class="p1">Не в состоянии более оторвать глаз от окна наблюдаю как дикие волки упираются в преграду — ворота. Они не уходят, вынюхивая лазейку. Движимые артефактом подчинения не могут просто развернуться и убежать в лес заниматься какими-то своими иными звериными делами.
Краем уха слушаю, как охают и ахают особенно впечатлительные из гостей. Как устраивают парад бредовых идей и способов избавления от клыкастого трио под воротами замка. Как строят догадки о том, каким образом Полина заполучила себе ещё троих диких волков, которые сейчас скалят зубы и бросаются на высокий каменный забор. Какое знание продала ей Колдунья?
Поразительно, как легко совершать злодеяния в Королевстве Драконов! Приходишь к Колдунье — и готово! Нужно лишь иметь денег при себе и большую наглость. И никто даже слова не говорит в сторону той, что помогла Полине. Да, я чувствую злость от свершившейся несправедливости. — Ч-и-т-а-й- на- К-н-и-г-о-е-д-.-н-е-т-
Почему одну будет ждать наказание, а вторая и дальше продолжит за деньги помогать подобным лицам? Все говорят о Полине, о трёх волках, а когда упоминается Колдунья, то даже интонация ровная, без лишних эмоций. Кир в ответ на мои возмущения поясняет:
— Наши миры такие разные, но так похожи в том, как поразительно уживаются между собой официальные законы и законы, живущие лишь в умах людей. Они противоречат друг другу, но не смеют пересекаться и нарушать границы друг друга. Никто не может наказать Колдунью за оказание услуг, повлёкших за собой несчастья. Потому что она сильная и значимая фигура, властью которой являются редкие знания. В случае же Немагического никто не может переходить дорогу тем, кто держит в своих руках власть иного рода — не магического. Ты и сама знаешь о чём я. Колдунья не просто неприкосновенна. Она изначально не занимает ничью сторону, а лишь живёт своей жизнью торговки знаниями. Никаких дел не воротит, никуда не суёт свой нос.
— На самом деле, — вмешивается Даниэль, — её просто все боятся.
Кир согласно кивает:
— Страх. Действительно: можно было ответить всего одним словом.
— Зато Полина, смотрю, совсем бесстрашная, — бормочет Лиза.
— В эту игру с бесстрашием можно играть обеим сторонам, — отвечает Кир.
И сказал он это с такой уверенностью, словно ему известно несколько больше, чем нам.
Глава 55, в которой жизнь переворачивается с ног на голову
Давид
Несколько дней назад моя жизнь оказалась сломана. Дерьмо случается, но всему есть разумный предел. Предел, перейдя черту которого, оказываешься за гранью понимания всего своего существования. Для чего ты живёшь и свою жизнь ли проживаешь? Я всё тот же Давид. У меня самая красивая девушка Зелёной земли и всего Королевства Драконов, с которой мы создали поистине прекрасный союз, дополняя друг друга во всём.
Дети богатых родителей, красивые, успешные. Породнившись с ней, я бы мог приумножить свою значимость и узнаваемость в обществе. Красота Лауры льстила мне, я был горд собой, и гордость моя росла по мере того, как ловил завистливые взгляды других мужчин.
Красивая женщина — важный показатель твоего успеха. Я сорил деньгами, чтобы пустить пыль в глаза. Дорогие подарки, широкие романтические жесты. В общем, всё для того, чтобы она улыбалась мне, была со мной. Наши отцы тоже активно включились в эту игру: деловые встречи с налётом семейности, предвкушающие и довольные потирания ладонями от перспективы родства.
И не было никакой сказки изначально. Я циничен в своём рассказе, когда говорю о гордости за красоту Лауры. Но правда в том, что изначально наши отношения были фиктивными и придуманными нашими отцами.
Просто однажды мы все вчетвером (не считая мою мать) оказались за одним столом в одном из крутейших ресторанов Зелёной земли. Просто однажды мне и моей будущей девушке объявили, что теперь и отныне мы пара. И это не обсуждалось.
Я был зол от того, что меня лишают воли путём угроз и шантажа. Я был зол, когда прекрасная Лаура даже не пыталась помочь мне и предпринять хоть что-нибудь ради нашей свободы друг от друга. Но ещё сильнее я был зол, когда понял, что охочусь за её улыбками, наслаждаюсь красотой.
И да, чёртова гордость — она никуда не делась. Я не принц, а потому наслаждался тем, какая она у меня красивая. И пусть мне завидует весь Магический мир — я только рад буду.
Мне не суждено было понять полюбил ли бы я её окончательно и бесповоротно. Добрую, как оказалось, и светлую. Талантливую, увлечённую своей Оранжереей. Она оказалась не пустой вовсе, а очень даже наполненной — может даже больше чем я.
Сказка только начала свой рассказ, когда моя жизнь вдруг стала рушиться. Лаура стала более замкнутой, неразговорчивой. Более вспыльчивой. Я с удивлением открывал в ней новые грани характера, которых ранее совсем не замечал.
Я обнаружил ревность внутри себя, когда она позволяла себе флирт с другими мужчинами. Она не была такой ранее. Неужели нужно было начать влюбляться, чтобы правда явила себя мне. Обычно влюблённость работает совсем иначе, — недоумевал я.
Не мог разобраться в себе, нас. Пока однажды мелкая колибри не вручила мне письмо от незнакомой мне девушки по имени Вика, в котором говорилось о важной информации для меня, и касалась она Лауры. Я не раз получал подобные записки от влюблённых в меня дурочек, пытавшихся привлечь моё внимание, но внутреннее чутьё подсказало — это не очередная попытка какой-то идиотки назначить мне свидание.
Так оно и оказалось. Эта встреча сломала мою жизнь. Я почувствовал себя полным болваном. Меня не просто обвели вокруг пальца — меня лишили человека, к которому я начал что-то испытывать. И я теперь никогда не узнаю что могло бы сформироваться во мне, и каким бы было будущее с этим чувством в груди.
Я не принц, а потому испытал сильную злость на ту, что притворялась всё последнее время Лаурой. Теперь моя очередь дурить голову мерзавке. Цветы, подарки, игра в любовь — я наслаждался игрой, видя, что она мне верит. Кто же там, под маской? Как выглядит лицо человека способного на убийство? Уверен, что ничего не теряю, не зная её истинного облика, лишённого чар.
Я единственный кто имеет доступ в усадьбу теперь уже покойной Лауры. На правах её возлюбленного приходил, якобы соскучившись. Осыпал Полину поцелуями, навязчивым вниманием. Захаживал так часто, как мог. Намеренно выводил Владислава, отца Лауры, на длинные беседы — только бы подольше не покидать усадьбу.
А когда была возможность, вынюхивал, обследовал каждую щель — я должен
