Грузовики, рыча мощными двигателями, выпуская из выхлопных труб струи сизого дыма, один за другим покидали пирс. За ними потянулись и рабочие, довольно улыбавшиеся, радовавшиеся качественно выполненному делу. А адмирал, сопровождаемый Алексеем Герасимовым, двинулись им навстречу. Стоявший у сходен матрос вскинул ладонь к виску, вытянувшись по стойке смирно. Быстро взбежав по чуть шатавшемуся трапу, Колгуев нос к носу столкнулся с моложавым офицером в морской форме, на груди которого тускло блестела такая же золотая звезда, какую с гордостью носил сам адмирал. Тот, так же четко отдав честь, представился:
— Здравия желаю, товарищ контр-адмирал! Командир атомного подводного крейсера стратегического назначения «Александр Невский» капитан первого ранга Шаров!
— Здравствуйте, товарищ капитан! — По-уставному отдав честь, Степанов пожал руку стоявшего перед ним офицера. — Корабль готов?
— Так точно! Загрузка боекомплекта завершена, припасы на борту, команда на своих местах!
— Выходим в море немедленно!
Все трое, пройдя по чуть пружинившей под ногами палубе, обтянутой толстым слоем специальной резины, поглощавшей импульсы чужих сонаров, нырнули в узкий поем люка, спустившись по крутому трапу в отсек. Главком и директор «Севмаша», следуя за командиром «Александра Невского», прошли по довольно узким коридорам, залитым рассеянным светом люминесцентных ламп. Попадавшиеся на пути матросы козыряли, отступая в сторону и прижимаясь к переборкам, чтобы уступить дорогу офицерам. Изредка встречались и люди в гражданской одежде — работники судостроительного завода завершали так неожиданно прерванные работы прямо на плаву.
Изнутри стасемидесятиметровая субмарина уже не казалась такой уж огромной — большая часть ее объема была занята механизмами, вооружением, системами жизнеобеспечения, требовалось место и для всевозможных припасов, необходимых, чтобы автономное плавание под полярными льдами продолжительностью три месяца не стало бы пыткой для экипажа. Но именно по этой же причине для каждого члена команды были созданы отличные условия. Маломестные кубрики для матросов, каюты для офицеров, спортзал и даже баня, отделанная настоящим деревом, почти как на «плавучих отелях», стратегических атомоходах проекта 941 типа «Акула».
Стоило только командующему Северным флотом появиться в ярко освещенном помещении центрального поста, укрытом в недрах прочного корпуса подлодки, вахтенный громко крикнул «Внимание!», и подводники вытянулись по стойке смирно. Поприветствовав их, Колгуев отошел в сторону, обернувшись к Шарову и сказав тому:
— Командуйте, товарищ капитан!
Пройдя в центр отсека, и окинув его цепким взглядом, будто желал убедиться, что все подчиненные находятся по-прежнему на своих местах, капитан второго ранга Шаров четко произнес:
— Отдать швартовы! Поднять мощность реакторов до десяти процентов! Самый малый назад!
Остававшиеся на палубе матросы отвязали толстенные канаты, с плеском упавшие в воду. Капитан рейдового буксира РБ-47, надежно связанного с «Александром Невским» пуповиной стального троса, из высоко поднятой над палубой рубки разглядывавший огромный в сравнении с его корабликом атомоход, отдал приказ, и вода за кормой вспенилась под ударами лопастей винта. Следуя за трудягой-буксиром, подлодка, помогавшая себе приводимыми в движение электроэнергией подруливающими устройствами ПГ-160, выдвинувшимися из корпуса, скользнула вдоль пирса, выходя на чистую воду. А из активной зоны ядерных реакторов ОК-650Б один за другим извлекались графитовые стержни, единственная преграда для хаотично метавшихся быстрых нейтронов, принявшихся с удвоенной силой дробить атомы сверхплотного урана, выпуская на свободу связывавшую их мощь.
Ядерное пламя, чуть тлевшее внутри реакторов, вспыхнуло с новой силой, щедро наполняя энергией многочисленные системы подводного атомохода. Каждый реактор мог выдавать сто девяносто мегаватт, достаточно, чтобы даже самой лютой зимой осветить и обогреть средней величины город, но находящемуся на боевом дежурстве стратегическому ракетоносцу могло оказаться мало даже этого.
Взгляды сразу нескольких офицеров из команды «Борея» оказались прикованы к индикаторам температуры и радиоактивности. Атом, казалось, давно и надежно обузданный и поставленный на службу человеку, все же оставался непредсказуемым и опасным. Достаточно было секундной оплошности, чтобы реакция из управляемой превратилась бы в цепную, и тогда на мгновение ночь над Северодвинском сменится ярким днем. В прочем, там, где может ошибиться человек, сработает автоматика, заглушая реактор, превращая его из зарождающейся звезды в кусок пусть радиоактивного, но лишь металла, смертельно опасного только для тех, кто будет находиться буквально вплотную.
Буксир, выполнив свою работу, отошел в сторону. Двигаясь самым малым ходом, осторожно лавируя, огибая с ювелирной точностью выдававшиеся далеко в бухту пирсы, атомный ракетоносец «Александр Невский», наконец, достиг устья Двинской губы, выходя в акваторию Белого моря. Лишь тогда Шаров приказал:
— Все вниз. Задраить люки. К погружению товсь!
Субмарина отгораживалась от внешнего мира створками герметичных люков, выдерживавших колоссальное давление извне. Как только глубина под килем достигла необходимого минимума, в балластные цистерны хлынули потоки забортной воды, и подлодка начала медленно погружаться, исчезая с поверхности. Лишь когда над рубкой сомкнулись тяжелые волны, адмирал Колгуев и Алексей Герасимов, скромно стоявшие у переборки, чтобы не мешать занятым своим делом подводникам, синхронно выдохнули, разом взглянув на часы — до появления очередного американского спутника-шпиона оставалось еще чуть более часа. Уставившись друг на друга, оба улыбнулись:
— Успели!
Огромная подлодка, целый плавучий город, осторожно кралась в нескольких десятках метров под поверхностью воды, перестав существовать и для чужих, и для своих. Она словно перенеслась в иное измерение, параллельный мир, и только протянувшаяся к поверхности тонкая нить антенны радиосвязи продолжала связывать ее с оставшейся за бортом нерадостной реальностью.
— Товарищ адмирал, какие будут приказания?
Капитан Владимир Шаров вопросительно уставился на командующего Северным флотом. Никто из находившихся на борту «Александра Невского» офицеров и матросов до конца не представлял цель неожиданного выхода в море, но, увидев погрузку торпед, многих посетили не самые веселые мысли.
— Следуем в квадрат «двадцать два — четырнадцать», — распорядился адмирал. — Там нас должны встречать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
