отозвался ПДА, и внутри наёмника что-то сжалось, словно ржавая пружина. Хотелось верить, что это очередное сообщение от местной бригады, но глаза машинально потянулись в сторону дома, где был наблюдатель. Указанное окно было пустым, на асфальте под ним лежало тело в знакомых расцветках, перекинутое через металлический забор. Вот оно, лязг.
Втроем они могли контролировать только три стороны, но угол обзора каждый увеличивал как мог. В голове Вермута ворочались мысли о напавших и он надеялся как мог, что это будут не люди Дантеса. Зачем ему нападать? Но нельзя было исключать факт ответа, быстрого согласия и места встречи – они практически не защищены, открыты со всех сторон, да ещё и ливень чертов… Позади послышались выстрелы, мужчина и сам заметил мелькнувшую впереди фигуру в синем комбинезоне и не поленился постараться до неё достать. Вот тебе и переговоры, вот тебе и союзники. Думать, зачем и почему – сейчас не лучшее время, сначала надо убраться из западни или хотя бы дождаться группу Минора.
Рассредоточиться, найти укрытие и держать оборону – стандартные задачи в подобных ситуациях и выполнять их следует как можно быстрее. Вермут отстреливал замеченных противников, прячась за широким стоящим деревом, когда чуть поодаль от него грохнул взрыв - и серое пространство наполнилось землей.
- Граната! – Криком озвучил мелькнувшую вспышкой в голове мысль мужчина, а вместе с мыслью рядом мелькнула и летящая в его сторону точка по направлению из ближнего здания. Разводящий рванул в сторону от летящей гранаты, падая на землю рядом с большим сухим тополем, закрывая руками уши.
На этот раз взрыв оказался ближе, Вермута присыпало сверху землей и кусками асфальта. Второй ближний взрыв раздался по другую сторону тополя, как только мужчина подобрал автомат и начал подниматься на ноги, чтобы скрыться от гранатного дождя; снова рухнул на землю, но на этот раз мгновение, которого хватило бы на то, чтобы прикрыться руками, было утрачено.
Ему показалось, что на тело наехала бетонная стена, не меньше; по голове прошлись тяжеленной кувалдой, а из глаз хлынул целый сноп искр, но, тем не менее, сначала боли не было. Уши заложило секунду спустя, словно их набили плотной ватой, а затем включили непрекращающийся мерзкий гул. Мир словно перевернулся с ног на голову. Вермута затошнило, он попытался подняться на ноги, но и те были словно свинцовыми, поэтому он просто пополз подальше от абстрактной стены, накрывшей его. Бессознательно, потерянно.
Одно движение, второе – и мир уже на самом деле закружился, а он, казалось, был в самом центре этой адской воронки. Мужчина чувствовал, что куда-то летит, обо что-то бьется, но ничего не мог понять. Сначала в гул вмешались отдаленные звуки стрельбы и взрывы, затем – какой-то треск. В голову отдало нестерпимой болью, мир остановился и в мгновенье потух.
Физик
Сложно провернуть что-то глобальное под носом у своих коллег, когда ты находишься с ними в непосредственном контакте практически постоянно. Провернуть и удачно скрывать плоды своих действий. А, может, оно и к лучшему, что подобная вещь известна не всем? Физик несколько суток не мог спокойно спать, когда узнал, что живет практически на бомбе.
Она была не одна: несколько зарядов, расположенных по территории всего Мертвого города. Предшественник Вермута ухитрился соорудить механизм самоуничтожения базы, спрятав его в канализационном коллекторе, и закрыв тот, оставив доступным и пустым лишь участок в центре городка. До определенного момента, Физик, как и остальная часть бригады, думал, что коллекторы везде, кроме центра, просто обвалены, затоплены и запечатаны за своей ненужностью. Но они, оказываются, были пригодны, да и система уничтожения была активна, только находилась в спящем режиме. В любой момент, предыдущий разводящий был готов поднять всё на воздух, если того требовали обстоятельства. Поэтому, когда место разводящего занял Вермут, систему отключили до лучших времен: ему самому было некомфортно.
Знали о ней всегда только двое. Раньше это был предшественник Вермута и он сам, а теперь – бывшего разводящего заменил в знании Физик. Те, кто делали систему, давно мертвы – предыдущее командирское поколение со всей серьезностью относилось к сохранности в тайне наличия подобной системы. Сейчас всё проще – никто и не мог этого знать, ведь информация попросту отсутствует.
Запечатанный вход за городком, через который парень пробрался в сеть, он нашел сразу; не то, что в первый раз, когда пришлось несколько кругов навернуть вокруг базы, прежде чем найти заваленную трубу. Невысокие своды, вода на уровне колен и кромешная темнота – все изыски, которые скрывала в себе сеть, но главной достопримечательностью, конечно, были сами заряды. Под каждой точкой, где обитают люди: «Коопторг», целые пятиэтажки, здание администрации, ДК, школа… Не важно, которая бомба сработает первой – остальные сработают следом и случится непоправимое.
Физик периодически проверял состояние системы, её износ и пригодность к использованию, но сейчас делал это с особой внимательностью. Конечно, вопрос о возобновлении её работы ещё не решился окончательно, но наёмники были близки к соглашению. Если предшественник Вермута готов был похоронить всех своих людей дабы противнику не досталась та или иная информация, то сам Вермут таким образом надеялся нанести хоть какой-то урон их новому врагу, если тот решится напасть на базу. Оба знали, что характеристика «неуязвимый» наверняка распространяется и на урон от взрыва, но всегда есть шанс на успех, хотя бы тот самый один тысячный процент.
Один некролог, затем второй, спустя некоторое время… Звук сообщения казался гораздо громче в подземных сводах, нежели был на самом деле. По указанным данным, Физик понял, что встреча не заладилась, и поторопил Минора, шедшего за группой командира. И если в коллектор он шел не спеша, то обратно направлялся уже бегом – спешка не была инструментом для чего-то, но была продуктом волнения. Его товарищи там, а он здесь, и сделать ничего не может, по сути, разве что ещё одну группу отправить.
Долгие часы ожидания, неизвестность и надежда на что-то хорошее были компанией наёмника в этот вечер, не считая абсолютно бестолкового копания в компьютере и привязавшегося, как хвостик, учёного. Тот всегда шел туда, куда шёл Физик, когда его содержание взаперти решено было прекратить; но, если место или задача не терпели посторонних глаз, Лейб покорно оставался в подвале и из «пыточной»
