Так, а это кто? Новенький кто-то. По виду — крестьянин или охотник, но без телеги и товара, только полупустая котомка за плечами. Нет, охотник. Вон, лук и колчан стрел за спиной. Да малец какой-то вокруг него крутиться, как юла. То вперед по очереди забежит, то взад, не уследишь за ним. Папаша с сынком? Скорее всего. Причем папаня вечно пытается утихомирить мальца, но того хватает буквально на три минуты. И снова куда-то срывается. У охотников кинжалы попросил посмотреть, к толстухе в корзинку заглянул, за что и получил затрещину. Очередь-то медленно движется. Пока маг все телеги да товары проверит, пока командир запишет все привезенное. А по-другому нельзя. Город лишь три недели как был взят. Вдруг кому-то в голову дурная мысля придет? Нельзя. О, малец уже к самим воротам подобрался, стоит, на Лорга таращиться. Ну да, видимо, орка-то в первый раз видит. Лорг брови вместе сдвинул сердито да клыки показал. Мальца как ветром сдуло.
И еще одно новое лицо. Чернявая крестьянка в поношеном платье с волосами, забранными под косынку. Тоже без товаров, тоже с полупустой сумкой за плечами. Но в сапогах, не босая. Правда, сапоги явно мужские, не по ноге, кое-как намотанные портянки даже видно. Чего ж вырядилась в сапоги, раз носить их не умеешь? Ха, а кинжальчик-то на поясе имеется. И, судя по рукояти, довольно хороший кинжальчик. Стоит сразу за толстухой с яйцами, но заметил её Лорг только сейчас. Ну да, за этой бабищей мало кого вообще разглядеть можно. Если бы из города не выезжал очередной крестьянин на телеге и девчушка не подвинулась бы вправо, чтобы пропустить его — так бы и не увидел. О, и маг как-то оживился. Видимо, тоже приметил что-то странное. Копченая рыба удостоилась лишь одного взгляда и заветное "чисто" прозвучало как никогда быстро. Командир чуть удивленно, но также быстро записал количество рыбин. То же повторилось и с двумя корзинами яиц. Вот и голубоглазая черноволосая дева.
— Имя? — бросив продолжительный взгляд на девушку, спросил командир.
— Эта… Энькой кличут меня, — чуть засмущавшись, девушка принялась теребить свою юбку.
Мда… одежда пыльная, руки грязные, ногти поломаны. Не могла что ли в ручье всполоснуться, когда в город шла?
— Откуда? Где живешь, в смысле… — увидев немой вопрос в глазах девчушки сказал командир.
— Так эта… Мы с батей в лесу жили, у болота.
Командир переглянулся с магом.
— Возле какого болота? Деревни рядом есть?
— Неа. Рядом — нет. Батя говорил, что далеко есть Верхние ручьи и Брусницы какие-то. Ну как, далеко… Эта… Дня два пути через лес, как-то так.
— Вы что, с отцом одни жили? — вмешался в разговор маг.
— Ага. Батя не любил других. Говорил, что они эта… мамку сгубили. Потому ни сам не ходил к ним, ни меня не пускал.
Маг и командир еще раз переглянулись.
— Так ты что, отца ослушалась? — снова спросил маг.
— Да нет, что вы, — удивленно сказала она. — Эта… Наоборот. Он это, на охоте, того… Вепрь его подрал, а рана глубокая оказалась, да грязная. Помер он дня четыре назад. А мне наказал сюда идти. Сказал, выйдешь из лесу к дороге, а потом по дороге к большому городу подойдешь. Эта… Скарб заберешь и кинжал. А что дальше делать — не успел сказать. Помер.
Хлюпнув носом, закончила она.
— Звали его как? — сухо спросил маг, не терпевший "всяческой сырости".
— Эта… Морином вроде… Не знаю-ю-ю…
— Дурища… — процедил с пренебрежением сквозь зубы маг. — Прекрати реветь. Покажи кинжал.
Девчушка, все ещё шмыгая носом, достала кижал из ножен и подала его рукоятью вперед. Дура-дурой, а как правильно оружие подавать знает. Не стала лезвием в мага тыкать. Странная… Хотя, может папаша её хоть этому научил? Это ж надо, всю жизнь в лесу прожить, около болота какого-то. Так… Брусницы… Верхние ручьи… Вроде между ними какое-то болото и имелось. Только местные на него ни ногой. "Проклятое" и все. И если этот самый Морин действительно не хотел иметь с ними дела… Неужели кто-то из крестьян действительно виноват в смерти матери это девушки? Странно… Маг тем временем внимательно осмотрел кинжал и, передав его командиру, спросил:
— Отец тебе про травы рассказывал? — спросил маг немного успокоившуюся девчушку.
— Ну да, говорил, — продолжая шмыгать носом, сказала она.
— А ты видела, как он этим кинжалом на земле или песке чертил? Видела разноцветные линии, которые возникали под лезвием?
