они словно огненный змей сползаются с горы. Квинт без труда узнает бухту Турлеско, вблизи Прентвиля. «Бродяга» со скрежетом натыкается на мель и замирает. Человеческий гул, весьма обеспокоенный, заполняет ночной берег. Корабль кренится на правый борт. Только теперь в нем не чувствуется былой мощи и красоты. Паруса разорваны, от мачт остались лишь крохотные остовы, из трюма смердит так, что старик затыкает нос. Он чувствует запах смерти.
Наблюдая за Квинтом, Сквидли постепенно растекается в веселой ухмылке. Он рад, что не покинул комнаты раньше времени. Великолепная сцена станет его шедевром. Старый капер узнает истину и умирает! — что может быть прекраснее такого сюжетного хода.
Только сама смерть!
— Это ты поднял бунт. Ты предал капитана. И сокровище Бероуза в твоих руках!
— Да. Ты почти во всем прав, старик! Но узнать истины не под силу даже тебе…
Первым не выдержал Луджи: быстрый выдох сменился стоном, который венчал резкий хруст. За своим приятелем последовал Кларк. Привыкшие действовать резко, грубо презирая всяческую болтовню и сопливые рассуждения, каперы не рассчитывали на сопротивление со стороны Сквидли. Острый нож, направленный под ребра рыбака уткнулся в стену, а пистолет так и не успел выстрелить. Молниеносное движение плененного поставило жирную точку в этом откровенном разговоре. Жизнь каперов оборвалась.
Старик слышал все, а в голове возникали короткие образы смертельных конвульсий — он ничем не мог помочь своим собратьям.
Когда Сквидли закончил, на его лице сияло удовлетворение. Потерев ладони, будто скульптор после тяжелой работы, он посмотрел на замершие тела каперов. Раскинув руки в неестественных позах, те напоминали корни лесных исполинов, выпирающих из земли и цепляющихся за ноги заплутавших путников.
У Квинта оставался последний шанс. Одно короткое мгновение — он еще мог успеть совершить невозможное, задуть свечи и в полной темноте, ориентируясь на звук, выстрелить. Пистолет грел ладонь, и старый капер знал: этого преимущества ему хватит с лихвой.
