батареей пронеслись, визжа и улюлюкая, сначала лезгины, а потом и казаки. Тысяч пять. Разорвут эти жалкие остатки «Великой армии» в клочья. «Напрасно старушка ждёт сына домой»! Какие ёмкие образы иногда выдаёт хан Петер.
Мюрат со своим ординарцем уходили на север. Всё, нет у него больше кавалерии, проклятые варвары заманили его в ловушку, да ещё какую. Его кавалеристы не принимая участия в сражении, просто погибли, задавив друг друга на дне оврага, а остальных застрелили с недоступного для них расстояния. Нужно уносить ноги. Маршал оглянулся, за ним следовала пара десятков улан. Бой затихал севернее, даже северо-западнее. Иоахим вдруг понял, что повернул сильно на восток и решил взять западнее, когда впереди увидел сотню всё тех же чёрных. И понял, что это конец, на их запалённых лошадях, еле живых после стремительного галопа, не уйти от чёрных на высоких арабских скакунах. Нужно принимать последний бой. И как можно дороже продать свои жизни.
Бах. Чёрные впереди окутались облачком грязно-белого дыма, и Мюрат вылетел из седла. Острая боль обожгла грудь. Обидно. Эти чёрные воюют не как рыцари, они убивают французов издалека. Дикари.
Событие пятьдесят восьмое
Этими жалкими побрякушками можно управлять людьми! (Об орденах и медалях)
Наполеон I Бонапарт
Князь Мудар со своей сотней лучших стрелков и хотел бы поспешить перебраться на ту сторону оврага, но не мог. Более того, пройдя с полкилометра медленным осторожным шагом, вся земля в каменюках была, и в больших и в маленьких, самое то — лошадям ноги ломать, пришлось вообще спешиться и вести коней в поводу. А овраг всё не кончался и не кончался. Позади стреляли, грохотала со всех сторон артиллерия, а они шли себе по краю оврага и впереди никого, и с другой стороны оврага пусто, и на опускающихся здесь уже Праценских высотах ни души. Словно все решили дать его сотне спокойно добраться до конца этого оврага. Впереди понятно были разведчики, их Мудар отправил сразу, как они спешились. И от них никаких вестей.
Когда овраг чуть более пологим стал, князь послал пару человек проверить, смогут ли кони подняться по западному склону, но люди пришли и головами замотали, дальше надо идти. Только тронулись, и вернулись, наконец, разведчики, впереди метрах в трёхстах есть возможность перебраться на ту сторону оврага. Вот только там совсем недалеко идёт бой.
Не новость. Бой и так слышно.
— Видно оттуда кого? — поинтересовался у командира разведчиков князь.
— Всё в дыму, но белые и синие мундиры иногда мелькают.
— А что делать? Всё в руках Аллаха. Пошли.
Они прошли эти триста метров, бой впереди продолжался. Только пушки смолкли, зато усилилась ружейная пальба. Отряд по одному, придерживая лошадей, а некоторым, более пугливым, и помогая взбираться на крутой довольно склон, перебрался на другую сторону. Никакие другие лошади на эту кручу бы не полезли, это всё же лошади, а не козы.
Выбравшись на равнину, глупостей делать не стали, не вскочили на коней и не заорали во всю глотку, восхваляя Аллаха. Так же тихо, ведя в поводу коней, повернули в противоположную сторону и молча пошли на соединение с основными силами. Оказалось, что зря. Нужно было, как раз вскочить и с улюлюканьем, пришпорив лошадей нестись галопом. Но нет. Шли, ведя коней в поводу.
Французы показались неожиданно. Это были пехотинцы. Какая-то меховая шапка на них. Зелёная кургузая короткая форма. Было их человек сто пятьдесят, и шли эти пехотинцы походной колонной, по четыре человека, с коротким штуцерами на плече. Медлить было нельзя, у Мудара были тоже короткоствольные штуцера и, значит, расстояние становились критическим, французы, открыв огонь, могли залпом одним перестрелять его сотню.
— Огонь по противнику, — закричал своим Мудар.
Опасались, а потому шли с заряженными ружьями. Всего пару секунд хватило его вайнахам, чтобы вскинуть карабин и прицелиться. Бабах. Пехотинцы, очевидно, всё ещё раздумывали, кто перед ними, людей в такой форме они не видели. Опять же непонятка, кавалерия, а идёт пешком, ведя коней в поводу. Растерялись командиры у батальона лёгкой пехоты иначе ещё именуемыми «застрельщиками Альп». Залп сотни князя Мудара уменьшил сразу их число вдвое, и тут эти чёрные вскочили на коней и понеслись к ним.
Полковник Жан-Батист Шарноте — командир полка лёгкой пехоты, в составе которого, и был батальон застрельщиков или егерей, был послан маршалом Бернадоттом на разведку. Передовые полки русской гвардии куда-то исчезли, а там, на юге, шёл бой непонятный — грохотало вовсю. Маршал и послал егерей узнать, что там происходит.
Когда появившиеся откуда-то с севера неизвестные всадники сделали залп, и выкосили половину батальона егерей метким ружейным огнём, полковник совсем было крикнул,чтобы егеря начали вести огонь в ответ, но чёрные всадники вскочили на коней и понеслись к ним.
— Отставить огонь! В каре! Штыки вперёд. — Прокричал остаткам батальона Шарноте. Ничего, отобьются. Кавалеристы эти сделали ошибку. Конь на штык не пойдёт.
Оказалось, однако, что ошибку сделал именно полковник Жан-Батист Шарноте. Нужно было стрелять. Всадники не выхватили сабли из ножен. Они наклонились к сёдлам, отцепили два двуствольных пистолета и, подъехав на расстояние в десять метров, произвели четыре сотни выстрелов. С учётом того, что к этому времени от батальона застрельщиков и семидесяти человек не осталось, каждому егерю досталось по нескольку пуль. Всем хватило.
— Уходим срочно! — Хотелось, конечно, посмотреть, что в ранцах у этих зелёных с мохнатыми шапками, но неизвестно, не идёт ли за этим батальоном следующий. Единственное, что Мудар разрешил своим, так это в качестве трофея прихватить мохнатую шапку. Необычно смотрелась. Каждому хватило. Теперь можно сделать это отличительным знаком его сотни.
С километр почти они скакали по пустому полю. На юге всё ближе и ближе слышалась ружейная стрельба, а потом и канонада больших орудий добавилась. Князь Мудар приказал отряду остановиться, соваться в это сражение с его маленьким отрядом не имея данных о противнике не хотелось. Он не боялся, просто одно дело погибнуть в бою с сильным соперником нанеся ему максимальный урон и совсем другое погибнуть просто так, потому что ты дурак. Дураком князь Мудар себя не считал, повоевал с ханом Петером в нескольких компаниях и от того уяснил, что главное в любой войне — это разведка. Нужны были данные о противнике и князь посла своих лучших джигитов вперёд. Сам решил от греха подальше взять чуть западнее, о чём разведчикам и сообщил. Вайнахи спешились, зарядили по новой ружья и пистолеты и снова вскочили на
