— Мне кажется, в вашем городе люди… какие-то нервные, не так ли?
— Они недовольны тем, что до сих пор, по их мнению, ничего не сделано, чтобы прояснить ситуацию. Прошлой ночью, например, было разбито окно в комиссариате.
— Не дадите ли вы мне имена и адреса людей, о которых говорили?
Она открыла ящик стола и вынула листок бумаги.
— Я предвидела, что вам это может понадобиться.
Я поблагодарил и спрятал листок в карман.
— Думаю, самое время познакомиться с вашим городом…
Она посмотрела мне в глаза, и я понял, что она тоже меня не жалует. Похоже, она держит сторону Эслингера. Но ее патрон — Вольф… Впрочем, я не имею права ее осуждать.
— Где мне поставить свою машину? У нее нью-йоркский номер, а это не очень-то популярно в здешних местах.
Она улыбнулась.
— Можете поставить ее в гараж за домом. Там есть место.
Я снова поблагодарил ее. Направляясь к двери, спросил:
— Простите, а как вас зовут?
— Вильсон, — ответила она, заметно смутившись.
— Вы очень мне помогли, мисс Вильсон. Надеюсь, я вас не слишком обременил?
Ничего не ответив, она склонилась над пишущей машинкой.
Я снял комнату в отеле на Гран-Рю, оставил там свои вещи и принялся за работу. Взял такси и отправился к Мак-Артуру. У водителя на лице было написано, что он хочет как можно скорее избавиться от меня. Он мчался на красный свет на глазах у постового, но тот не обратил на этот вопиющий факт никакого внимания. Я пришел к выводу, что Мэйси как шеф полиции — пустое место. Через три-четыре минуты гонки мы оказались на маленькой унылой улочке. На лавочках и ступеньках сидели люди. Они принялись бесцеремонно нас рассматривать, словно мы были действующими лицами какого-то спектакля. Я понял, что сделал ошибку, приехав сюда на такси, и попросил шофера проехать немного дальше. Он остановился за углом, и я решил прогуляться, чтобы дать этим бездельникам время успокоиться. И все же, подходя к дому МакАртура, я чувствовал на себе многозначительные взгляды. Впрочем, это типично для маленьких городков: посторонний человек чувствует себя здесь словно под увеличительным стеклом. Дом, в котором жил МакАртур, насчитывал целых пять этажей, что для маленького города было почти мировым рекордом.
Я поднялся на третий этаж и позвонил. Дверь открыл человек небольшого роста, плохо выбритый, с желтым худощавым лицом.
— Что вам угодно? — сипло спросил он, глядя на меня сквозь толстые стекла очков.
— Мистер Мак-Артур?
— Да, это я.
Он наверняка удивился, когда я назвал его «мистером», так как, по-видимому, был из числа тех, кто, скорее, привык получать пинки…
— Я к вам по поводу исчезновения вашей дочери.
Смешанное чувство надежды и страха исказило его черты.
— Ее нашли?
— Пока нет, но мне хотелось бы поговорить с вами. — Я шагнул вперед. Он был явно разочарован, но все же посторонился и пропустил меня.
Квартирка была маленькая, чистая, бедно обставленная. На веревке, протянутой из угла в угол, сушились чулки и женское белье. Мак-Артур остановился около стола и вопросительно посмотрел на меня.
— От чьего имени вы приехали?
Я показал ему свое удостоверение и тут же спрятал, прежде чем он успел прочитать, что там написано.
— Я хочу установить обстоятельства исчезновения вашей дочери. Помогите мне, и я ее найду.
— Да, конечно, — живо ответил он. — А что именно вы хотите узнать? Многие уже расспрашивали меня, но до сих пор ничего не нашли.
Я присел на угол стола.
— Как вы полагаете, что с ней могло случиться?
— Не знаю.
— Может быть, ей просто разонравилось жить здесь? Я хочу сказать, что она могла просто убежать.
Он покачал головой. Вид у него был крайне несчастный.
— Она была хорошей дочерью, и у нее была приличная работа.
— Вы верите слухам о некоем вампире, который орудует в окрестностях?
Он закрыл лицо руками.
— Я не знаю…
Да, помощи от него я не дождусь.
— Вы в курсе, что эти загадочные исчезновения в вашем городе используются для того, чтобы обеспечить себе голоса избирателей на предстоящих выбоpax? — спросил я, набираясь терпения. — Не допускаете ли вы мысли, что этих девушек просто-напросто подкупили, чтобы они исчезли на какое-то время? Я хочу сказать, не может ли ваша дочь принимать участие в такой мистификации?
— Все, что произошло с Люси, случилось помимо ее воли, — ответил он мягко. — Мистер, ведь вы не думаете, что ее уже нет в живых?
