Хрущев был не безучастным зрителем, а одним из самых рьяных проводников репрессивной политики. В. П. Пронин, председатель Моссовета в 1939—45 годы, в интервью «Военно-историческому журналу» (№ 10, 1991) отмечал:][295
«Вопрос: А Хрущев? Какие воспоминания остались о нем?
Ответ: …Он активно способствовал репрессиям. Дело в том, что над ним висел дамоклов меч. В 1920 году Хрущев голосовал за троцкистскую платформу. И поэтому, очевидно, боясь расправы, сам особенно усердно «боролся» с беспечностью, утерей политической бдительности, политической слепотой и т. д. Хрущев санкционировал репрессии большого количества партийных и советских работников. При нем из 23 секретарей райкомов города почти все были арестованы. И почти все секретари райкомов области. Были репрессированы все секретари МК и МГК партии: Кацелененбоген, Марголин, Коган, Корытный… Все заведующие отделами, включая помощника самого Хрущева. Хрущев, будучи уже на Украине, на Политбюро в 1938 году настаивал на репрессиях и второго состава руководителей Московского городского комитета партии.
Мы, тогда молодые работники, удивлялись: как же нас Хрущев воспитывает насчет бдительности, если все его окружение оказалось врагами народа? Он же один только остался в МК целым.
Вопрос: Вы полагаете, что масштаб репрессий в Москве — личная «заслуга» Хрущева?
Ответ: В значительной мере. Ведь после осени 1938 года, после прихода к руководству горкомом Щербакова, никто из работников Моссовета, МК и МГК, райкомов не пострадал. Я знаю, что когда на Политбюро в июле 1940 года возник вопрос о снятии Щербакова с работы за плохую работу авиазаводов, то обвиняли его и в том, что он очень неохотно и очень редко давал согласие на репрессии. Мало того. В моем присутствии на секретариате горкома по представлению Щербакова начальник следственного отдела НКВД был исключен из партии за необоснованные аресты».[391]
В выступлении 14 августа 1937 года Хрущев заявил:
«Нужно уничтожать этих негодяев. Уничтожая одного, двух, десяток, мы делаем дело миллионов. Поэтому нужно, чтобы не дрогнула рука, нужно переступить через трупы врага на благо народа».[392]][296
Юрий Жуков в ответ на вопрос одной из читательниц «Комсомольской правды», спросивших историка, почему он не учитывает списки, на основании коих «документально, росчерком его (Сталина.— Г.Ф.) карандаша, отправлены на смерть тысячи людей», ответил:
«А как учитывать те списки, где даже нет фамилий, а просто сказано: „Разрешите мне расстрелять 20 тысяч человек“. И подпись: Хрущев Никита Сергеевич. Я вам скажу, где есть этот документ (выделено мной.— Г.Ф.)!»[393]
Чуть ранее, рассказывая в интервью «Комсомольской правде» о масштабах репрессий 1937 года, Ю. Н. Жуков отмечал:
«Половина ее первой жатвы пришлась на Московскую область, отнюдь не самую крупную в стране. В образованную здесь „тройку“ вошел, как положено, первый секретарь Московского обкома партии Н. С. Хрущев. Рядом с его фамилией и подписью всегда присутствуют фамилия и подпись Реденса, начальника управления НКВД по Московской области, родственника Н. Аллилуевой, второй жены Сталина. Реденс сегодня тоже числится в списках жертв сталинского произвола. Так вот, Хрущев и Реденс представили… впрочем, лучше я процитирую их запрос в Политбюро: „к расстрелу: кулаков 2 тысячи, уголовников 6,5 тысячи, к высылке: кулаков 5869, уголовников 26 936“. И это только один взмах косы (выделено мной.— Г.Ф.)!»[394]
10 июля 1937 г. Хрущев, запрашивая санкцию на арест и расстрел многих тысяч людей:
«ЦК ВКП(6) — товарищу СТАЛИНУ И.В.
Сообщаю, что всего уголовных и кулацких элементов, отбывших наказание и осевших в городе Москве и Московской области, учтено — 41 305 чел.
Из них уголовного элемента учтено — 33 436 чел. Имеющиеся материалы дают основания отнести к 1-й категории уго][297ловников 6500 чел. и ко 2-й категории — 26 936 человек. Из этого количества по г. Москве ориентировочно относ. к 1-й категории — 1500 чел. и 2-й категории 5272 чел.
Кулаков, отбывших наказание и осевших в г. Москве и районах области учтено 7869 человек. Имеющийся материал дает основание отнести из этой группы к 1-й категории 2000 чел. и ко 2-й категории — 5869 человек.
