построили на территории Поля Мечей и обнесли стеной. А рядом с полем постоянные патрули и дозоры, и вышки с наблюдателями. Если кто-то попробует покончить с собой, то тут же возродиться в поле мечей, и тут же попадётся патрулям.
— М-да…
— Ага. Лучше разбуди меня, когда за нами придут. Раньше полудня точно никто не явится.
Глава двадцать седьмая
Секрет Риты
Их выпустили только под самый вечер, промурыжив перед этим капитально и основательно допрашивая по одному, а потом вдвоём. Кончилось всё тем, что после всех этих бесконечных и нервополощащих допросов оба просто дали клятву на мече, подтверждая слова. После этого их невиновность была заверена тем, что уровни мечей и всё сопутствующее этим уровням не обнулилось. После этого их проводили на выход, а Барсуков, который их задерживал даже принёс официальные извинения и выдал все конфискованные на время следствия вещи.
— А сразу не могли так сделать? — негодовал Александр. — Всего-то делов подтвердить нашу честность мечом! Зачем столько нервов переводить?
О Якове Графене и о том, что это один и тот же человек, оба умолчали, условившись перед этим в чате о том, что можно говорить, а что нельзя.
— Они старой закалки люди, и работают по проверенным временем методикам, — меланхолично пожала плечами Рита. — С другой стороны во время этих допросов мы могли бы сознаться ещё в каких-нибудь преступлениях. Это было бы очень удобно для наших друзей.
— Такое ощущение, что им даже всё равно, что случилось с этим утырком и его дружками!
— А так и есть. Они ведь профессионалы. Чего кипятиться — одной проблемой меньше стало, и сразу десяток дел связанных с этими людьми закрылся. Им же лучше. А если кто испытывал личную неприязнь к Бони, то только порадовался.
— Ладно, а теперь что?
— Теперь посмотреть надо, — рассеянно отозвалась Рита. — Плохо то, что наша оплата за хостел превратилась в нолик — мы почти весь день просидели в КПЗ… Теперь нам следует переговорить с парой людей как минимум, прособирать сплетни, и подготовиться к другим походам… Может быть даже удастся пойти с комфортом с торговым караваном…
Далеко идти не пришлось, потому, что тут же возник очень обоим человек, причём возник так, что можно было точно сказать, что он ждал их.
— Какие люди! — радостно улыбнулся старый китаец прекращая опираться на стену. — Лита и Александл! Какая плиятная встлеча!
— Привет Юн. — Рита хлопнула старика по плечу. — Только сдаётся мне, что наша встреча отнюдь не случайна.
— Эх… Случайности использует Бог, чтобы остаться анонимным, — улыбнулся китаец.
— А ты разве не буддист? — удивился Александр.
— А… — махнул рукой Юн Чжоу. — Флаза холошая. А Энстейн не был буддистом.
— Так, Юн. — Рита взяла его под локоть идя рядом, получилось у неё не очень — так как она была выше ростом, но китаец остался доволен. — Ты меня знаешь, я конечно уважаю традиции и церемонии, но давай обойдемся без этих твоих китайских церемоний.
Александру показалось, что китаец обидится, но тот только захохотал во всё горло. Оценивая игру слов.
— Холошо, — сказал он отсмеявшись. — Если бы у нас не были традиции, то у нас бы получались дети так зе быстло, как у евлопейцев. А у нас и так перенаселение, поэтому приходится всё делать медленно и неспешно по традициям.
Старый китаец улыбнулся, то ли сказав правду, то ли пошутив.
— Пойдём сейчас в дом сталого Юна, там и поговолим.
Дом Юна Чжоу оказался ближе к окраине у самой стены. Точнее не его дом, а дом, где он просто снимал небольшую комнату, с кроватью и небольшим столиком и подушками. Что примечательно кровать была раскладушкой и в сложенном виде стояла у стены.
— Сейчас… — проводил их китаец внутрь. — Пойду у Малины Ивановны кипятка возьму и чаю сделаю.
Рита не церемонясь опустилась на пол, Александр последовал её примеру. Вскоре вернулся Юн Чжоу с небольшим чайником и кружками.
— Неплохой цай, — сказал он разливая напиток и садясь рядом за низкий столик и пододвинул им кружки.
— Это не тладиция, — сказал он Александру глядя на то, как тот пытается поджать под себя ноги. — У сталого Юна плосто нет следств на мебель, мозесь сидеть как удобно. После этих слов Юн сел спиной к стене и блаженно вытянул ноги.
Всё понятно — старый Юн Чжоу жил в такой скромной и спартанской обстановке не из-за традиций, а просто потому, что элементарно блага цивилизации стоили денег. Александр и Рита вытянули ноги последовав его примеру.
— Так сто там случилось, когда я уехал? — спросил Юн.
— Если коротко, то нас всех погнали в горы, где перемёрло некоторое количество человек на Грешных Землях. Насовсем, — сказала Рита отпив чаю. — После мы нашли рюкзак с трофеями за которым охотились эти люди, и Шифер просто убил остальных, а нас с Сашком повязал. Обману крыса. Договорился со своим босом, что продаст нас. А наш общий друг сбежал.
Юн кивнул внимательно слушая.
— Вот только потом, когда мы дошли, то выяснилось, что в рюкзаке обычные булыжники, и босс Шифера был очень не доволен, и орал как резаный.
Юн Чжоу тихо засмеялись.
— Потом выяснилось, что наш упитанный друг не тот, за кого себя выдаёт и отправил половину людей на возрождение и смог сдержать одного нам обоим известного негодяя. Потом договорился с ним, что отдаст ему трофеи. Отдал, а Шурику чиркнул в Лс, что там есть доля от Кровавых Скоморохов, и бежать. Ну и мы побежали. Быстро так. А вот Боня остался. И его люди тоже, и активировал пару стокеров.
Юн Чжоу задумался.
— Знасит, теперь нет ни Бони, ни его плиятелей, — вслух сказал Юн Чжоу. — Это холошо. Он нам всем полтил кловь, особенно гильдии своими выходками. Это холошо…
— Юн, послушай, я тут подумала одну вещь, — сказала Рита. — Когда Графен сбежал, то похоже он всё подготовил основательно, и скорее всего просто не оставил ценных вещей в своём логове. Учитывая, что вы с ним старые знакомые, и перед всей этой кутерьмой ты приехал к нему, а он грузил тебе коробки, то скорее всего ты вывез все его вещи.
— Конесно, — не стал отпираться Юн Чжоу. — Так всё и было. Он заплатил. Сталому Юну плигодятся деньги. Сидеть на коленях больно для моих сталых ног — суставы болят. Мне очень плигодятся стулья и нолмальный высокий стол.
— Что-то я не вижу у тебя стульев, — хмыкнула Рита.
— Их есё не сделали, — пожал плечами китаец.
— Слушай Юн, а ты можешь сказать, где
