— Что ж вы, паскуды насекомые, делаете?! — Яшка с разбегу врезался в решетку и затряс ее, что есть силы. — Ну, подождите, дойдет и до вас черед!
Мимо него в скорбном молчании проплыли, уносимые муравьями, еще трое обездвиженных красноармейцев.
— Простите меня, — ошеломленно бормотал Купер, глядя им вслед из камеры напротив. — Я этого не хотел…
— Вы можете их остановить? — Катя вдруг оказалась рядом с Валетом.
— Чтобы нет — таки да! — ухмыльнулся тот. — Мне только переговорить с начальством, и всех отпустят, — он вцепился в Катину ладонь и поднес ее к губам. — Их судьба с ногами лежит в этих маленьких ручках…
— Что вам нужно?
— А что было нужно Адаму от райского дерева? — Валет проглотил слюну. — Чтобы голая Ева потянулась за яблоком, а он бы встрял…
— Что ты его слушаешь?! — Егор оттащил Катю от чернявого. — Врет он все!
— Ну, так любуйтесь дальше, — Валет прислонился к стене, скрестив руки на груди.
— Помогите! — завопил Джеймс Купер.
Решетка его камеры поднялась, и внутрь хлынули муравьи.
— Пусти! — Катя оттолкнула Егора. — Что же вы стоите?! — крикнула она Валету. — Договаривайтесь скорее! Я согласна на все…
Решетка за спиной Егора дрогнула и поползла вверх. Под ней щелкали жвалами сразу несколько круглых, как футбольные мячи, голов. Яшка с размаху пнул по ближайшей голове и остался без сапога. Вскрикнув, он запрыгал на одной ноге, потирая укус на босой лодыжке, а затем тяжело повалился на пол и затих.
Егор отскочил было в глубь камеры и приготовился к бою, но чьи-то руки обхватили его сзади и толкнули навстречу муравьям. Егор ударился о решетку, под ногой его сухо щелкнул капкан, электрическая судорога пронзила все тело и разорвалась пестрой радугой в голове. Замусоренный пол камеры вдруг поднялся дыбом и, налетев, больно ударил в лицо.
— Вот и славненько, — сказал Валет, приобнимая Катю за плечи. — Постой-ка, рыбонька, в сторонке, сейчас ты увидишь, как это делалось в Одессе!
Он опустился на четвереньки перед муравьем, направлявшимся к Кате, и, закрыв глаза, вытянул губы трубочкой.
— Ну, ходи сюда, мой маленький, ходи, солдатик безмозглый, до мене, давай с тобой пообнюхаемся!
Муравей, широко расставив лапы, осторожно обхватил лицо Валета жвалами, будто хотел измерить его череп штангенциркулем. Длинные многоколенчатые усы насекомого быстро обхлопали уголовника по спине и бокам.
— Шмонает, сволочь, — жмурясь от удовольствия, сказал Валет. — С такими талантами только в участке и служить. Беда была бы всему Дерибасовскому околотку. Зяма, запали-ка мне цигарку!
Толстый Зяма быстро раскурил самокрутку и сунул Валету. Тот глубоко затянулся и выпустил густую дымную струю в сопящие муравьиные дыхальца.
— Чуешь, чем козыри пахнут? — интимно прошептал Валет. — Чует, подлец! Ишь, как его забрало!
Муравей попятился, развернулся несколько раз на одном месте и вышел на подгибающихся лапах, приложившись брюшком о косяк. Следом за ним потянулись и остальные, унося на спинах Егора и Яшку.
— Остановите же их! — Катя бросилась за муравьями, но Валет живо вскочил и вцепился ей в плечо.
— Стой, куколка, куда?!
Он втянул Катю обратно в камеру и толкнул к стене.
— У нас еще остались кое-какие расчеты, барышня! — Лицо Валета нервно кривилось.
Он двинулся к Кате развязной танцующей походкой, но пальцы его, теребящие застежки галифе, заметно дрожали.
— Только посмей, мерзавец! — тихо проговорила Катя, отступая в дальний угол. — Глаза выцарапаю!
— Сема, — позвал Валет. — Подержи кошечку за коготки, а то я опасаюсь за свою фотокарточку. А ты, Зяма, отвернись, чтобы не ревновать меня к другой!
На Катю пахнуло душной кислятиной, из-за спины вынырнула волосатая клешня Семы и крепко обхватила ее шею, не давая дышать.
— Что ты облапал девочку, как сторожа в магазине? — веселился Валет, разгораясь. — У кого из нас с ней любовь?! Ты хочешь, чтобы я мусолил один холодный труп?
— Ой, — сказал вдруг Сема, ослабляя хватку. — Ты будешь смеяться, Валет, но, кажется, атас…
Он поспешно убрал руки, и Катя, не задумываясь, сейчас же полоснула ногтями нависшую над ней физиономию.
— Вот тебе любовь!
— Что ж ты, сука, дерешься?! — Валет завертелся волчком, размазывая по щекам кровь, и едва не уткнулся носом в кресты на кителе поручика Яблонского.
Увидев перед собой офицера, уголовник со слезами бросился ему на шею.
— Господин поручик! Уберите психическую из камеры! Это же невозможно сидеть!
Поручик отпихнул Валета и, козырнув, шагнул к Кате.
— Браво, Екатерина Максимовна! Оказывается, вы можете за себя постоять. Впрочем, ничего другого от дочери господина Горошина я и не ожидал!
— Мы знакомы? — Катя машинально поправила растрепавшиеся волосы.
— А как же?! Помните Крым, Карадаг, двадцатый год?… Я видел вас тогда в доме доктора, правда, мельком. Этакая была кутерьма…
Слезы помимо воли брызнули из Катиных глаз. Не в силах сдержаться, она уткнулась лбом в стену и разрыдалась.
— Ну-ну, полноте, Екатерина Максимовна, — Яблонский смущенно подкрутил усы. — Вам больше нечего опасаться. Вы под охраной офицеров русской армии.
Он кивнул двум сопровождавшим его людям. Те подошли ближе. Катя повернулась, утирая слезы.
— Позвольте представить, — сказал поручик. — Капитан Антонов, прапорщик Штраубе.
Офицеры коротко шаркнули каблуками изношенных сапог.
— Наблюдай на эту картину, Сема, — тихо вздохнул в углу исцарапанный Валет. — Что мене нравится? Сейчас она уйдет с ними совершенно задаром, даже ни разу не получив по морде. Мы с тобой так не умеем. Нету в нас понту офицерского…
После сумрака подземных коридоров, едва освещенных зыбким мерцанием плесени на стенах, небо над муравейником показалось Кате ослепительно ярким.
— Осторожно, здесь ступеньки! — поручик ловко подхватил ее под локоть. — Обопритесь о мою руку.
— Ничего, сейчас это пройдет, — Катя на секунду остановилась. — Голова немного кружится…
Она с наслаждением подставила лицо свежему порыву ветра, напоенного незнакомыми ароматами. Вытесняя из легких затхлый воздух камеры, он действовал опьяняюще.
— Идемте, идемте, господа, — негромко поторопил капитан Антонов. — Не стоит здесь задерживаться.
— Позвольте, я помогу! — поручик бережно обнял Катю за плечи, помогая спуститься. — И не открывайте глаза, пока они не привыкнут к свету. Смотреть здесь решительно не на что!
Но она уже справилась с выступившими было слезами и, щурясь сквозь ресницы, с интересом озиралась вокруг. Утоптанная площадка перед выходом из муравейника была тесно уставлена повозками, напоминающими большие плетеные корзины на колесах, сцепленные друг с другом на манер поезда.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