Комиссию просим утвердить в составе тт. Реденс — нач. Управления НКВД по М.о., Маслова — зам. прокурора Московской области, Хрущева Н. С.— секретаря МК и МГК с правом, в необходимых случаях, замены т. Волковым А. А. - вторым секретарем Московского горкома.
Секретарь МК ВКП(б) (Н. Хрущев)».[395]
Дж. Гетти цитирует представление Хрущева для репрессий 41 000 чел. и отмечает:
«В Москве первый секретарь Никита Хрущев знал, что ему необходимо репрессировать 41 805 кулаков и уголовников. Почти во всех представлениях, полученных из сорока областей и республик в ответ на телеграмму Сталина, содержались столь же точные цифры».[396]
Гетти продолжает: после серии проходивших в Москве совещаний с участием партийных секретарей и региональных руководителей НКВД были существенно расширены категории лиц, подлежащих репрессиям. Однако в конце концов «контрольные цифры, принятые ранее местными руководителями, были пересмотрены чаще всего в сторону понижения».[397] Иначе говоря, «центр» — Сталин и Политбюро — пытались ограничить масштабы репрессий.
В пухлом (876 страниц) сочинении Уильяма Таубмана «Хрущев: человек и его эпоха»[398] нет вообще никаких упоми][298наний о роли Хрущева в проведении репрессий в Москве и области, хотя их масштабы были выше, чем где-либо.
Но, касаясь хрущевских репрессий на Украине, Таубман пишет:
«Все тот же Хрущев осуществлял контроль над чистками, явно усилившимися после его приезда. Только в 1938 году, как считается, было арестовано 106 119 чел., с 1938 по 1940 годы — их общее число составило 165 565 чел. По словам Молотова, человека едва ли объективного, но очень информированного, Хрущев „отправил 54 000 в мир иной как член [украинской] тройки“. Хрущевские речи источали яд, и известен по меньшей мере один случай, когда он небрежно начертал „арестовать“ в верхнем углу документа, решавшего участь крупного комсомольского работника Украины».[399]
Вот одна из направленных Сталину жалоб Хрущева на центральное руководство, занижающее репрессивные «лимиты» для Украины:
«Дорогой Иосиф Виссарионович! Украина ежемесячно посылает 17—18 тысяч репрессированных. А Москва утверждает не более 2—3 тысяч. Прошу вас принять срочные меры. Любящий Вас Н. Хрущев».[400]
С. Кузьмин, автор статьи «К репрессиям причастен», сообщает:
«Выдвижение Н. С. Хрущева на пост первого секретаря ЦК КП(б) Украины носило целевой характер, что подтверждается фрагментом его выступления на XIV съезде Компартии республики. „Мы сделаем все для того,— говорил он,— чтобы задание и поручение ЦК ВКП(б) и товарища Сталина — сделать Украину неприступной крепостью для врагов — выполнить с честью“.
Для этого ему в помощь направляется Н. Ежов, поднаторевший в поисках врагов с отработанной технологией арестов и допросов, после которых невинных уже не оставалось. Его „заслуги“ получили достойную оценку из уст Н. С. Хрущева: „После приезда Николая Ивановича Ежова на Украину, с приходом тов. Успенского в Наркомат внутренних дел УССР начался на Украине настоящий разгром вражеских гнезд“.][299
…В своем выступлении на XX съезде партии Н. С. Хрущев сознательно обходит события на Украине и приводит факты применения репрессий по другим регионам. Но, как говорится, „шила в мешке не утаишь“. Надо полагать, оценка, и вполне объективная, его роли в организации массовых репрессий на Украине дана, например, в выступлении наркома внутренних дел республики Успенского на XIV съезде КП(б)У: „Я, как и многие другие выступающие здесь товарищи,— говорил нарком,— должен заявить о том, что разгром врагов народа на Украине по-настоящему начался всего несколько месяцев назад, когда во главе нас стал испытанный большевик, ученик и соратник великого Сталина — Никита Сергеевич Хрущев“».[401]
В «Записке», подготовленной в 1988 году членами Комиссии Политбюро ЦК КПСС по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями 1930—40-х и начала 1950-х годов, отмечается:
«Н. С. Хрущев, работая в 1936—1937 годах первым секретарем МК и МГК ВКП(б), а с 1938 года — первым секретарем ЦК КП(б)У, лично давал согласие на аресты значительного числа партийных и советских работников. В архиве КГБ хранятся документальные материалы, свидетельствующие о причастности Хрущева к проведению массовых репрессий в Москве, Московской области и на Украине в предвоенные годы. Он, в частности, сам направлял документы с предложениями об арестах руководящих работников Моссовета, Московского обкома партии. Всего за 1936—1937 годы органами НКВД Москвы и Московской области было репрессировано 55 тысяч 741 человек.
