Егор приготовил паспорт, но документ не понадобился.
– Вы надолго к нам? – любезно поинтересовалась женщина, совершенно не обращая внимания на его вызывающе бедняцкую одежонку.
– Как получится. Это имеет какое-то значение?
– Абсолютно никакого. – Женщина улыбнулась ему доброй материнской улыбкой. – Какой номер желаете?
– Что-нибудь пристойное.
– Есть люкс, полулюксы. Некоторые предпочитают спец-номера. С личной вертолетной площадкой и прочими удобствами.
– Это, пожалуй, чересчур. – Егор поставил ногу на чемодан. – Давайте люкс.
– Вы путешествуете один или с сопровождением?
– Возможно, кое-кто подъедет денька через два.
Женщина положила перед ним плотную розовую карточку, которую он заполнил. Всего пять пунктов: имя, отчество, фамилия, адрес и группа крови. В четвертой и пятой графах он поставил жирный прочерк.
– Вы не знаете своей группы крови?
– Откуда же?
– К вашему сведению, Егор Петрович. На цокольном этаже у нас прекрасная медицинская лаборатория. Новейшая аппаратура. Можно провести любое обследование.
Оплата входит в счет.
– Спасибо…
Женщина вручила ему два ключа на позолоченном брелке.
– Маленький ключик от сейфа. Коридорный поможет вам разобраться с сигнализацией… Приятного отдыха, Егор Петрович.
– Взаимно, – ответил Егор.
Тут же, словно выкатившийся из воздуха, подлетел юноша-негр в ливрее и буквально вырвал у него чемодан из рук. При этом так жизнерадостно, многообещающе скалился, что Егор сразу почувствовал к нему расположение.
На четвертом этаже ливрейный негр прямо из лифта передал гостя и чемодан коридорному служке, пожилому, благонравного вида мужчине, обряженному в какое-то подобие смокинга. Тот проводил его до номера, своим ключом открыл дубовую дверь и с поклоном пропустил внутрь.
Попытался сам войти следом, но Егор его остановил:
– Ничего, ничего… Если что-то понадобится, позову.
С гримасой сожаления и одновременно глубочайшего почтения коридорный принял чаевые – сто рублей.
В апартаментах Егору понадобилось с полчаса, чтобы оглядеться. Просторная гостиная, кабинет, библиотека, ванная с бассейном метра три на четыре и спальня наверху, куда вела хитроумная витая лестница с пластиковыми перилами. В такой роскоши ему еще не доводилось бывать.
Один ярко-оранжевый ковер в гостиной стоил, вероятно, столько, сколько он сумел истратить за всю предыдущую жизнь. Егор не удержался, скинул ботинки и прошелся по ковру босиком – ноги утопали по щиколотку.
В холодильнике, куда заглянул ненароком, обнаружил столько еды и питья, что хватило бы на роту. Наугад достал масло, икру, пару банок пива. Посидел, пожевал икорки с хлебушком, запивая баварским пивом. Все это было, конечно, приятно, но лишь косвенно отражало суть его прибытия в Москву.
Перекусив, разобрал чемодан. Пара рубашек, вельветовые брюки, теплый шерстяной свитер и, главное содержание кирзухи, – пластиковые пакеты с банковскими упаковками долларов в сотенных купюрах. Именно в таком виде принес чемодан Жакин в гостиницу в Угорье.
Показав деньги, сказал: "На первое время, – здесь миллион. Если еще понадобится, Харитон даст знать. Акция большая, этого вряд ли хватит".
Егор принял все как должное. Только спросил: "Чемодан с собой так и буду таскать?" Жакин ответил: "Харитон поможет пристроить. Пока таскай. Свое добро не тянет, верно?"
Егор открыл металлический, с круглым наборным диском сейф, уложил туда пакеты (одну пачку сунул в карман брюк) и выставил на электронном табло собственный шифр. Механика сейфа не представляла загадок, серийная японская поделка. Ему и в голову не пришло, что могут украсть. Вообще вид огромного количества денег производил на него не большее впечатление, чем подшивка старых газет. Он допускал, что это, возможно, свидетельствовало о каком-то неблагополучии психики.
Покончив с деньгами, отправился в ванную и провел там в неге и покое два-три изумительных часа, испробовав с десяток разноцветных флаконов с мазями, притираниями и шампунями. Чистый, как ангел, закутавшись в алый махровый халат, один из трех, висевших на серебряных крючках, выбрался обратно в гостиную.
