— Муравейник, — объяснил Грогор. — Это один, а там дальше второй. Вообще насекомых много — без хвастовства. Вредители даже есть. Бабочки-капустницы, яблочные тли… Вредителей, правда, трудно доставать. Хотел на картофельном поле развести колорадского жука. Но не добудешь. Уничтожили во всем мире. Только по военным лабораториям и удержался где-нибудь в небольших количествах.
— Зачем вам колорадский жук? — спросил Лех.
— Для естественности… Вот это поле пшерузы. На чистом черноземе, между прочим. А знаете, как делал? Все своими руками. В этой местности почвенного слоя совсем не осталось. Какой раньше был — перемешали со щебенкой, цементом, кирпичом. Поэтому я сначала покрыл котловину смесью из клочьев волнопласта с песком и глиной. Высеял люцерну, три года подряд поливал раствором фосфора, калия, азота, весь урожай скашивал, оставлял тут же. И потом только начал сажать кусты, всякое такое. Сейчас у меня перегноя девять сантиметров.
Они вошли во фруктовый сад. Вишневые деревья были густо покрыты ягодами, ветви яблонь согнулись, и трава под ними была усеяна паданцами.
— Вам нравится? — Грогор обращался только к девушке. — Ешьте, пожалуйста. Вы же видите, что все пропадает, гниет.
— Спасибо. — Ниоль передала яблоко Леху, сорвала другое.
— Вы тоже ешьте… Понимаете, когда человек высадил сад, у него уж во всяком случае есть уверенность, что тот кислород, который он сам потребляет из атмосферы, возмещается растениями, им выращенными. Но главное — что я полностью обеспечен. Если этот компьютер вдруг прекратит обслуживать отель и подвозить продукты, если вся наша технологическая цивилизация вообще даст трещину, я тут прекрасно прокормлюсь.
— А вам кажется, что все треснет? — спросил Лех.
— Ничего не кажется. Просто хочу быть самостоятельным. Вот представьте себе: раньше люди гораздо меньше зависели от природы, чем теперь от технологии. Не вышло с одним, спокойно брались за другое. Предположим, десять тысяч лет назад, в неолите. У кого-то поле не уродило, мог прокормиться охотой; дичи нет — перебивался, собирая дикие плоды, грибы, жуков, лягушек. А теперь?.. Попробуйте в городе хотя одну службу остановить — подачу воды или, скажем, уборку мусора. Через месяц миллионы погибнут, я не говорю, что такое может случиться — система многократно гарантирована. Но все равно противно сознавать, что твое существование подчинено исправности водопровода… А у меня на участке ручей и, кроме того, цистерна закопана.
— Ой, глядите! — Ниоль протянула руку. — Микки-Маус.
Меж космами травы маленький зверек, вытянувшись столбиком, ткал воздух острым носом, затем свернулся в шарик, укатился.
— Мышей много, — сказал Грогор удовлетворенно. — Одно время даже крыс развел. Риккеттиозом от них заразился, еле выгребся… Так о чем мы говорили — о самостоятельности?
Он подвел Ниоль и Леха к алюминиевой трубе, которая, стоя, уходила вверх метров на двадцать. Основание покоилось на кигоновом постаменте, от него в землю шел кабель.
— Во-первых, энергия. Внутри трубы из-за разности температур воздуха сверху и снизу постоянный ветер. Я туда поставил двигатель с генератором. Воду качать, трактор вести — пожалуйста. Причем штука безотказная при любой погоде… Щетки сотрутся, у меня запасных ящик. Подшипник расплавится, найду, чем заменить… Теперь питание. Пшерузной муки, овощей, фруктов участок дает раз в десять больше, чем я могу использовать. Кроме того, оранжерея и пруд, где карпы, а в подвале шампиньонная плантация. Про свиней я уже говорил. К этому прибавить коровье стадо на шесть голов и два десятка овец. Замкнутый цикл. Если меня накрыть колпаком, могу существовать сколько угодно.
Грогор победно посмотрел на Леха.
— А вы бы хотели накрыться колпаком?
Смотритель нахмурился.
— Не знаю… Теперь пойдемте в дом.
Дом оказался двухэтажным, просторным. Грогор рассказал, как изготовлял огнеупорный кирпич, в одиночку клал стены. Он был уже суетливым, то и дело забегал вперед и возвращался. Его неподвижное лицо оживилось, глаза остро поблескивали.
— Вот это синтетическое молоко. Ящики по сто килограммов… Я сначала натаскал продуктов из отеля, а сейчас постепенно заменяю тем, что произвожу сам. Молока примерно года на три, если не жалея лить. — Он взял огромную коробку, легко, как подушку с дивана, переложил с одного штабеля на другой. — Под молоком соевое мясо. Тут в углу окорока, свиные, собственного изготовления. Продукты пока в искусственной таре, но у меня план заменить на такую, которую сам сделал. Понимаете, цель в том, чтобы овладеть всеми производствами. Человека ведь что лишило самостоятельности — разделение труда. А у меня не так. Надо проволоку или напильник — учусь тянуть проволоку, насекать напильник. Гончарное дело уже освоил…
Лех и Ниоль посмотрели на уродливую, кособокую глиняную бочку. В этом углу подвала стоял тяжелый, удушливый запах.
— В чану варю сало для свечей. — Грогор говорил все быстрее. — За чаном прялка. А тот агрегат — ткацкий станок. Вот это тиски — губки сам отливал, а винт нарезал на токарном станке. Верстак пришлось пока сделать пластмассовый, но когда сосны в роще подрастут, распилю на доски…
Смотритель двигался уже с такой скоростью, что было даже трудно уследить за его перемещениями. Он открыл дверь в кирпичной стене — за нею был темный коридор.
— Здесь у меня подземный ход. Наружу. Туда, за щебенку. Он еще не окончен. Собираюсь стену поставить вокруг участка…
— Зачем ход?
— Мало ли что бывает. Всегда приятно знать, что можешь незаметно выйти.
— А стена? Чтобы дикие не приходили?
— Ну да. Которые из канона, сначала наладились было в сад. Но я предупредил, что перестану давать консервы. Тогда они отреклись, потому что консервы-то им удобней.
Из подвала поднялись сразу на второй этаж. Там комнаты были тоже завалены припасами — продукцией огорода и оранжереи. Высились горы гороха, сушеных яблок, изюма. Все было грязным, покрытым пылью, и многое — порченным. Из-под ноги Леха выскочила огромная крыса. Смотритель со звериной быстротой прыгнул за ней, нагнулся, сумел поймать за хвост. Стукнул головой об стену и выкинул в окно. Все это произошло в течение секунды, и он уже стоял возле подоконника, показывал на большой луг, где в одном загоне паслись коровы, а посреди другого волнистой массой лежало овечье стадо.
Почти треть первого этажа занимала кухня, и почти треть кухни — плита, кирпичная, с металлическим покрытием. На нем, однако, возвышалась высокочастотная печь.
— Пока варю на электричестве. Когда будет хворост, удастся плиту иногда протапливать. Зато жестяное корыто естественное — точно как было раньше. Надо только наладить производство мыла, и хозяйка может стирать руками… Тряпка для мытья пола совершенно подлинная, из хлопка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