Я подумал, что это вполне вероятно, но промолчал.
Дверь внезапно распахнулась. На пороге возникла громадная женщина с седыми волосами и красными выпученными глазами.
— Что это за человек, Том? — спросила она МакАртура.
Тот явно почувствовал себя неловко.
— Он пришел по поводу Люси…
Женщина недружелюбно посмотрела на меня, комкая платок.
— Вы работаете на Вольфа? — Не дав мне ответить, она зашипела на Мак-Артура: — Идиот! Зачем ты впустил его? Это же шпион Вольфа!
— Он хочет помочь, — ответил Мак-Артур. — Мы не должны ничем пренебрегать, Мэри…
Но его жена была иного мнения. Сделав шаг вперед, она решительно махнула рукой:
— Убирайтесь!
Я отрицательно покачал головой.
— Послушайте, миссис Мак-Артур, вы, вероятно, не поняли, в чем дело. Чем больше людей будут заниматься вашим делом, тем скорее могут появиться результаты. Вы хотите найти дочь? Полагаю, что смогу вам в этом помочь, и это не будет стоить вам ни цента.
— Он прав, Мэри, — поспешно сказал Мак-Артур. — Мистер просто хочет нам помочь.
— Я никогда не приму помощи от такого негодяя, как Вольф! — Женщина вышла из комнаты, демонстративно хлопнув дверью. Мар-Артур нервно ломал пальцы.
— Вам лучше уйти, — сказал он. — Она пошла за своим братом.
Мне было наплевать на ее брата. Она могла пойти за кем угодно, я не был намерен сдавать свои позиции.
— Не беспокойтесь. А почему она ненавидит Вольфа?
— Его ненавидит почти весь город. По крайней мере те, кто имел несчастье с ним работать, — сказал Мак-Артур, глядя на дверь.
Женщина вернулась почти сразу в сопровождении здоровяка лет сорока с мрачным и самоуверенным лицом.
— Это он?
— Да.
Мужчина подошел ко мне и, вцепившись пальцами в мой жилет, произнес:
— Убирайся, и чтоб ноги твоей больше здесь не было!
Я захватил его пальцы и вывернул руку. Здоровяк с воплем рухнул на колени.
— Ты потрясающе невежлив, — отечески проговорил я, помогая ему подняться, — а я чертовски не люблю грубиянов.
Он со стоном сел на стул и принялся махать вывихнутой рукой. Я подошел к двери.
— Сейчас вы потрясены вашим несчастьем и не отдаете себе отчета в том, что зря теряете время. Прошло четыре недели с тех пор, как ваша дочь исчезла, но до сих пор никто ничего не сделал, чтобы ее найти. Это могу сделать я, но при условии, что мне помогут. Подумайте хорошенько. Я остановился в отеле. Если надумаете, приходите.
Я вышел из комнаты и спокойно закрыл за собой дверь.
Редакция «Кранвильской газеты» размещалась на четвертом этаже полуразрушенного здания. Туда вела лестница, темная и грязная, с застарелым запахом табака. Лифт не работал. Проблуждав немного, я наткнулся на дверь со стеклянной табличкой, на которой облупившимися черными буквами было написано: «Кранвильская газета».
Я повернул ручку двери и вошел в полутемную комнату. Сидевшая за столом женщина равнодушно взглянула на меня и снова склонилась над бумагами.
— Редактор у себя? — спросил я, вежливо приподнимая шляпу и стараясь изобразить как можно больше радости от знакомства с ней.
— Что-о?
По ее тону я понял, что посторонние здесь бывают нечасто.
— Меня зовут Понсер, и я пришел не для того, чтобы всучить вам дешевый пылесос.
Она поднялась и, пройдя к двери в дальнем углу помещения, скрылась за ней. Я закурил и осмотрелся.
Для редакторской конторы помещение выглядело слишком убогим. Да-a, газета была достойна этого городишки. Женщина вернулась.
— Мистер Диксон может уделить вам несколько минут.
Я улыбнулся женщине, пересек приемную и вошел в кабинет.
Там было еще мрачнее, чем в приемной. За столом на вращающемся стуле сидел человек неопределенного возраста в голубом костюме.
— Мистер Понсер? — осведомился он.
Я кивнул.
— Присаживайтесь, — толстой волосатой рукой он указал на стул. — Я всегда рад принять посетителей. — Он помолчал. — Вы здесь на отдыхе, я полагаю?
— Как вам сказать… — неопределенно ответил я. — Прежде чем излагать свое дело, я хотел бы задать вопрос.
Он поковырял пальцем в ухе, внимательно осмотрел ноготь и тщательно вытер о свои брюки.
— Все что хотите, — сказал он, улыбаясь.
