И, оживившись, они пустились на поиски еще одного своего противника.
— Стойте! А разве днем куропатки не пасутся? — мелькнула у Гагика новая мысль, — Давайте сейчас же поставим силки, но где-нибудь в другом месте. Зачем нам ждать завтрашнего утра? А потом пойдем за лисой.
Мысль показалась дельной, и ребята занялись установкой силков на другой террасе. Но что же примешать к траве? Ведь крошек-то нет!
— Быть может, травяные семена? — предложил Гагик.
Но никто не знал, семена каких трав предпочитают куропатки. Пришлось нарвать сухой травы и растереть ее в мелкую соломку. Куропатки любят рыться в соломе и тогда, когда в ней нет и семечка.
В ложбинах, в тени больших камней, мальчики раскапывали мокрую от впитывавшегося в нее талого снега землю, мяли, месили ее, собирали камни для постройки западней. Они тяжело дышали и едва не падали, от слабости кружилась голова. Однако труд внушал им надежду, а надежда поддерживала силы.
— Ладно, хватит. Пойдем теперь за лисой, — взяв свое копье, сказал Ашот.
Они спустились на террасу, осыпанную перьями куропаток, и начали искать следы лисы.
— Нашел! Ну и большая же была лиса! — воскликнул Гагик, указывая на след, отпечатавшийся на мокрой земле.
Ашот взглянул и вздрогнул.
— Это был барс, — прошептал он. — А ну, раздуйте сильнее головни! Кидайте камни! Кричите!
Его тревога не была напрасной. Действительно, совсем недавно, на заре, зверь завтракал здесь куропатками.
Ребята скатили с горы несколько больших камней, пошумели, и, когда немного приободрились, Гагик сказал:
— А не ошибся ли ты, Ашот? Погляди лучше.
— Что тут смотреть? Разве не ясно? Видишь, какая лапища…
— А может быть, это был волк или твой манул и мы зря боимся?
— Нет, это не волк, — взглянув на след, заключил «специалист по волкам» Асо. — След волка меньше и длиннее.
— У волка и когти двух пальцев на передних лапах длиннее, — добавил Ашот с таким видом, точно хотел сказать Асо: «Хоть твоя жизнь и проходит с волками, но и мы кое-что понимаем!»
— Да, у волка два «пальца вытянуты вперед и когти открыты, а тут их не видно, — сказал Асо и сам испугался своих слов. Он, кажется, только сейчас сообразил, какой ужасный зверь живет вблизи их пещеры.
— А где же у барса когти? — простодушно спросил Гагик. — Что-то их вовсе не видать.
— Сложил, как перочинные ножи, чтобы не повредить лезвия. А может быть, и рысь, кто знает. Если рысь — пустяки, она не причинит нам вреда. Идем, — сказал Ашот, сам не зная, куда же, собственно, идти.
И долго еще мальчики не решались покинуть террасу — не только потому, что боялись встречи со зверем, а потому, что им тяжела была сейчас встреча с Шушик. Они знали, что жизнь голодной, больной девочки постепенно угасала, словно фитилек в плошке, где выгорают последние капли масла.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
О том, как смерть медленно, но верно приближалась к жилищу ребят
Шушик они нашли в полубессознательном состоянии.
— Все время жаловалась, что мерзнет, — печально сообщил Саркис.
Ноги у девочки были холодные. Огонь в костре угасал, а топливо кончилось. Идти за ним не было ни сил, ни отваги. Кто знает, ведь, может, именно сейчас в Дубняке их подстерегает барс. И почему именно в Дубняке? Он может прятаться и в кустах, как раз напротив пещеры.
В течение трех недель барс, как видно, следил за этими двуногими существами и уже успел убедиться, что у них нет оружия. Так, по крайней мере, судил Ашот. Ясно, что, съев куропаток, зверь должен будет прийти, чтобы сожрать собаку или человека, — ведь в этом ущелье для него нет другой поживы!
Вот какие тяжелые мысли томили Ашота, когда он услышал глубокий вздох Шушик.
— Воды, — вопросила девочка.
Но и воды не было. Каменная «чаша», в которой ребята держали снег, давно опустела, и наполнить ее было нечем — поблизости не оставалось снега. Конечно, его можно было бы найти, но прежде всего нужно топливо: без жаркого огня воды не получишь.
Ребята молча вышли из пещеры. В костре не оставалось даже горящего полена, которое они могли бы взять с собой.
— Саркис, ты последи, чтобы огонь не погас, мы скоро вернемся, — сказал Ашот.
Но в голосе его на этот раз никто не слышал прежней уверенности.
С копьями в руках мальчики сошли в Дубняк. Каменный топор они оставили дома — не было сил тащить. А веток, которые можно было сломать руками, в Дубняке не оставалось. Поневоле пришлось нарезать ножом тоненькие прутики и сложить их в снопики. Но ребята не столько работали, сколько отдыхали, то и дело ложась на кучи теплых палых листьев. Ах, если бы можно было, забыв обо всем на свете, уснуть, остаться здесь!
В одной из только что освободившихся от снега ложбинок Ашот нашел кусты с уцелевшими на них сухими ягодами малины, а Гагику попались в листве два желудя. Один он съел, другой сберег для Шушик. Асо обыскал куст смородины, свесившийся со скалы, но на нем оставались всего лишь четыре сморщенные ягодки.
С этой скудной добычей, прихватив немного снегу, они и вернулись в пещеру и долго возились, пока им удалось наконец приготовить чай, в котором плавали четыре смородинки да горстка собранной Ашотом малины.
Горячая вода немного оживила больную.
— А где же куропатки? Как тропинка? Не работали? Отчего вы такие хмурые? — спрашивала Шушик, и казалось, что она пришла в себя после тяжелого сна.
Никто не отвечал ей.
— Не пойти ли взглянуть, что стало с силками? — предложил Гагик.
— Стоит ли?… Должно быть, опять сожрал, — безнадежно махнул рукой Ашот. — Да и темно…
— Кто сожрал? Что за секреты там у вас? — взволновалась Шушик. — Мерзну я что-то, Ашот.
Но нельзя же было сказать ей о звере! И ребята снова уклонились от ответа. Да Шушик и не ждала. Она опять впала в забытье и лишь беззвучно шевелила губами.
Ребята сидели вокруг нещадно дымившего костра и терли кулаками слезившиеся глаза. Все молчали и с тревогой думали о больной девочке. «Умрет, если мы не добудем еды, умрет».
Наконец Ашот поднялся с места:
— Ну, пойдем посмотрим на капканы. Может, и привалило нам счастье.
И, взяв по пылающей головешке, мальчики вышли из пещеры. Собрав последние силы, поплелся за своим хозяином Бойнах.
— Останься дома, Бойнах-джан, куда ты? — ласково сказал Асо.
Но пес не послушался.
В нескольких шагах от пещеры Бойнах вдруг поднял уши, задрожал мелкой дрожью и глухо зарычал. Асо стал успокаивать его, уговаривать уйти, но тут вдруг в кустах что-то зашуршало. Гибкое тело скользнуло в листве, сверкнули фосфором глаза. Сделав высокий прыжок, какой-то страшный зверь кинулся на пастушка. Однако в то мгновение, когда он был еще в воздухе, Бойнах рванулся, вцепился в него зубами, и они оба клубком скатились со склона вниз.
