Сосредоточенными и систематическими усилиями американских ученых, общественных и политических деятелей за предыдущие десятилетия создан режим «расовой гармонии», когда всякое предпочтение или даже просто упоминание о расовых различиях уже воспринималось как нечто малоприличное. Кажущаяся нам совершенно невинной фраза, например, из социологического опроса: «Как вы относитесь к тому, что ваша дочь выйдет замуж за негра?», в США просто недопустима (ни одна социологическая служба так не сформулирует вопрос). Если же спросили бы именно так, то независимо оттого, положительный или отрицательный будет ответ, он засвидетельствовал бы «расизм» опрашиваемого.
Громадная перестройка произошла в американском кинематографе и на телевидении. Сейчас просто нет фильма на современную тему, в котором бы в число положительных персонажей не входил один-два афроамериканца. Впрочем, не только «на современную» тему. Уже не столь обязательно — но темнокожие актеры широко задействованы и в кинофантастике, и в киносказках, и в исторических фильмах, и даже — пусть пока в порядке экзотического хода, — в экранизациях классики. Обязательно их присутствие в телевизионных сериалах, «мыльных операх», которые представляют собой профессиональную идеализацию реальности, которая остается внешне в формах самой реальности — то есть это современный вариант легкой беллетристики. С младенчества, повсеместно, на всех уровнях поддерживается своеобразный воспитательный режим, направленный на расовую гармонию; конечно же, это не исключает «белого», как впрочем, и «черного», расизма — но уже как следствия индивидуального выбора, чуть ли не личностной патологии.
И что же, проблемы сняты? Ничуть. Не уменьшается, если не возрастает, іромадная масса темнокожих американцев, которые фактически паразитируют на обществе большинства, включающего и часть их соплеменников. Развитые программы социальной помощи и защиты позволяют уже нескольким поколениям не работать и не стремиться к труду и соответственно прививать своим детям именно такой стиль жизни. Паразитирующая часть темнокожего населения — основной источник распространения наркотиков, уличной преступности, вплоть до преступности организованной. Во всех крупных городах кварталы и целые районы обитания этих элементов существуют и расширяются, распространяются с неуклонностью злокачественных опухолей.
Еще с последних времен Гувера, более всего при Луисе Фри, и позже, при Рональде Миллере, в ФБР служат афроамериканцы, и их число постоянно увеличивается. Вызвано это, прежде всего, объективной профессиональной необходимостью — белым агентам всегда, во всех случаях сложнее устанавливать контакты, и вообще работать с цветным населением; важной стороной деятельности ФБР является также контрразведка, а в числе объектов наблюдения и разработки очень много представителей стран с небелым населением. Кстати, для организации наружки вообще использование афроамериканцев благоприятно. Вторым фактором является общеамериканская установка на расовую гармонию; ФБР здесь не занимает лидирующих позиций, но дискриминации по расовому признаку не проявляется. Здесь есть один интересный фактор. Работа в ФБР предоставляется только после весьма серьезного отбора. Это тесты не только на физическое и умственное развитие, но и на образовательный и культурный уровень, а также на специфические качества, входящие в понятие профессиональной пригодности. Все это в совокупности предполагает такой личностный уровень, при котором «расовые особенности» отбрасываются. Проще говоря, афроамериканец, который признан соответствующим критериям отбора, автоматически обладает таким набором личных качеств, включая дисциплинированность, усидчивость, работоспособность, умение работать в команде, бытовую организованность и умеренность, что… уже не является чем-то противостоящим остальным сотрудникам. Такой, независимо от цвета кожи, подходит для совместной работы и для совершения многолетней карьеры. Так что не стоит удивляться, если через какое-то время агенты с небелым цветом кожи окажутся в самом высшем руководстве ФБР — это уже будут американцы по духу, еще не плоть от плоти, но уже вполне духовная часть носителей «конструктивного» американского менталитета.