Позвонил по телефону, который дал Жакин. Ответил томный женский голос, будто со сна. Егор сказал всего одну фразу: "Я с Угорья, от Питона", – и, услышав ответ:
"С прибытием, дорогой!" – сообщил адрес: отель "Гардиан", номер восемнадцать. Женщина, все еще толком не проснувшись, прошелестела: "Поняла, дорогой. Жди завтра с утра".
Егор удивился:
– А сегодня что делать?
Женщина наконец проснулась, радостно заворковала:
– Погуляй, милый, погуляй, развейся. Только поаккуратнее будь. В Москве нынче шмон.
– Ага, – озадаченно сказал Егор и повесил трубку.
Душа его стремилась в Федулинск, но туда пока нельзя.
Спать рано день.
Он переоделся в свою рвань, запер номер и, посвистывая, пошел к лифту. Коридорный в смокинге метнулся навстречу.
– Не угодно ли? – пролепетал подобострастно, делая какие-то непонятные жесты, словно ловил моль.
– Не угодно, – ответил Егор, начиная привыкать к гостиничным нравам. На улице не спеша зашагал в сторону центра. Москва встретила его сереньким небом и порывами влажного ветра. Вскоре он увидел то, что нужно: фирменный магазин "Калигула" с вытянувшейся прямо к тротуару ковровой дорожкой. В магазине, едва отворил тяжелую двустворчатую дверь, к нему направились двое молодых людей (примерно его возраста), чопорные и загадочно улыбающиеся. Кроме еще десятка таких же продавцов и продавщиц (молоденькие, опрятные), толкущихся в отдалении, в огромном помещении никого не было. Он даже подумал, не попал ли в какой-то пересменок. Но молодые люди его успокоили:
– Чем можем помочь?
– С ног до головы. – Егор для наглядности обвел себя всего ладонями.
Юноши враз оживились, будто вдохнули кислороду.
Видно, не часто им удавалось встретиться с живым покупателем.
– Не пожалеете, сударь, – жизнерадостно пообещал один. – Вы попали точно по адресу.
– Только у нас! – добавил второй, нервно дернув щекой.
В небольшом холле, куда его отвели чуть ли не под руки, к молодым людям добавилось сразу три смазливые девушки в форменных передниках, и началось что-то вроде восточного базара на европейский манер. Он едва успевал уклоняться от вороха изумительных костюмов, сорочек, курток, плащей, галстуков и дубленок. Подобную сцену он видел в каком-то американском фильме и, помнится, тогда, как и сейчас, сочувствовал герою. Хотя, надо заметить, в отличие от киношного персонажа не испытывал смущения, и уж тем паче восторга. Иное дело, что настойчивая, активная помощь девушек на примерке его немного возбудила. Молодые люди стояли на подхвате. Один из них внезапно, будто что-то вспомнил, схватился за голову, куда-то умчался и через минуту вернулся с подносом, на котором стоял коньяк, рюмки, кофейник и тарелка с шоколадными конфетами.
Егор предложил всем вместе обмыть новый гардероб.
Парни и девушки не чинились, дружно уселись за круглый ореховый столик и мигом опорожнили бутылку, а затем и вторую, появившуюся следом. Самая расторопная продавщица вспорхнула к нему на колени под тем предлогом, что поправляет галстук. Егор не противился, но беседу повел солидно:
– Как у вас тут, молодежь, после кризиса? Сокращения были? ;
– Еще какие! – девушка дышала ему в ухо. – Прямо жуть.
– Как везде, – грустно подтвердил молодой человек. – Только еще хуже.
– По буржуазии бьют прямой наводкой, – добавил его товарищ, слегка захмелевший. – Скоро, видно, опять на завод погонят.
– Ну, до этого вряд ли дойдет, – не согласился Егор. – Президент не позволит. Он же гарант.
– Да, гарант… Не протрезвится никак… Ты сам-то, братишка, из какой группировки?
– Одиночка, – сказал Егор. – Только что с северов.
Та, что засела на колени, уж больно азартно егозила, и Егор ее спихнул.
– Тебя как зовут, малышка?
– Лиза.
– У тебя лично, надеюсь, все в порядке? Кризис не задел?
– Почему так думаешь?
– Да вон ты какая лакомая.
– Увы, – улыбнулась Лиза, – внешность тоже в цене упала. Боюсь, не пришлось бы бриллианты и норковую шубу на картошку менять.
В ее красивых глазах не было никакой мысли, зато светилось животное очарование, дававшее ей большой шанс на выживание в рыночном мире.
– Правильно Вадик сказал, хотят буржуазию уничтожить. Вчера по телику показывали… Опять всякая нечисть наверх полезла. Фашисты, коммуняки – жуть!
Упомянутый Вадик, допив рюмку, поинтересовался:
– На северах как? Чем в основном промышляют?
