– Как погиб Вол?
– Кто-то раскроил ему голову мечом, точно спелую дыню.
– А Шишка?
– Затоптан насмерть. Но он им тоже выдал будь здоров.
Я сел на корточки рядом с Шедом. Одноглазый тоже склонился над ним.
– Как они тебя поймали? – спросил я хозяина гостиницы.
– Слишком я толстый, чтобы быстро бегать. – Он выдавил слабую улыбку. – Никогда не собирался быть солдатом.
Я улыбнулся ему в ответ.
– Что скажешь. Одноглазый?
Я с первого же взгляда понял, что Шеду ничем помочь не смогу.
Одноглазый покачал головой.
– Двое солдат еще живы. Костоправ, – сказал Гоблин. – Чего с ними делать будем?
– Несите их в гостиницу. Я подлатаю.
Они были мне братьями. То, что Взятые настроили их против нас и превратили в наших врагов, ни в коей мере не лишало их права на мою помощь. В сумерках возникла долговязая фигура Молчуна.
– Маневр, достойный Капитана, Костоправ, – сказал он знаками.
– Да уж.
Я уставился на Шеда с грустью, какой от себя даже не ожидал.
Лежавший передо мной человек пал так низко, что дальше некуда. Но он боролся с собой, он силой заставил себя подняться и обрести достоинство. Он стал настоящим человеком, гораздо лучше меня, ибо нашел в своей душе путеводную звезду и без колебаний последовал за ней, несмотря на то что это стоило ему жизни. Возможно, хотя бы отчасти, он искупил свои грехи...
Погибнув в схватке, которая, по моему мнению, его не касалась, Шед стал для меня кем-то вроде святого покровителя, примером для подражания на всю оставшуюся жизнь. Он очень высоко поднял планку перед своим концом.
Шед открыл глаза, улыбнулся и спросил:
– Мы победили?
– Да, Шед. Благодаря тебе и Волу.
– Хорошо. – Он с улыбкой закрыл глаза.
– Эй, Костоправ! – окликнул меня Ведьмак. – Что ты думаешь делать с этим предателем Азой?
Аза по-прежнему сидел в кустах ежевики и орал, взывая о помощи. Собаки окружили кустарник.
– Копье ему в глотку, и все дела, – пробурчал Одноглазый.
– Нет, – еле слышно прошептал Шед. – Не трогайте его. Он был моим другом. Он пытался вас догнать, но его поймали. Отпустите его.
– Хорошо, Шед. Ведьмак! Вытащи его из кустов и отпусти на все четыре стороны.
– Что?!
– Выполняй приказание! – Я посмотрел на Шеда. – Ты доволен, Шед?
Он ничего не ответил. Не смог. Просто улыбнулся.
– Ну, хоть один человек погиб так, как хотел, – сказал я, вставая. – Масло! Бери лопату в руки – и вперед!
– Но, Костоправ…
– Бери лопату, черт тебя дери, и за работу! Молчун, Одноглазый, Гоблин, за мной. Надо обсудить, что делать дальше.
Уже почти стемнело. До прибытия Госпожи в Медополь, по прикидкам Лейтенанта, осталось несколько часов.
Глава 49. Переход
- Нам нужен отдых, – заявил Одноглазый.
– В могиле отдохнем, – возразил я. – Мы сожгли за собой все мосты, Одноглазый. Мы сделали то, чего не сумели сделать повстанцы: мы прикончили последнего из старейших Взятых. Госпожа погонится за нами, как только закончит прополку всходов черного замка. У нее нет другого выхода. Если она быстро не прижмет нас к ногтю, все мятежники на пять тысяч миль вокруг воспрянут духом и зашевелятся. А у нее осталось всего двое Взятых, и из них только Шепот чего-то стоит.
– Да. Я понимаю. Просто очень хочется. Ты же не можешь запретить человеку хотеть. Костоправ!
Я посмотрел на висюльку Шеда. Нужно бы оставить ее Госпоже, но серебро могло пригодиться нам в долгом пути. Я собрался с духом и начал выковыривать у змеек глаза.
– Что ты делаешь, черт побери?
– Скормлю их Хромому. Авось, вылупятся.
– Ха! – развеселился Гоблин. – Браво! Классная шутка.
– Я подумал – это будет в каком-то смысле справедливо. Вернуть его Властелину.
– А Госпоже придется самой его уничтожить. Мне это нравится.
Одноглазый нехотя согласился с ним.
– Я так и знал, что вы оцените. А теперь сходите и посмотрите, всех ли похоронили.
– Да они только десять минут как приволокли из леса, тела!
– Ладно. Тогда помогите им.
Я с трудом поднялся и пошел навестить своих пациентов. Не знаю, все ли солдаты, которых Ведьмак с Маслом притащили с места засады, были мертвы в тот момент, когда эти двое до них добрались. Но теперь-то они точно были трупами. Друзья прихватили с собой и Шишку, чтобы я его осмотрел, но тот уже окоченел.