К сожалению (или к счастью?), просто жизнь, жизнь общества в целом, вне профессиональных структур, — направленному отбору не поддается. А если поддается, если в обществе или в государстве, особенно в государстве, обладающем чрезмерной властью над гражданами, приобретают силу какие-то группы, диктующие направления преобразований, то почему-то непременно дело идет к беде…
ТРЕТИЙ ЭТАП КРИЗИСА. «УОТЕРГЕЙТ»
Кеннеди, Джонсон и Никсон, а также их соперники в борьбе за президентство, все без исключения давали директору ФБР Гуверу гарантии, что не отправят его в отставку. Откровенный его противник, Роберт Кеннеди, который наверняка уволил бы бессменного директора, был убит. Достаточно влиятельных политических противников, которые готовы были бы вступить с Гувером в открытую борьбу, вроде бы не оставалось — в известной мере из-за наличия и умелого использования директором тщательно собранного десятилетиями архива. Сведения, содержащиеся в досье, которые сохранял Гувер в отдельном хранилище (кстати, большинство досье верный друг Толсон уничтожил после смерти директора), почти всегда могли бы принести серьезные карьерные осложнения при обнародовании в соответствующих газетах. Конечно, не на всех был достаточный «компромат», и политические противники не молчали, — но в плюралистическом обществе такая борьба могла продолжаться десятилетиями. И все-таки происходили необратимые перемены. Гувер все больше дряхлел, и одновременно с признаками маразма усиливался маниакально-депрессивный психоз. И это отмечали компетентные люди, и требовали принятия мер. Дошло до того, что специальные агенты из полевых офисов направляли генеральному прокурору письма, где обращалось внимание на прогрессирующее дряхление директора и явные признаки психического расстройства. Начали появляться не только газетные публикации в прессе различного толка, но и книги, написанные отставными джи-менами, в которых содержалась отнюдь не апологетика и ведомства вообще, и уж Гувера — в особенности. Вслух было сказано и растиражировано на весь мир едва ли не все, что накопилось на Дж. Э. за десятилетия — от его мании величия и ксенофобии до сексуальных девиаций и связей с мафиози. И самое страшное, оказалось, что ни авторов, ни редакторов традиционными приемами не запугать и не заставить замолчать. И времена существенно изменились, и «смелых» стало слишком много. Прежние жупелы и страшилки, когда на каждого выдвигались то обвинения в связи с коммунистами, то сведения о сексуальных или подобных похождениях[93], уже не срабатывали. По моему мнению, сказалась деидеологизация общества, рост внутренней свободы и раскрепощенности — хорошо это или плохо. Происходил и важный перелом в ходе «холодной войны». Количество накопленного оружия массового уничтожения настолько превысило военные потребности, что это, наконец, стало осознаваться обществом. Два десятилетия страха перед противником стали исподволь сменяться гораздо более обоснованным страхом перед самим фактом существования оружия десятикратной или стократной ядерной смерти — и факта существования военно-политических систем, способных эту смерть спровоцировать. Страх перед случаем, возможно, более обоснован; но на Западе более характерен страх перед маньяком. За ФБР всегда — как за любой серьезной службой безопасности, — маячила тень тоталитаризма, а тоталитарная система, как совершенно ясно стало даже не слишком сведущими в истории, и сама по себе чрезвычайно опасна в руках маньяков, и одновременно провоцирует продвижение патологических личностей к самой верхушке. Маниакальное поведение Гувера удесятеряло все страхи и опасения: он как бы становился наглядным олицетворением худшего пути развития государственной институции.
Кроме того, во всем западном мире как раз в тот период наметился пик общественной активности, речь шла уже о «студенческих революциях», о настоящих боях. В США тоже проливалась кровь: в частности, не раз солдаты национальной гвардии открывали огонь по студентам-демонстрантам. Предельно обострилось и антивоенное движение. Старые штампы отбрасывались повсеместно — и на этом фоне Гувер выглядел уже просто каким-то доисторическим чудовищем. Гувер лично отдавал приказы о компрометации, клевете, судебном и внесудебном (вплоть до расправ руками мафиози) преследовании отдельных граждан, в том числе прекрасной актрисы Джоан Си-борг, актера Дика Грегори, многих лидеров «Черных Пантер». В то же время на переломе семидесятых произошел настоящий всплеск терроризма[94]. Чуть ли не ежемесячно в США гремели взрывы. Бомбы разворотили административные здания «IBM», «GT», «Mobil oil соmр». Почти пятьдесят человек погибли. Но из сорока тысяч терактов того периода намного больше половины прошли для организаторов не только безнаказанно, но ни полиции, ни ФБР даже не удалось установить ни мотивы, ни каким-то образом причастный круг людей и организаций.
