К июлю было создано 650 лагерей беженцев, в которых собралось примерно 70 тысяч изможденных людских обломков, безнадежно ждущих еды. За пределами лагерей оставалось еще примерно 4,5–5 миллионов перемещенных лиц, самовольно расселившихся в буше. По мере того как цены на имевшееся продовольствие росли, начали страдать от голода не только беженцы, но и местные жители неоккупированных районов.
Приводились до крайности противоречивые цифры уровня смертности. Автор попытался хоть как-то согласовать оценки, полученные из наиболее осведомленных источников в Красном Кресте, Всемирном Совете Церквей и «Каритас Интернейшнл», а также от монахинь и священников, которые выполняли огромную работу на местах по раздаче продовольствия в деревнях и буше.
В июле и августе политики позировали, а дипломаты хитрили и изворачивались. Сухопутный коридор, даже если бы он и был организован в этот период, скорее всего не мог бы быть использован по назначению. Поступали пожертвования от британских и европейских частных лиц, многие правительства, в частности скандинавские, частным образом давали понять, что не останутся равнодушны к просьбам Красного Креста о предоставлении во временное пользование грузового самолета с экипажем, если такая просьба поступит.
Женевский Красный Крест предпочел начать переговоры с частной фирмой, пилоты которой заявили, что полетят в Биафру только в том случае, если Нигерия гарантирует им безопасность полета, и запросить у Лагоса такую гарантию. Как обычно, они получили отказ.
Как и предсказывалось, уровень смертности постоянно повышался. От первоначальной цифры примерно в 400 человек в день, в самый свой пик он достиг, по оценкам четырех главных иностранных организаций по оказанию гуманитарной помощи, уровня в 10 тысяч человек в день. В июле и августе подвоз продовольствия был крайне невелик. Тогда как некоторые люди умирали в лагерях и эти смерти можно было зафиксировать, гораздо большее число смертельных случаев приходилось на деревни, куда вовсе не поступала никакая гуманитарная помощь. И как это часто случается, самая душераздирающая задача и самая грязная работа пришлись на долю католиков.
В человеческом языке нет слов, чтобы выразить или описать героизм священников Ордена Святого Духа или монахинь Ордена Святых Четок, приехавших из Ирландии. Когда приходится видеть перед собой двадцать истощенных детей в поздней стадии квашиокоры, которых принесли к тебе, а ты знаешь, что еды у тебя хватит только на то, чтобы дать шанс на выживание только десяти, тогда как для остальных нет никакой надежды, и видеть это изо дня в день, подвергаться бомбежкам и обстрелам, быть усталым, грязным, голодным и продолжать работать — все это требует такой отваги, какой нет у многих людей, чья грудь увешана боевыми наградами.
К концу 1968 года по примерной оценке количество умерших на территории Биафры равнялось 3/4 миллиона, а по самым сдержанным оценкам — 1/2 миллиона. Красный Крест, чьи коллеги работали по ту сторону фронта, докладывал примерно о 1/2 миллиона умерших в районах, оккупированных нигерийскими войсками.
Надо сказать, что большое количество продовольствия, закупленного на деньги, собранные в Британии, Западной Европе и Америке, которое не поступило непосредственно в Биафру, до голодающих не дошло вообще. В то время как такие репортеры как Стенфорд и Мойес Томас из «Мировых Новостей» в июне и июле в своих репортажах рисовали картины человеческой деградации, которым они были свидетелями в Икот Эпене, городе Ибибио, о котором в Лагосе вполне справедливо утверждали, что он уже в течение 12 недель находится в их руках; другие журналисты с чувством крайней неловкости сообщали из Лагоса о том, что ящики с продовольствием, купленным на пожертвования, гниют в доках. Работники Красного Креста в Лагосе жаловались на то, что им намеренно чинят препятствия на всех уровнях.
Несмотря на это, люди из Красного Креста потом рассказывали о спокойных усилиях британской дипломатии, предпринимавшихся в августе и сентябре, с тем чтобы убедить МКК прекратить прямую помощь Биафре на том основании, что с ней все равно покончено, и передать решение проблемы на нигерийской стороне нигерийскому Красному Кресту, который, по их словам, был «более расторопен».
В первую неделю августа 1968 года две церковные благотворительные организации, получив от Красного Креста жизненно важные посадочные коды, так же отделились от Уортона и начали самостоятельные полеты, однако все еще с Сан-Томе. 10 августа, не слушая никаких советов, граф Карл Густав фон Розен, шведский пилот-ветеран из «Трансфер», вылетел в дневной полет, чтобы доказать, что это возможно. Это был первый полет под флагом еще одной благотворительной организации — Помощь Северной Церкви, осуществленный совместно со скандинавской и Западно-Германской протестантскими церквями. Впоследствии все три эти организации работали в Сан-Томе под единым названием «Совместная церковная помощь».
Тем временем вспомнили про предложение биафрцев о специальном аэродроме, по мере того как пропадала надежда получить разрешение Нигерии на дневные полеты в Ули. Был аэродром и взлетно-посадочная полоса в Обилагу, но там не было достаточного электрооборудования и полноценной контрольной башни. Красный Крест согласился наладить все это за свой счет, и работы начались 4 августа. 13 августа было подписано соглашение между полковником Оджукву, от правительства Биафры, и господином Ягги, от Красного Креста. В этом соглашении оговаривалось, что каждая сторона может по собственному усмотрению аннулировать его, однако пока соглашение остается в силе, аэропорт должен оставаться демилитаризованным.
Господин Жак Криллер, женевский архитектор, стал комендантом аэродрома от Красного Креста. Первое, что он сделал, это настоял на выводе всех солдат и военной техники, включая и зенитные орудия, за пределы аэропорта на расстояние пяти миль от центра взлетной полосы. Биафрские военные высказали протест, поскольку при переносе позиций нигерийских войск всего только на 13 миль вперед, оборона аэропорта была бы этим самым непоправимо нарушена. Полковник Оджукву поддержал Криллера, и зенитки переместили. Затем Криллер нарисовал белой краской три круга, с большими красными крестами внутри, диаметром в 60 футов, на равном расстоянии друг от друга по всей длине взлетной полосы. Приняв таким образом меры предосторожности, он устроил свою резиденцию в палатке на краю взлетной полосы. 20, 24 и 31 августа аэропорт подвергся бомбардировке и ракетному обстрелу — прямо по целям. Полдюжины местных грузчиков было убито, многие другие ранены.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
