— Как мне к вам обращаться? Принц Люций? Или вы все еще монах Джосан?
— Сейчас имя Джосан сослужит нам лучшую службу.
Верно утверждение, что одежда делает человека. Одетый в лохмотья, с бритой головой и потупленным взором, он казался простым монахом, внебрачной ветвью голубой императорской крови. А теперь, когда волосы отросли до модной длины, а взгляд голубых глаз направлен прямо на Исобель, ошибки быть не может — он настоящий принц.
— Представьте меня гостям, — попросил гость. — Некоторых я знаю уже давно, но, вижу, появились и новые.
— Конечно.
Реакция гостей на прибывшего обнадеживала. Даже дама Аканта ожидала увидеть незаконнорожденного либо самозванца, но никак не объявившегося принца Люция, хоть шесть лет и сильно его изменили. Мягкая округлость лица ушла, а нетерпеливость и раздражительность сменились спокойствием и достоинством. Лицо носило отпечаток зрелости и целеустремленности. Осторожный обмен репликами с присутствующими совершенно не выдавал истинные чувства Люция. Он оставался спокойным, будто находился на обычной вечеринке, а не на встрече с заговорщиками.
После того как принц поприветствовал каждого, все гости прошли к кушеткам. Люций занял почетное место справа от Исобель. Повсюду сновали слуги, наполняя бокалы вином и раскладывая по тарелкам охлажденные закуски. Затем прислугу отпустили — это уже можно было считать традицией. Много месяцев ушло, чтобы создать определенный порядок. Именно поэтому сегодняшняя встреча казалась столь же обычной, как и остальные.
— Три ночи назад патруль слышал сплетни о том, что призрак принца Люция видели в старом городе, он якобы бегал по округе в поисках преданных последователей. Я посчитал, что это всего лишь пьяные фантазии выпивох, — сообщил Бенедикт.
— Я не отвечаю за грезы пьяниц, — ответил Люций.
— Однако вы заявляете, что вы — принц, не так ли? — настаивал Бенедикт.
— Так оно и есть.
Хозяйка быстрым взглядом окинула присутствующих, чтобы уловить настроение. Ренато выглядел триумфатором, кем, по сути, и являлся, поскольку именно к нему обратился потомок Константина. Лицо дамы Аканты оставалось спокойным, однако глаза горели фанатичным огнем. Она наверняка будет настаивать на решительных действиях. Бенедикт, несмотря на заявление Люция, явно сомневался. Что касается Сальвадора, то, возможно, старческое зрение его подвело, потому что лицо, покрытое морщинами, при виде королевского наследника выражало лишь неудовольствие. Остальные заговорщики выглядели настороженно, колеблясь между надеждой, которую принесло возвращение принца, и личными сомнениями.
— Если вы действительно Люций, то почему нам стоит вас слушать? После того как вы сбежали, чтобы сохранить собственную шкуру, оставив сторонников умирать на виселице и на кострах? — потребовал объяснений Сальвадор, чей громкий голос заставил соседей с обеих сторон зашикать на него в предостережении.
— Это не был мой выбор. Люди, назвавшиеся моими друзьями, тайно похитили меня и вывезли из города в отдаленное место. К тому времени как я пришел в себя, было слишком поздно возвращаться. Я больше ничего не мог поделать.
— Тогда почему вы вернулись сейчас? — спросила леди Исобель.
— Я не мог забыть прошлого, — пожал плечами Люций. — И, судя по всему, мои преданные друзья тоже его не забыли. Я приехал в Каристос, чтобы лично проследить, не наступило ли время сбросить Нериссу с престола.
Он лгал. И седдонийка знала это наверняка. Точно так же она всегда могла распознать, когда купец пытался выдать испорченные товары за свежие. Не простое любопытство привело Люция в столицу после стольких лет. Кто-то или что-то заставило его вернуться, подсказав, что все снова готово к восстанию.
Интересно, неужели ее прибытие на остров стало причиной появления принца в Каристосе? А тайная поддержка Федерации явилась стимулом к действию после стольких лет сна. Исобель прекрасно понимала, что именно ее мешки с золотом оплачивали кажущиеся спонтанными мятежи. Все бунты нацеливались на предприятия, которыми владели новоприбывшие, и подстрекали карманников и мелких жуликов пропускать светлоголовых жителей и обчищать всех с темными волосами и фарфоровой кожей.
Пока подобные дела не принесли ничего, кроме пристального внимания со стороны патрулей. Они стали присматриваться к местным икарийцам и наказывать их за провинности еще жестче. За этим следил лично Бенедикт. Со временем такое обращение вызовет всеобщее недовольство и заставит уроженцев Икарии восстать против хозяев. Довольно рискованное предприятие. Исобель сомневалась, что подобные методы принесут Нериссе что-то большее, нежели просто неудобство. Но возвращение принца могло изменить все кардинально.
Если это действительно принц, в чем Сальвадор сильно сомневался. Его недовольный шепот становился все громче по мере того, как Люций лично спрашивал каждого за столом, что они могут привнести к восстанию и где, по их мнению, находятся слабые места Нериссы. Лицо претендента на престол ничего не выражало, пока он внимательно выслушивал каждого присутствующего. Потрясающее представление. Даже дама Аканта, всегда нелестно отзывавшаяся о принце в прошлом, теперь с одобрением кивала, услышав каждую реплику, а Флавиан — тот просто вибрировал от волнения.
Сальвадор хмурился, и мрачное выражение его лица заметно контрастировало с энтузиазмом гостей. Возможно, чувствуя сопротивление, Люций оставил старика напоследок, и когда пришел его черед, слова Сальвадора прозвучали вызывающе:
— Мне нечего вам сказать и уж тем более предложить. Не вижу доказательств, что вы представляете собой больше, чем симпатичное лицо. Незаконнорожденный сын шлюхи, чье сходство с Люцием заставило комнатных собачек в лице присутствующих томиться в ожидании очередных убийств. Будь вы настоящим принцем, я не стал доверять вам ни на долю. Наши лучшие и самые преданные люди погибли шесть лет назад из-за его жалкой шкуры, и ни одно объяснение не сможет их вернуть.
Сальвадор начал вставать, однако претендент оказался быстрее.
— Подождите, — сказал он, поднимаясь на ноги. Трапезничающим пришлось поднять головы вверх, чтобы увидеть происходящее. С ворчанием старик уселся на место. — Константин передал мне не только линию подбородка. Древняя кровь течет по моим венам, а в теле томится сила предков.
Люций вытянул правую руку ладонью вверх, закрыл на мгновение глаза и медленно зашевелил губами. Через некоторое время на ладони замерцало золотое пламя. Исобель сидела прямо, не шелохнувшись. Искорки поплясали несколько минут, но когда она попыталась до них дотронуться, все исчезло.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
