В общем, обязательно нужно настроить плетение так, чтобы все надежно работало само по себе, без присутствия искусника. Следовательно, помимо "толмача" и пары "слуг" нужен еще "смотритель" для контроля за скоростью, и "сторож", который не пропустит лишнюю ману.
Никакой отсебятины: "толмачи", "смотрители", "сторожа" и "слуги"! — Такой девиз вынес старый искусник из этого урока.
Старик закончил встраивать в жилетку разрядник. Пришлось перековывать раму и менять компоновку амулета, отчего жилет стал еще массивнее и тяжелее. Неизбежное зло. Правда, внутри появилось свободное место — Толлеус справедливо решил сделать задел на будущее. Некоторые "смотрители", а также запас "сторожей" и "слуг" уже были внутри, но подключать их пока было рано — не рассчитаны таблицы порций. Да и перечень параметров для наблюдения представлялся весьма условно. Пока искусник поставил контроль только за температурой и количеством сердечных ударов. Нужно было хорошенько настроить работу над-плетений. Вроде бы работа по специальности, но она вызвала неожиданные сложности. Цифры, чтобы их прочитать, нужно на чем-то рисовать. Как устроена искусная картина из видений, на которой двигались нарисованные фигуры, Толлеус понятия не имел. Тут нужно было подумать. Пока что температуру можно было оценить по положению камешка в колбе. Если камешек завис в центре — норма, поднялся — жар, опустился — озноб. Результат такой же, как если просто положить руку на лоб. Но искусник прекрасно понимал — все это только для эксперимента.
С сердцем, как сначала казалось Толлеусу, он придумал хорошо. На каждые десять ударов в жилетке раздавался тихий щелчок. А если динамика щелчков менялась до опасных значений, начинал звонить бубенчик. Правда, уже через пару часов постоянные щелчки стали безумно раздражать, и их пришлось отключить.
Целый день старик ломал голову, озабоченный проблемой, как в наглядной форме представить состояние своего здоровья. В принципе, худо-бедно получалось чертить искусным щупом знаки не песке. Даже теоретически можно было заготовить плетения по количеству букв и, активируя их в правильной последовательности, писать "слова". Но это было очень сложно в реализации и требовало пространства для размещения всех амулетов размером с сундук. Не говоря уже о том, что песок — крайне неподходящий объект с точки зрения практики. Обычные же чернила не подходили с точки зрения Искусства. Как, скажите на милость, научить щуп обмакивать перо в чернильницу, стряхивать капли, периодически проводить заточку пера, а потом убирать чернила обратно с дощечки? Самое обидное, что императорские указы писали искусники, причем совсем не чернилами. А еще в Кордосе целыми стопками выпускались книги. Но как — Толлеус не знал.
Идею подсказали светлячки, когда старик, мучимый бессонницей, вышел на балкон. Сделать светящуюся точку — не проблема даже без жезла. А если сделать много таких точек, то из них можно сложить букву и даже слово. Правда, опять дело стопорилось в количестве плетений и, как следствие, в размерах амулета.
Еще одну идею Толлеус подсмотрел тут же, на балконе — у упавшей звезды. Кто сказал, что надо выстраивать изображение точками? Точку запросто можно растянуть в линию! С неожиданным волнением искусник попробовал начертить в воздухе светящийся круг, и у него получилось. Правда, нить тут же исчезала, как только старик переставал ее подпитывать, так что книгу так не напишешь, но так не для того и делается! Были и другие ограничения. Нить нельзя было разрывать — иначе для следующей буквы нужно было создавать вторую и так далее. Но это мелочь — можно писать слитно, не отрывая символы друг от друга. Может быть, не так красиво, но и не критично. С увеличением длины нити увеличивалось потребление маны, но опять-таки не книгу он писать собрался! Если чертить чуть-чуть, то затраты ничтожны.
Это было хорошо — Толлеус чувствовал, что на верном пути. Оставался буквально один шаг — как-нибудь уменьшить количество амулетов. Ведь если брать их количество по числу букв, то это только-только поднять сил хватит. А старику хотелось иметь за собой контроль всегда, а не только дома. Пришлось усложнять. Десятки простых односимвольных плетений Толлеус попытался было объединить, предусмотрев отдельный вывод для каждой буквы. Тогда его можно было бы поместить в один амулет. Ничего не получалось: четыре-пять символов еще удавалось наложить, а потом старик безнадежно путался в мешанине из нитей. В конце концов, старик схитрил и написал полный алфавит на обычной дощечке, а потом попросту соединил отдельными нитями каждую букву с "толмачом", откуда протянул связку на плетение своей чертилки.
