луну. Решила выть в подушку, но даже до кровати не успела дойти, как раздался звонок в двери.
Застыла посередине комнаты с надеждой, что если не открывать и сидеть тихо, то человек уйдет. День с утра не задался, так что звонок повторился, и к нему прибавилось «попинывание» двери. Ссориться с соседями из-за шума не хотелось, пришлось открыть.
– Боже, Алиса! Тебя там глухота посетила что ли?! Или ватная палочка в ухе застряла, и ты теперь ничего не слышишь?!
Селинка с явно тяжёлым бумажным пакетом отодвинула меня с прохода и быстро направилась на кухню.
– Вчера звонишь, практически рыдаешь о своей несчастной судьбе в трубку, а сегодня как сквозь землю провалилась, – недовольная нотация подруги раздавалась под звон бокалов и распечатывание пакетов.
– У меня мобильник на беззвучном режиме. Мы с мамой ходили по магазинам.
– Знаешь, думая весь день, всё ли ту тебя в порядке, вдруг поняла, что Савельев был прав в своем желании придушить тебя на месте. Я бы расстреляла.
Пока я доплелась до кухни, девушка уже распечатала бутылку вина и теперь разливала по бокалам.
– Да ладно! Боюсь, будь ты в моей ситуации, поступила бы точно также!
Селина хитро улыбнулась и подмигнула, протягивая мне бокал с напитком.
– Конечно же! Так что давай выпьем за понимание!
Выпили, закусили салатиками и фруктами, которые тоже принесла Сафронова, повторили, и понеслась карусель.
Она не спрашивала, но я говорила. Меня прорвало, так что между очередным бокалом, моими всхлипами и словами поддержки подруги я выложила всю историю от начала до конца со всеми подробностями.
– Дура я, – закончила свой рассказ, устало падая на ковёр.
– Даже спорить не буду, – подколола меня подруга, тоже укладываясь рядом.
Мы смотрели в потолок, как в глянцевой поверхности отражаются фары проезжающих машин и мерцание огней уличной рекламы. После столь длинного монолога я эмоционально "выдохнулась" и словно очистилась. Бессвязные мысли вяло плавали по сознанию, не тревожа мои чувства.
Мне было хорошо. Впервые за последние двое суток я успокоилась и могла спокойно смотреть на реальность, будто то была не я, а просто человек со стороны.
– Ко мне вчера Роман приходил, – осторожно призналась подруга, после выдоха продолжила. – Я вначале не хотела тебе говорить, но ты же знаешь, что я противница секретов и лжи.
Ну, ну… хотя из самой ничего не вытянешь!
– Что хотел?
Я ожидала от себя бурных эмоций, но, видимо, даже у меня есть предел.
– Просил помощи. Хочет помириться, но не знает, как сделать это максимально безболезненно.
В душе что-то звякнуло и в районе желудка потеплело. Странные ощущения, но рядом со мной лежал врач, так что расслабилась.
– Ты его послала в поле за лютиками или помогла несчастному?
– Сначала хотела послать, но, как ты понимаешь, Савельев может быть очень убедительным.
О да! Это я знаю! Ромашка из группы мужчин, живущих по принципу «вижу цель – не вижу препятствий».
– На чем сошлись? – подтолкнула девушку к продолжению рассказа.
– На том, что он ещё пять раз подумает, прежде чем идти мириться. Прости, но я не хочу твоих страданий! Если он не готов быть с тобой такой, то я и пальцем не двину в сторону помощи.
– Ты всё правильно сделала.
Мы снова замолчали, не отрывая взглядов от потолка.
– Думаешь, придет?! – еле слышно спросила и сжалась в ожидании ответа.
– Я не специалист в мужчинах, но Савельев настроен крайне решительно. Думаю, скорее «да», чем «нет».
И снова звон в груди, что я ойкнула и даже руку на сердце положила.
– Что такое?! – тут же оживилась подруга, поворачиваясь ко мне.
Её обеспокоенные глаза вглядывались в моё лицо в поисках проблемы.
– Что-то звенит внутри меня, – улыбаясь, призналась я.
– Что, утром вместе с кофе будильник проглотила?!
Я, смеясь, закрыла глаза ладонью, заодно массируя уставшие веки. Переживания последних дней и как минимум одна бутылка вина, плавающая во мне, требовали покоя и сна.
– Ещё врач называется. Пациент, возможно, умирает, а ей всё весело, – пожурила Сафронову, на что раздался лишь смех.
– Давай спать, Алиса! Я созналась в грехе, теперь могу уснуть со спокойной совестью.
Посмотрела время на мобильнике, полночь была не за горами. Золушкам пора скидывать туфельки и укладываться на перинки. Принцы где-то мотыляются, карета превратилась в тыкву, а впереди, дай Бог, светлое будущее!
Роман
На часах полночь, а я продолжаю сидеть в баре и вести разговор ни о чём с друзьями. Такого не было с детства. Друзья в моём мире подлости – это роскошь, но Аксёнов с Демидовым как-то сами прошли в мой круг доверия.
Наверное, потому, что оба, не спрашивая, прикрывали мою спину и задницу. Просто молча поднимались и помогали. Михаил разгребал завалы на работе, пока я решал личные проблемы, по пути отбрыкиваясь от обвинений ФСБ и бесконечных проверок документации по сделкам, включая бухгалтерию. У меня уже сдавали нервы в необходимости доказывать, что я не козлик, хотя ни рожек, ни копытца найти не могли. Артём, произведя косметическую уборку в клубе – вредителе, теперь тихо подчищал хвосты, не позволяя мне даже пальцем дотронуться до этих уродцев.
Эта тихая оборона моей жизни людьми, ничего не просящими взамен, была как подарок в Рождество. Мысль, что эти мужики уже давно охраняют покой моей бабочки, дополнительно согревала душу.
– Савельев, как там поживают любители камушек? Сухарей-то успели хоть насушить? – поинтересовался Демидов, неспешно потягивая пиво.
– Взяли на горяченьком, так сказать, с поличным, но эти решили поделиться этими сухарями и со мной. Упорно поют, что я соучастник и чуть ли не заказчик всего этого беспредела.
Мужчина в ответ поморщился и явно задумался.
– Давай тогда сменим песенку. Есть у меня проверенные люди за бугром…помогут. Как говорит Селина – профилактика – это залог здоровья, так что окажем помощь немощным на мозг.
– Да пусть пока живут. Я уверен, это вскоре закончится.
– Агенты уже выдохнулись искать компромат. Столько дней бедняжки пашут почти без отдыха, чтобы осилить наш товарооборот, – злорадно улыбаясь, добавил Аксёнов.
Я мог ускорить процесс по снятию всех обвинений, но не хотел поднимать связи. Чем больше буду копошиться, тем глубже войдёт крючок. Зарубежные спонсоры отнеслись к проблеме лояльно и даже обещали помощь и поддержку в учёт того, что я тут и за их благо страдаю. Я знал, что чист, и мы с замом побеспокоились насчёт контроля ситуации. За проверками следили, охрану в здании усилили и качеством, и количеством.
Как по мне, ещё бы свой граальчик вернуть, и жизнь бы была прекрасна. Вот только эта