— Эта… неа. Кинжал мамкин. Но я часто его брала, а потом он свечением окутывался. Бате пару раз рассказывала, он лишь хмурился и говорил, чтобы я так больше не делала. Но мне так это нравилось… А чего, нельзя было? — с тревогой спросила девчушка.
Лорг переглянулся с остальными из пятерки. Кинжал-то скорее всего для чарования использовался. То есть сама девчушка со способностями к магии получается. И силу кое-как, но умеет направлять. Да если бы её отец вовремя отдал бы в обучение, быть может, была бы магом. Вот тебе и крестьянка с болота…
— Можно. Только раньше надо было в город идти. Взрослая ты слишком для того, чтобы дар теперь развивать, — с ноткой сожаления сказал маг. — Но, раз травы знаешь, можешь устроиться к аптекарю в помощницы. Для варки зелий и простых зачарований много силы не надо, справишься. Кто такой аптекарь хоть знаешь?
— Ну… Эта… — засмущалась девушка вновь. — Узнаю, чего там.
— Тогда проходи. Устроишься на постоялый двор, спросишь, как пройти в городской совет. Там тебе выпишут бумаги. А потом уже и к аптекарю зайдешь. Давай, проходи, не задерживай очередь, — с легкими нотками раздражения закончил маг.
А когда девчушка прошла, сказал командиру:
— Запиши, обнаружен нераскрытый магический потенциал в двадцать пять — тридцать единиц. Был бы наблюдатель из академии — прямиком бы к нему направил. Дурень отец. Дочери жизнь загубил.
— Странная какая-то история, — заметил командир. — Думаете, господин Фарн, такое действительно могло произойти?
— Могло произойти все, что угодно, — начиная проверять кувшины с молоком, ответил маг. — Пусть несостыковками в истории занимается тайная служба, если им захочется, командир Горкс. Наша задача не пропустить в город ничего опасного. В этой девушке опасного было не больше, чем в корзинке с яйцами. Даже если и представить, что она — светлая обученная чародейка, в чем я лично сомневаюсь, она ничего не сможет сделать на территории Оренса. Тем более, в одиночку. Чисто.
* * *
"Синий лист" был наполовину пуст. И Крюк этому совсем не удивлялся. Для ночных Оренса настали тяжелые времена и мало кто приходил сюда похвастаться своей удачей. Скорее, приходили залить горечь поражения. И пожаловаться на жизнь. Лиса, Роб и Перо, Слизняк, Краб и Пустышка, Шмыг, Борг и Щегол. Все они уже обзавелись металлическими ошейниками и были выставлены на рынок рабов. Для продажи. Правда, никто их покупать не торопился. Почему? Потому что они нарушили распоряжение гильдии ночных, не прекратили работать на время, как было предписано всем ворам. Посчитали себя умнее остальных и на своем личном примере показали, что случается с теми, кто попадается на краже у темных. Что с ними будет дальше? Если не купят в месячных срок, их цену снизят. А через два месяца на рынке преступников ждала смертельная казнь. Но об этом мало кто знал в Оренсе. Крюк же предпочитал молчать о своих знаниях. Он и так жалел о том, что предупредил ночных раньше того, как попались первые воришки. Многие теперь считали, что Крюк "накликал", что называется. А некоторые, кажется, начали догадываться о том, что он знал, а не предполагал. Не хватало только, чтобы эти "светлые" головы догадались, что Крюк часть своей жизни провел на темных землях. Перебежчиков темные сразу отправляли в ритуальный круг, не дожидаясь двух месяцев на рынке.
В общем, настроение у бывшего вора и бывшего учителя Репея и Розки было премерзким. Настроение не улучшилось даже когда на пороге объявилась темная фигура в плаще с надвинутым капюшоном и уверенно, хоть и слегка виляющей походкой, подошла к барной стойке. Кинув пригоршню медяков на отполированное за годы службы дерево, незнакомец хриплым басом сказал:
— Лучшего пива мне!
Придирчиво пересчитав монеты взглядом, Крюк взял с полки чистую пивную кружку и начал цедить хмельной напиток. Фигура уселась на один из стульев у стойки и положила руки в перчатках на стол. Скользнув по перчаткам взглядом, Крюк на пару мгновений задержал взгляд на неприметном вроде кольце и стал пристальнее следить за струей пенного пива, наполняющей кружку. Сердце в груди колотилось, как бешеное. Это кольцо он бы узнал из тысячи. Слишком уж ярко впечатался его образ в память Крюка. Владелец постарался, скажем так. Но почему сейчас? И для чего? Когда кружка была наполнена до края, бывший вор поставил её перед мужчиной, вновь бросив взгляд на перчатки. Кольца уже там не было. Показалось? Вряд ли. Скорее, мужчина удостоверился, что Крюк увидел знак и решил "не светить" драгоценность более необходимого. В его положении это довольно разумно. Но для чего же ему Крюк? Да какая разница. Отказать ЭТОМУ человеку Крюк бы в любом случае не смог.
