все между ними
работать, в то время как она стонала в рот Дакийского. Но она больше не поддастся
соблазну. Сегодня ночью они с Касом начнут все с чистого листа...
Беттина взмахом руки попросила снова наполнить бокал, оглядываясь через плечо
на других пирующих. Снова трибуна была разделена между демонами, закованными в
броню, и чародеями, одетыми в золото. С демонской стороны стол был уставлен
тарелками с поросятами, ягнятами и оленятиной. Кружки демоны наполняли до отказа.
Большинство чародеев были строгими вегетарианцами. На их стороне фрукты и овощи
образовывали сложные блюда и башни, а сладкое вино лилось из хрустального графина.
Беттина определенно предпочитала их стол. Когда она была маленькой, то
пыталась есть, как демон, чтобы иметь нечто общее со своими подданными. Но она
преуспела в этом также мало, как и в отращивании рожек, накоплении силы или
обучении перемещению.
«Эй, по крайней мере, меня могут призвать!»
Обе группы отличались друг от друга, но и те и другие были, несомненно, пьяны.
Демоны в открытую лапали служанок. Чародеи флиртовали с их скромными взглядами,
которые могли сказать тысячу вещей.
Большинство оставалось до последнего не только чтобы насладиться вином, но и
чтобы взглянуть на нового фаворита- Принца теней.
По большей части он был ответствен за истощение Беттины, за еѐ прерывистый
сон в течение дня. Когда она впервые задремала, то увидела свой обычный кошмар;
позднее предмет… и характер… еѐ сна изменились. В грѐзах еѐ мозг воспроизводил
ночь, проведенную с ним. Она переживала бесконечные поцелуи и скольжение горячих
тел. Она заново впитывала в себя образ его стоящего перед ней, одетым лишь в отблески
костра. Снова и снова она просыпалась на грани оргазма.
День чувственной пытки.
И все же она ничего не могла с этим поделать, потому что в качестве последней
шокирующей милости Дакийский попросил ее:
— Не касайся себя.
Она изумилась.
— Прошу прощения?
— Если в течение дня ты вдруг ощутишь потребность в освобождении, не делай
ничего. Вот чего я хочу от тебя. Тогда ты будешь должна мне всего две милости.
— Почему ты хочешь этого?
— Так ты будешь жаждать меня также сильно, как я тебя.
— Снова интриги, еще больше замыслов?
— Когда приз так дорог...
Чувственная. Пытка.
Он поцелуями довел ее до грани экстаза, а затем запретил любое облегчение. И она
не знала, как сможет взглянуть ему в лицо этой ночью. «Может мне стоит болеть за тролля».
Треану хотелось поскорее начать свой бой, чтобы покончить с ожиданием.
Наконец, очередь дошла до Гурлава, который сражался перед ним. Вампиру не терпелось
снова увидеть свою Невесту, чтобы определить сдержалась ли она до конца, соблюдая
финальную сделку прошлой ночи.
Он успел только взглянуть на нее до того как турнир начался. Она прищурилась,
глядя на него, и выглядела очень раздраженной- сексуально удовлетворенная женщина
так себя не ведет. Тем не менее, Треан не смог поговорить с ней, так как по контракту
обязан был находиться с другими участниками в мрачных катакомбах.
Вода стекала по слизким камням. Кобольды шипели и сновали в отдалении. Сырые
скамейки были врезаны в стены. Мужские голоса разносились по лабиринту, голоса, в
которых слышались страх или напускная храбрость.
Треан не разговаривал со своими противниками, вновь переживая день, который
провел - день нужды и отказа.
Он все ещѐ не увидел воспоминаний Беттины, потому что не спал. Не в силах
оставить ее, Треан вернулся в еѐ комнату, только для того чтоб мельком взглянув на нее
продержаться до заката. И обнаружил ее дрожащей в постели от того, что ее мучил
кошмар.
Укрыв еѐ туманом, он тайком лежал рядом с нею в полумраке окруженной пологом
кровати. Еѐ шелковистые волосы ореолом раскинулись на шелковых подушках, еѐ губы
были соблазнительно приоткрыты. Когда он смотрел в еѐ лицо, его переполняло чувство,
что тоска копившаяся веками отступала в одно мгновение.
«Я хочу укрывать еѐ туманом, даруя свою защиту. Я хочу еѐ в своей постели,
смотрящую на меня этими сияющими глазами, когда я буду входить в нее. Я хочу, чтобы
она кричала от удовольствия мне на ухо и еѐ кровь на моем языке...»
И затем еѐ сон стал более чувственным. Она закинула свои тонкие руки себе за
голову,
раздвинула ноги,
еѐ бедра
раскачивались,
раскачивались...
пока она
не
проснулась в
темноте со
сбившимся
дыханием, на
грани, понятия
не имея,
что
он
находится менее чем в футе от нее. Его клыки выдвинулись с такой силой, как будто
были неуправляемы. Он хотел погрузить их в нее.
В прошлом он видел, как вампиры Орды пили кровь в неконтролируемом порыве.
Излишне говорить, что их жертвы не получали от этого никакого наслаждения. Но что
если Треан сможет испить Беттину медленно, неторопливо?
По слухам были женщины, испытывающие удовольствие от укуса мужчины. Он
задавался вопросом: Сможет ли моя женщина? Был бы идеальный обмен. Она даст мне
кровь, а я подарю ей наслаждение.
На этой мысли он призвал каждую унцию своего контроля, чтобы не придвинуться
к ней ближе. Она и так уже была разгневана на него. Если Беттина обнаружит его в своей
постели, еѐ самолюбие будет задето еще в большей степени. Поэтому он сжал кулаки и
