Я не буду ничего говорить о процессе (судебный процесс с Усачевым), потому что сестры собираются тебе написать завтра, они бабы путные и, следственно, порядком все опишут.
Я только ограничусь тем, что напишу тебе немножко о себе, а это не должно быть тебе совсем безразлично. Впрочем, то, что я тебе расскажу, не очень интересно. Я расту и хорошею с каждым днем. Хочешь иметь мой портрет? Тогда пришли мне 200 рублей, и ты будешь иметь прекрасный образец как с точки зрения живописи, так и грации и красоты (это скромно, не правда ли?).
Мы очень приятно проводим время то у Карамзиных, то у Вяземских, дня не проходит, чтобы мы туда не ходили. И общество действительно очаровательное; одна беда: множество мужчин, но все юноши, нет подходящей партии, и выходит, что из пустого в порожнее переливаем, больше ничего. Нет ли у тебя намерения мимоходом нанести нам небольшой визит этой зимой, это было бы очень мило с твоей стороны. Что поделывает Ваня, собирается ли он скоро приехать? Где Сережа? Все молодцы нас забыли. Пришли же мне, я тебя умоляю, ответ насчет Семенова. Что делает Август, жив или нет?
Прощай, дорогой друг, нежно целую тебя, а также Ваню, если он у тебя. Жду от него письма. Скажите ему, что если он очень умен, то у меня есть для него славная штучка: новая опера «Норма» Беллини, хочет ли он, чтоб я ему прислала или сам он за ней приедет. Чудо как хороша.
ПИСЬМО 24-е
ЕКАТЕРИНА НИКОЛАЕВНА ГОНЧАРОВА
1 ноября 1835 г. (Петербург)
Вот, дорогой Дмитрий, бумага, которую мы несколько дней тому назад получили от Лонгинова. Как мог ты поступить так безрассудно и подать вторично на суд дело Усачева в Москве после неблагоприятного решения Сената. Нет никакого сомнения, что если бы ты передал дело сюда, у нас была бы здесь большая протекция и можно было бы не сомневаться в успехе, тогда как теперь Бог знает, что будет. А мы-то были уверены, что в прошении речь шла именно о том, чтобы дело слушалось в Петербурге и именно так мы говорили всем, кто нам советовал это сделать.
Тысячу благодарностей, дорогой Дмитрий, за деньги, они пришли очень кстати, так как мы были совсем без копейки; только ты забыл велеть нам уплатить 100 рублей, которые нам не доплатили при расчетах за три месяца в сентябре. Пожалуйста, дорогой друг, распорядись, чтобы нам выдали их вместе с деньгами за 1 декабря, потому что это по 50 рублей на каждую, то есть почти столько, сколько нам стоит стол в месяц, следственно, это не пустяки.
Таша обнимает тебя от всего сердца и бесконечно благодарит за деньги, которые пришли как нельзя более кстати, так как она имела в них очень большую нужду. Она очень сердита на мать, у которой она просила содержание 200 рублей в месяц, а мать ей отказала под предлогом плохого состояния ее финансов.
Пушкин две недели тому назад вернулся из своего псковского поместья, куда ездил работать и откуда приехал раньше, чем предполагал, потому что он рассчитывал пробыть там три месяца; это очень устроило бы их дела, тогда как теперь он ничего не сделал и эта зима будет для них нелегкой. Право, стыдно, что мать ничего не хочет для них сделать, это непростительная беззаботность, тем более, что Таша ей недавно об этом писала, а она ограничилась тем, что дала советы, которые ни гроша не стоят и не имеют никакого смысла.
У нас в Петербурге предстоит блистательная зима, больше балов, чем когда-либо, все дни недели уже распределены, танцуют каждый день. Что касается нас, то мы выезжаем еще очень мало, так как наша покровительница Таша находится в самом жалком состоянии и мы не знаем, как со всем этим быть, авось как -нибудь сладится. Двор вернулся вчера, и на днях нам обещают большое представление ко двору и блестящий бал, что меня ничуть не устраивает, особенно первое. Как бы себя не сглазить, но теперь, когда нас знают, нас приглашают танцевать; это ужасно, ни минуты отдыха, мы возвращаемся с бала в дырявых туфлях, чего в прошлом году совсем не бывало. Нет ничего ужаснее, чем первая зима в Петербурге, но вторая совсем другое дело. Теперь, когда мы уже заняли свое место, никто не осмеливается наступать нам на ноги, а самые гордые дамы, которые в прошлом году едва отвечали нам на поклон, теперь здороваются с нами первые, что также влияет на наших кавалеров. Лишь бы все шло как сейчас, и мы будем довольны, потому что годы испытания здесь длятся не одну зиму, а мы уже сейчас чувствуем себя совершенно свободно в самом начале второй зимы, слава Богу, и я тебе признаюсь, что если мне случается увидеть во сне, что я уезжаю из Петербурга, я просыпаюсь вся в слезах и чувствую себя такой счастливой, видя, что это только сон.
У меня к тебе очень большая просьба. Прежде всего должна тебе сказать, что я была серьезно больна и сейчас еще болею, но благодаря Спасскому мне, слава Богу, много лучше, он быстро вылечил меня, а болезнь могла перейти в хроническую. Мне хотелось бы поэтому, дорогой Дмитрий, отблагодарить его за лечение. Кроме того, он и Сашу несколько раз пользовал, а также наших людей бесплатно, так что ты понимаешь, что это очень большая любезность с его стороны. Недавно он меня просил выписать ему пару лошадей, чтоб ходили во всякую упряжь, не моложе 5 лет и не старее 7, и хочет за них дать 500 рублей, только чтоб они были весной. Не можешь ли ты купить таких лошадей в Яропольце, где они, кажется, гораздо дешевле и, говорят, славятся как хорошие. Право, ты нам доставил бы большое удовольствие, если бы мы могли ему их подарить от твоего имени за все его заботы в отношении нас. В самом деле я чувствую, что я ему очень обязана, и однако не знаю, как отблагодарить его за свое лечение.
Пришли нам, пожалуйста, запас варенья.
ПИСЬМО 25-е
АЛЕКСАНДРА НИКОЛАЕВНА ГОНЧАРОВА
1 декабря 1835 г. Петербург
Я начну свое письмо, дражайший и почтенный братец Дмитрий, с того, что ты непроходимо глуп. Разве же я тебе не говорила, какова сумма долга этому сумасшедшему Семенову? Теперь я уже не помню, а так как я его больше не видела с тех пор, то и не могу его спросить. Потрудись посмотреть несколько предыдущих писем, ты там найдешь все что нужно. К тому же это было бы неплохо, письма очень поучительные и интересные, и это заставит тебя провести несколько очень приятных минут. Насколько я помню, там часто идет речь о некоем господине Носове, благовоспитанном молодом человеке редких достоинств, красивом и любезном, в общем о щеголе с Васильевского острова. Не знаю, знаешь ли ты его, но я тебе очень бы посоветовала, когда ты здесь будешь, посещать его как можно чаще. У меня даже была просьба к тебе в отношении этого интересного молодого человека. Я хотела тебя просить дать мне к нему рекомендательное письмо. Вот уже 1 декабря, и я была бы не против возобновить знакомство, потому что, по правде говоря, у нас с ним были некие интимные отношения, которые я не хотела бы порывать окончательно. Итак, ради Бога, дорогой братец, постарайся, так как иначе мы снова начнем жаловаться на нищету.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