Теперь, имитируя последовательность сигналов от "смотрителей", Толлеус вызывал активность нужных нитей, и светящаяся линия послушно повторяла контуры букв. Красиво!
Какое-то время старик развлекался как ребенок, составляя разные надписи.
Только когда он, набаловавшись, собрался состыковать жилет со своим новым творением, выяснилась одна неучтенная проблема. Как "смотритель" должен понять, какую букву активировать? Тут ведь слово составлять надо, а не написать его за раз при совпадении со значением параметра. До этого была простая аналогия уровня сигнала с одним из трех результатов: меньше, норма или больше. Но тут-то не пропишешь ассоциацию на каждое значение! Беда! — Толлеус погрустнел. Промучившись до полуночи и ничего не придумав, он лег спать.
Уже через минуту старик слезал с постели, торопясь к оставленным на столе амулетам. Он слишком старался следовать своим видениям. Конечно, слова и числа — это очень удобно. Но ему-то важна не красота, а результат! Так почему бы просто не отобразить показания "смотрителей" длиной светящейся палочки? А для удобства можно еще нарисовать шкалу — статичную шкалу, ни от чего независящую.
И заработало! Теперь никаких раздражающих щелчков, никаких камней в банках: на маленькой дощечке, закрепленной на жилете, красовались две шкалы, показывающие весьма точные значения в реальном времени. Весь остаток ночи Толлеус настраивал новые "смотрители" и рисовал шкалы: на толщину ауры, на ее цвет, однородность, искривления… Теперь, наблюдая, он сможет найти закономерности между показателями и своим самочувствием и окончательно определит, что нужно отслеживать. Напоследок он добавил запоминание уровня минимального и максимального значения каждого сигнала. А также предусмотрел возможность раскрашивать свои искусные надписи в разные цвета — для наглядности.
Под утро Толлеус со вскриком проснулся. Вытерев холодный пот со лба, искусник в недоумении проверил показания амулетов. Вроде бы все в порядке. Странно. Может, что-то приснилось? Обязательно надо вспомнить! — Ко снам искусник всегда относился очень внимательно: когда сознание дремлет, нередко приходят образы разных событий — далеких и близких. Как будто неведомый информатор докладывал старику, что случается в Мире. Это могло быть важным. Как, например, начало давешней войны с Оробосом.
Нынче не провидческий сон разбудил его. — Толлеус ощутил в голове присутствие бога. Опять! Как он устал от бесконечных Искушений! Теперь даже в своем доме, вдали от храмов. Похоже, небесные обитатели решили взяться за него серьезно.
— Я не бог! — раздался голос, и старый искусник принялся судорожно озираться, выискивая его обладателя.
— Я не требую службы. Я предлагаю сотрудничество! — продолжал голос, и старик понял, что слова звучат у него прямо в голове. Толлеус слыхал, что чародеи умеют вселяться в людей, подавляя их волю и отбирая контроль над телом. Очень похоже, что именно это с ним и происходит. От волнения недобро забилось сердце. Невидимый собеседник продолжал:
— Если ты добудешь интересующую меня информацию, то получишь достойное вознаграждение. Это могут быть знания, а может быть исцеление — на твой выбор. По твоей ауре я вижу большие проблемы со здоровьем…
Толлеус не смог сдержать кислой мины: — Что боги, что не боги — все одинаковы. Все чего-то хотят и сулят мечту. Или наказание…
— Через несколько дней я снова свяжусь с тобой, — упорно гнул свою линию голос. — Слушай внимательно: разузнай все, что каким-либо образом касается разрушения комендатуры и…
Толлеус вспомнил тот день: гроза, мытарства по кабинетам, летящие во все стороны камни, Искушение, оробосский чародей с девушкой на плече…
— Мысленно представляй, что рассказываешь это мне, а не просто вспоминай! — оживился притихший голос, пока искусник снова переживал недавние события. — Иначе картина мутная получается. Хорошо! Половину работы ты уже сделал. Но это еще не все: меня также интересует разрушение тюрьмы!
Снова старик невольно окунулся в воспоминания: наладка защитного контура, атака оробосцев, бесчувственный пленник, переполненный маной…