Мои пациенты шли на поправку. Один уже настолько очухался, что даже успел испугаться. Я похлопал его по руке и поплелся на двор.
Ребята только что опустили в землю Шишку рядом с могилами Шеда, Вола и одного из солдат Хромого, которых похоронили раньше. Осталось закопать всего два трупа. Аза рыл могилу. Все остальные стояли кружком и наблюдали, пока не поймали на себе мой свирепый взгляд.
– Как улов? – спросил я у толстяка, которому велел пошарить в карманах убитых.
– Не густо. – Он протянул мне шапку с монетами и безделушками.
– Возьми сколько нужно, чтобы покрыть убытки.
– Вам, ребята, эти цацки нужнее, чем мне.
– Ты лишился фургона с упряжкой, не говоря уже о собаках. Возьми сколько надо. Я в любой момент могу ограбить кого-нибудь, кто придется мне не по душе. – Никто не знал, что я стащил кошелек у Шеда. Его вес меня приятно поразил. Это будет мой тайный резерв. – И пару лошадей себе оставь.
Толстяк покачал головой:
– Не хочу, чтобы у меня нашли чужих коней, когда все утрясется и принц начнет искать козлов отпущения. – Он взял несколько серебряных монет. – Этого мне хватит.
– Ладно. Ты сховайся на время в лесу. Госпожа непременно пожалует сюда. А она еще хуже Хромого.
– Хорошо.
– Ведьмак! Если не хочешь копать, иди приготовь лошадей. Живо!
Я подозвал к себе Молчуна. Мы оттащили Хромого под тенистое дерево напротив гостиницы. Молчун перекинул через сук веревку. Я затолкал змеиные глаза Хромому в глотку. Потом мы подвесили его. Он плавно покачивался в холодном лунном сиянии. Я разглядывал его, потирая ладони.
– Долго же ты нас морочил, приятель. Но в конце концов попался.
Десять лет я мечтал увидеть его мертвым. Он был самым бесчеловечным из Взятых. Ко мне подошел Аза:
– Всех похоронили, Костоправ.
– Хорошо. Спасибо за помощь. – Я повернулся к сараю.
– Возьмите меня с собой!
Я рассмеялся.
– Ну пожалуйста. Костоправ! Не бросайте меня здесь одного…
– Как хочешь, Аза. Только не думай, что я буду тебе нянькой. И не пытайся больше нас надуть. Что-нибудь замечу – убью на месте.
– Спасибо, Костоправ. - Он побежал вперед и поспешно забрался на коня. Одноглазый посмотрел на меня и покачал головой.
– По коням, ребята! В погоню за Вороном!
Мы скакали во весь опор, но не успели отъехать от гостиницы и двадцати миль, как что-то шарахнуло мне по мозгам, словно кулаком. Золотистое облачко излучало ярость:
– Ты исчерпал мое терпение, лекарь!
– А ты мое исчерпала уже давно.
– Ты пожалеешь об этом убийстве!
– И не подумаю! Я всегда буду вспоминать о нем с радостью. Это единственное доброе дело, какое я совершил по эту сторону моря Мук. Иди ищи зародыши черного замка. А меня оставь в покое. Мы с тобой в расчете.
– О нет! Ты еще услышишь обо мне. Как только я захлопну последнюю дверь за своим муженьком.
– Не искушай судьбу, старая ведьма! Я готов выйти из игры. Но если будешь ко мне приставать – я изучу теллекурре.
Это был удар ниже пояса.
– Спроси у Шепот, что она потеряла в Облачном лесу и надеялась отыскать в Медополе. А потом подумай, как может воспользоваться этим рассерженный Костоправ, если он знает, где найти то, что она потеряла!
Госпожа испарилась, оставив мне на память минутное головокружение.
Я обнаружил, что мои спутники недоуменно косятся на меня.
– Только что попрощался со своей подружкой, – объяснил я им.
Аза потерялся в Тряске. Мы остановились там на денек, чтобы передохнуть перед следующим марш-броском, а когда пришла пора выступать, Аза как в воду канул. Никто не дал себе труда его искать. От имени Шеда я пожелал ему удачи. Хотя, судя по его прошлому, удача вечно поворачивалась к нему спиной.
Госпожа, как выяснилось, не распрощалась со мной окончательно. Три месяца спустя после гибели Хромого, когда мы набирались сил, готовясь одолеть последнюю горную гряду, лежавшую между нами и Трубой, золотистое облачко навестило меня опять. На сей раз Госпожа была настроена не так воинственно. Я бы сказал, она держалась чуточку насмешливо.
– Привет, лекарь! Тебе, возможно, интересно узнать – хотя бы для Анналов, – что с угрозой черного замка покончено. Я нашла и уничтожила все семечки до единого. – Насмешка в ее голосе стала еще явственнее. – Теперь мой муженек может восстать из могилы, только если его эксгумируют. Он отрезан от мира и напрочь изолирован от своих сторонников. Курганье охраняет постоянный гарнизон.
