уцелевших защитников.
Странно, однако именно эти крики вырвали из ступора мальчишку-пращника. Кань вздрогнул, резко зашарил в заплечном мешке в поисках снаряда и наткнулся на голыш. К сожалению, практически все его железные пули для пращи лежали на самом верху, так что он потратил их еще в начале боя. Впрочем, даже с обычными камнями самый молодой член отряда может показать, чего на самом деле стоит.
Мерный посвист рассекаемого воздуха, гул отправленного во врагов камня. Один из хорнов, только-только высунувший рогатую голову над бруствером, получил камнем по лбу и упал обратно. Не убитый, но хотя бы ошеломленный. Все же без ослабления фармацевта и его же отвара демоны умирали очень неохотно.
Дальнейшая схватка превратилась в хаос. Кань не знал этого, но он уже когда-то сражался так, в наползшем на внутренний двор тумане (пусть и куда более разреженном, чем снаружи), слепоте, хаосе и разобщенности обреченных остатков защитников.
Временами впереди мелькали силуэты, что-то кричал Юлвей, который в этот раз взял на себя сразу трех хорнов, выбегали из клочьев серого марева багровые фигуры хорнов с наклоненными на бычий манер головами, отползал от драки Ма, бросив по дороге и свое копье и свою дубину, а меч Акургаля застрял в хорне. Десятник как раз с ругательствами вытаскивал его из раны, прежде чем их обоих поглотил туман.
Кань стрелял лишь наверняка, слишком боялся попасть по сокомандникам. Вот только, спустя каких-то пару минут, ситуация резко начала скатываться до критической. Истощенный прошлой техникой Юлвей едва выдерживал натиск трех демонов, когда подошедший сзади четвертый мощным ударом отбросил его на камни. Тот успел перекатиться, но потерял темп и скорость, вынужденно отступил к остальным людям
Туман медленно рассеивался и Кань понял, что оказался на периферии сражения. А впереди, между тем, разыгралась настоящая драма. Буквально в пяти шагах на холодной земле хрипел Юлвей, вцепившись здоровой рукой в предплечье демона. Чудовище насмешливо фыркало, будто не замечая хватки молодого воина, все сильнее и сильнее сдавливало горло благородному мечнику. Темные глаза твари лихорадочно блестели, оно откровенно наслаждалось убийством, пялилось прямо в бледнеющее лицо своего противника. Губы Чжана посинели, глаза уже стали закатываться, а одна из рук бессильно упала на торс, вслепую нашаривая лежащий неподалеку ятаган.
Рядом с ним из последних сил махал своим клинком Акургаль, отгоняя сразу двух монстров от бессознательного тела Саргона, над которым скалил зубы и слепо размахивал своим дурацким ножом фармацевт. Подвывал от страха Иккагецу, давно потерявший волю к сражению, кричал что-то Уру, то ли подбадривая сотоварища, то ли наоборот, стращая его казнью за дезертирство, а Камей злобно пыхтел и кое-как отмахивался копьем сразу от двух хорнов, слишком измотанный даже чтобы подняться на ноги.
Однако больше всего Каня поразил один из демонов, подошедший к трупу Сяня. Бесцеремонно откинув тело мертвого культиватора, монстр шумно втянул воздух, потом поднял труп новобранца за остатки шеи и снова принюхался. Удовлетворенно фыркнув, тварь наклонила голову, приставила один из рогов к груди мертвого воина. Резкое движение, и торс Сяня оказался вскрыт от ключицы до бедра. Демон снова выпрямился, запустил в только что нанесенную рану свою снабженную когтями ладонь. Несколько секунд сосредоточенного пыхтения, после которых монстр вытаскивает из человеческого тела небольшой кровавый комочек.
"Печень", — Понял Кань, борясь с тошнотой. Он впал в ступор и не мог пошевелить ни единой частью своего тела, даже если бы от этого зависела его жизнь. Впрочем, она и зависела, но сейчас перегоревшему мальчишке было на нее все равно.
Демон, между тем, внимательно осмотрел человеческий орган, довольно заурчал, а затем одним движением забросил печень к себе в пасть. Кань не мог услышать, как он чавкает, пожирая печень брата, но почему-то слышал все, издаваемые чудовищем звуки. Наконец, монстр решил, что достаточно прожевал ее, и его кадык дернулся, проглатывая страшное лакомство.
Съев печень, демон задрал голову кверху и издал торжествующий рев, еще более громкий, чем перед приступом стен крепости. Монстру тут же начали вторить разочарованные вопли собратьев, а шокированный пращник все никак не мог отвести взгляд от распотрошенного тела своего родственника, небрежно сброшенного обратно на землю.
— Прости меня, Сянь, — Прошептал юный воин. Он открыл было рот для яростного крика, но устало захлопнул его обратно. Неимоверным усилием воли потянулся за очередным снарядом, усиленно отгоняя от себя мысли вроде: "зачем я это делаю" и "все кончено".
Вдруг позади Каня раздалось характерное пыхтение. Все еще находясь под впечатлением от кровавой сцены, он, не раздумывая, прыгнул вперед, ласточкой ушел от взмахов когтей. Тело Каня среагировало не раздумывая, как на тренировке десятника. Тем самым, он сумел спасти себе жизнь, пусть и ценой вскрытого когтистой лапой мешка. Однако нормально сгруппироваться Кань все же не успел.
Земля встретила его жестко: он отбил себе спину, да еще и порезался о когти лежащей рядом твари. Отчаянно закружилась голова, путая местами верх и низ, но он упрямо встал, двинулся вперед. Туда, где лежала, оставленная погибшим Сянем, тяжелая палица.
Юный воин не знал, что будет делать, когда возьмет оружие в руки. Нападет на возникшего у него за спиной монстра? Попытается помочь умирающему Юлвею? Отомстит ублюдку, сожравшему печень Сяня? Или в панике начнет махать тяжелым оружием, пока один из демонов не оборвет его мучения?
"Я ведь не Саргон, чтобы героически победить всех своих врагов. Меня и на одно-то не хватит. Как бы поступил Дайвидь, если бы в бой с Гоу Ли Афом его бросили без любимой пращи?"
Странно, но Кань испытал мимолетное облегчение, когда увидел впереди еще одну тварь, наступившую своей широкой ступней на основание палицы. Значит просто смерть, безо всяких дополнительных опций. Что ж, возможно, это и к лучшему. Юный воин уже устал каждый раз радоваться и огорчаться, бояться и ликовать, впадать в отчаяние и чувствовать надежду.
"О великий Митра… Нет, о милосердная Гуань Инь, пусть это все уже закончится", — Подумал он, безучастно наблюдая за идущими к нему чудовищами. Не было ни сожалений, ни страха смерти. Он сделал все что мог и даже больше. Как и его брат, соратники, десятник. Как и его первый друг.
"Мне просто не повезло", — Горько вздохнул он, глядя, как заносит руку для удара ближайший к нему демон.
Кань уже не мог убежать, даже если бы захотел. Ноги налились свинцом, не позволяя сделать ни шагу, горло сдавило, а на плечи опустилась такая тяжесть, что мальчик с трудом удержался на ногах.
"Неужели коварное бессилие от корня, как предупреждал отец? А, какая теперь разница…". Он закрыл глаза, напряженно ожидая свиста разрезаемого воздуха и ослепительной боли. Секунда,
