доказать. Он делает это, целуя меня с такой силой, что моя голова откидывается на подушки. Его правая рука скользит вверх и зарывается в мои золотисто-розовые волосы, сжимая пряди достаточно сильно, чтобы заставить меня вскрикнуть ему в рот.
— Осторожнее там, Девственник. Быть грубым — это целое искусство, — Зейд забирается рядом с нами, полностью обнажённый. У него татуировки по всему телу, на груди, шее, предплечьях, кистях рук и ногах. Вид его, позирующего, как живое полотно, с улыбкой, созданной для греха… полностью уничтожает меня.
Я потираю томящееся место между своих бёдер о штанину чёрных брюк Крида, и по его бледной коже пробегают мурашки.
— Сними трусики, — командует Зейд, ничуть не смущаясь, когда Крид бросает на него неодобрительный взгляд. — Позволь ей испачкать твои помятые брюки, — он слегка ударяет пальцем с накрашенным чёрным ногтем по бедру Крида. Зейд покрыл татуировками только средний палец на каждой руке, по понятным причинам. — Тогда ты сможешь с гордостью пройти весь обратный путь до общежития.
Крид изучает другого парня, а затем поворачивается обратно ко мне, отстраняясь ровно настолько, чтобы взяться за мои трусики. Он скользит ими вниз по моим дрожащим ногам, пока я закрываю глаза и изо всех сил стараюсь контролировать своё учащённое дыхание.
Когда парень в следующий раз прижимается ко мне, тонкая шерсть его брюк касается моей ноющей киски. Он, кажется, принимает предложение Зейда близко к сердцу, прижимаясь ко мне и пачкая свои штаны моим влажным возбуждением. Крид Кэбот всегда безупречно чистоплотен. Не такой эффектный и изысканный, как Тристан — обычно помятый и полусонный, — но всегда чистый.
Больше нет.
— Блядь.
Крид мягко убирает мои руки со своей шеи и отстраняется, оставляя меня в таком отчаянии, что, будь у меня чуть меньше достоинства, я могла бы умолять его продолжать. Моему телу так жарко, что я едва могу это вынести.
Кровать слегка поскрипывает, а затем меня окутывает запах Зейда. Он занимает место Крида между моих бёдер, и я открываю глаза, чтобы увидеть, как Крид снимает с себя брюки и нижнее бельё. В нём появляется малейшее колебание, прежде чем он показывает нам свой затвердевший член, но у него нет причин стыдиться.
Ни у одного из этих парней нет недостатка в этом вопросе.
Зейд игнорирует его, сосредоточивая внимание на мне. Он целует меня в подбородок, умело скользя пальцами под моей грудной клеткой, чтобы найти застёжку лифчика. Это происходит в мгновение ока, а затем его нечестивый рот оказывается на моей груди. Он теребит мой левый сосок, посылая по моему телу волны отчаянного желания.
Я прижимаюсь к нему, сжимая в пальцах пряди бледно-зелёных волос. Он играет на мне, как на одном из своих инструментов, срывая с моих губ музыку, которую я, кажется, не могу сдержать.
Крид ложится рядом со мной, прижимаясь так близко, что я чувствую его член, когда он двигает бёдрами. Он скользит правой рукой по моим рёбрам, между мной и Зейдом, и обхватывает мою правую грудь. Я обнаруживаю, что по одному парню сосут каждый сосок, мои бёдра прижимаются к Зейду.
Он смеётся, мой сосок всё ещё зажат между его зубами. Когда парень отпускает его, давая моему ноющему телу небольшую передышку, то проводит по нему языком и ухмыляется мне. Эту улыбку я хорошо знаю, ту, которую в прошлом я научилась бояться… любить её… бояться… и снова любить.
— Ты запала на меня, Черити? — он рычит, утыкаясь носом в мою грудь, а затем посасывает мой сосок так сильно, что я ничего не могу разглядеть. Не желая отставать, Крид скользит своей тёплой рукой вниз по моему животу и находит мой клитор.
Кончики его пальцев невероятно горячие, когда он играет со мной, приподнимаясь так, чтобы наклониться и захватить мои губы.
— Должно быть, ты мне действительно нравишься, — бормочет он, — раз я терплю его.
Зейд посмеивается и пристраивается поудобнее. Я не ожидаю, что он проскользнёт внутрь меня, по крайней мере, когда между нами находится рука Крида. Но он это делает. Он достигает дна внутри меня, и мой живот сжимается от резкого вдоха. Крид не убирает руку. Он продолжает то, что делает, в то время как Зейд приподнимается, обхватив пальцами спинку кровати, его ладонь вдавлена в матрас с левой стороны от меня.
— Чёрт, ты мокрая. Тебе нравится, когда мы делимся? — мурлычет Зейд, раскачиваясь бёдрами, и — как бы мне ни было неприятно это признавать — есть некоторые преимущества в отношениях с опытным парнем. Он точно знает, что делает, как погладить меня во всех нужных местах, заставить меня извиваться, зарыться кончиками пальцев в простыни.
Крид целует меня в губы, срывая стоны с губ хитрыми движениями своего языка. Его правая рука продолжает ласкать и ублажать меня, в то время как он сам прижимается бёдрами к моему боку. Я чувствую, как нарастает его возбуждение по скользкой влажности на кончике, заставляя меня задаться вопросом, как долго он продержится.
— Смени меня, — выдыхает Крид через мгновение, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Зейда. Он оглядывается на меня, словно желая убедиться, что всё в порядке. Это… Я имею в виду… в ту ночь перед выпускным… вот как мы это делали. Я киваю, чувствуя, как росистый румянец покрывает мою кожу, когда я извиваюсь на простынях. Кстати, они шёлковые. Потому что хоть мой гарем не может быть странноватым и глупо-счастливым, как у Шарлотты, мне не разрешали спать ни на чём кроме как на шёлке. На днях один из них украл мои фланелевые простыни с рисунком арфы и заменил их этими; я даже не уверена, кто именно это был.
Я люблю их.
Не только его, или его, или его, но… всех их.
— Сменить тебя? — Зейд обдумывает это, пока я лежу, дрожа под ним. — Нет. Пока нет, — он поворачивается ко мне с ухмылкой, входя в меня бёдрами так сильно и быстро, что я на самом деле задаюсь вопросом, могу ли я уже кончить. Теперь я тяжело дышу, впиваясь ногтями в крепкие плечи Зейда.
— Ты кусок дерьма, — рычит Крид, сильнее надавливая на мой клитор.
Вот оно. Это происходит. Я не могу сдерживаться.
Волна грозит прорваться, и тогда… Зейд просто останавливается. Он запечатлевает обжигающий поцелуй на моих губах.
— Ха. Хорошо. Но только потому, что этого хочет Марни, — Зейд выскальзывает из меня, и я прикусываю губу, крепко зажмуривая глаза, пока его горячие пальцы не находят мой подбородок, а накрашенный средний палец дразнит мой сжатый рот. — Смотри, как он
