Бабушкин коврик долго украшал своими яркими цветами стенку нашего жилища. К своей сокире (это украинское слово ближе всех стоит к образу боевой секиры; назвать ее топором — язык не поднимается) я соорудил отполированное топорище, даже длиннее бывшего раньше. Сокира на несколько лет стала моим самым любимым орудием не только труда, но и развлечений. На спор я одним ударом мог перерубить толстенную ветку, расколоть неподдающийся комель или поцеловать обушок, удерживая снаряд за конец топорища кончиками пальцев перевернутой ладони. Разве это чудо-наследство хуже какого-нибудь несчастного дворца, обычно – требующего ремонта?
Обжорство – страшный грех!
Наскоро сдав последний экзамен, я отправился в ближайший колхоз имени Молотова. В Деребчине их было целых пять: кроме Сталина, были «охвачены» Молотов, Ворошилов, Калинин и кто-то еще, – кажется, неизвестный мне Петровский. Крепкие до войны хозяйства теперь влачили жалкое существование. Подобие жизни в них поддерживали только бесчисленные «уполномоченные» райкома партии, терзающие председателя и бригадиров. Те, в свою очередь, ласками и сказками, а чаще – угрозами, выгоняли на поля «трудолюбиМых колхозничков» (так обозначил колхозное крестьянство мой довоенный приятель Коля Зелинский).
В колхозе, где остро не хватало рабочих рук, выдавали после каждого трудового дня 400 граммов полноценной кукурузной муки. Из нее можно было варить мамалыгу– плотную кукурузную кашу. Это было очень сытное, но разорительное блюдо: на него уходило много муки, а объем готового продукта был мал и проглатывался в один заход. Кроме того, сама мамалыга требовала еще чего-нибудь экзотического, например: поджаренных шкварок или молока. Более экономичное блюдо – бевка. По сути, это была та же мамалыга, но сильно разбавленная водой до состояния киселя. Бевка имела кучу достоинств: заменяла первое и второе блюда, наполняла желудок приятным давлением. В бевку можно было добавлять картошку, появляющуюся зелень, и вообще – любые съедобные вещества, – жидкие или твердые.
В школе тем временем назревали многообещающие для желудка события: выпуск 7-го класса. Несмотря на образование восьмого класса, школа все еще считалась неполно-средней, и седьмой класс был выпускным. Меня и Славку Яковлева пригласили на выпуск, как выдающихся личностей школы: мы были членами какого-то «кома»: то ли учкома, то ли комсомольского «кома», а может быть и потому, что мы были под рукой. Выпуск же, по нашим расчетам, должен был быть «съедобным», потому что среди выпускников были дети верхушки завода: директора (Лида Клочко), главбуха (Ира Мазур), одного председателя колхоза и еще нескольких крупных товарищей помельче. Такие выдающиеся люди Деребчина просто не имели права ударить лицом в грязь, выпуская своих чад в большую жизнь.
Действительность превзошла все наши самые смелые ожидания. После официальной тягомотины все присутствующие были приглашены в самый большой класс, где столы уже ломились от яств. Точнее было бы сказать: «от яства», – оно было одно: винегрет. Но зато, – в каком количестве и как оформлено! Мелко нарезанная картошечка, красная свекла, фасоль, морковка, соленые огурчики были украшены кружочками лука и политы настоящим подсолнечным маслом, источающим аромат поджаренных семечек! Но и это еще не все: если очень внимательно приглядеться, то среди красной массы винегрета можно было заметить очень маленькие кусочки мяса! Все это великолепие было наложено высокими курганами в длинные блюда, предназначенные их создателями, наверное, для больших рыбин или еще чего-то. Десяток таких курганов стояли посредине столов, сдвинутых в прямоугольное каре с разрывом для прохода. В каждый винегретный курган была воткнута большая деревянная ложка; для каждого едока была предназначена пустая тарелка и алюминиевая ложка. По замыслу создателей пиршества ближайшие индивидуумы должны были деревянной ложкой полОжить себе в тарелку яство, после чего приступить к трапезе, но уже своей алюминиевой ложкой.
Изредка стояли большие бутылки с розовым ситро и гранеными стаканами. Стол для VIP-персон демократично был накрыт так же, только бутылки отличались менее насыщенными оттенками розового, – для них, очевидно, уже не хватило красителя. Картина была бы неполной, если не сказать о дизайне пиршества: через каждые полметра столы были уставлены для красоты букетами цветов. Аборигены были еще не знакомы с утонченными изысками худосочной заморской икебаны, и букеты творили по древним образцам. Различные цветы формировались в плотные снопы значительного диаметра, которые устанавливались в подходящую тару, объемом от двух литров до ведра, залитая туда вода понижала центр тяжести и придавала устойчивость букету.
Когда VIP-персоны заняли свои места, директор дал отмашку, и двери были открыты для виновников торжества и приглашенных, вроде Славки и меня. Все ворвались в зал и немедленно приступили к пиршеству, не ожидая каких-либо тостов и понуканий. Сразу же выявился просчет организаторов: деревянная ложка была только одна на 5–6 человек. Пока первый интеллигентно наполнял свою тарелку, остальные, чтобы не скучать, приникли своими алюминиевыми ложками непосредственно к первоисточнику пищи – блюду. Первый, захвативший большую ложку, понял, что он теряет время на ненужную перегрузку продукта, и начал большой ложкой «загружаться» напрямую с общего блюда.
Пока VIP-персоны разливали розовую жидкость по стаканам, на остальных столах все было уже кончено. Народ начал скучать и уже потянулся к выходу. Чтобы не допустить неприличного сокращения важного мероприятия, директор распорядился запустить патефон и начать танцы. Девочки-выпускницы начали кружиться в основном с учителями и VIP-ами: свои парни явно не дотягивали до требуемого стандарта.
Мы со Славкой заскучали. Танцы нам были ни к чему. Иру Мазур, которой через несколько месяцев я буду посвящать все свои дневники, тогда я в упор не видел. Наспех проглоченный винегрет добавил только энергии на поиск новых источников пищи, – не более. После обзора местности мы поняли, что возможности еще имеются: на столе VIP-персон оставались почти не тронутые горы винегрета в огромных ладьях-тарелках. После короткого совещания мы выработали план и приступили к делу. Во-первых, в свой угол мы собрали несколько букетов и создали надежный заслон от нескромных взглядов. Славка прошел возле стола VIP-ов и незаметно сместил ладью с винегретом на скамейку, по которой я благополучно транспортировал ее в наше убежище. В этой ладье было почти ведро ёдова!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
