– У вас есть информация о детях, находившихся здесь в одно время с братьями Локк?
– Вопрос интересный, но я уверен, что для получения сведений такого рода нужен ордер. Эти дети крайне уязвимы, многие прежде жили в распавшихся семьях. Вы должны понять меня. Я обязан позаботиться о них. Это часть моей работы.
– Будь по-вашему, тогда можете рассказать о «Кидсмарте» и роли этой организации в жизни вашего приюта? – сменила тактику Имоджен.
Генри Армстронг кивнул.
– Они оценивают состояние детей и определяют, какой приют наиболее подходит конкретному ребенку. Например, наш исключительно для мальчиков, и потому только трудные подростки мужского пола получают направления сюда. Затем «Кидсмарт» следит за каждым из них до возраста, когда они покидают систему благотворительных приютов. Каждый ребенок имеет опекуна, назначаемого организацией для наблюдения, в особенности за его умственным развитием. А мы пытаемся удовлетворить эмоциональные, психологические и образовательные нужды воспитанников.
– Значит, «Кидсмарт» всего лишь распределяет детей по подходящим приютам и назначает опекунов, отслеживающих их развитие? Едва ли мне стоит ожидать от вас информации о том, кого приставили в этой роли к братьям Локк?
– Вы совершенно правы, я не могу дать вам информацию такого рода. «Кидсмарт», кроме того, выделяет средства на содержание приюта, покупает все необходимое оборудование и мебель. Они же оплачивают образовательные поездки.
– Вас совсем не беспокоит запущенный вид дома снаружи? – спросил Фрейзер.
– К несчастью, наш подсобный рабочий уволился, и мы сейчас как раз подыскиваем кого-то на его место.
– Сколько человек здесь работают?
– У нас трудятся двенадцать профессионалов, чтобы обслуживать детей, но в большинстве своем они лишь частично занятые или временные сотрудники.
– Кто-то из персонала может помнить братьев Локк?
– Нет. Люди не особенно у нас задерживаются, потому что работа в приюте не из легких. Она напоминает попытку пробить головой каменную стену, – ответил Генри.
Что-то в его поведении насторожило Имоджен. Она никак не могла определить, что именно, и были ли вообще основания для подобного ощущения. Не доверять собственной интуиции она не хотела.
– А где дети сейчас?
– Простите, не понял.
– Дети. Где они сегодня?
– В школе, само собой. – Он спокойно выдержал ее прямой и пристальный взгляд.
– Что ж, спасибо за помощь. Можно осмотреться в доме? – Имоджен прошла дальше, не дождавшись разрешения, открывая двери и заглядывая в комнаты.
Они миновали музыкальный класс, гостиную с телевизором, а потом комнату, где по стенам были развешаны самые странные и интригующие рисунки, какие Имоджен когда-либо видела. Она замерла на месте и стала всматриваться.
– Это очень любопытно. Ваша работа?
Генри был вынужден следовать за полицейскими.
– Да. Моя и наших детей. Терапия с помощью изобразительного искусства очень полезна. Многие воспитанники не хотят разговаривать о пережитом в прошлом, но охотно отображают его в форме рисунков. Для них это способ установить связь с той частью своей личности, с которой они обычно не позволяют себе вступать в контакт. Мы же стараемся раз в год устраивать выставки в местном доме престарелых. Экспозиции пользуются большим успехом.
Впервые Генри сказал нечто, заставившее поверить в его искреннюю заботу о приютских детях. Все остальное выглядело бездушным до автоматизма. И хорошо отрепетированным.
Имоджен расхотелось вмешиваться в работу Генри, как только она убедилась, что он, пожалуй, заботится о воспитанниках. Однако неясное чувство продолжало тревожить ее. Что же это? Придется собрать всю доступную информацию о Генри Армстронге. Нельзя игнорировать подсказки инстинкта, пусть порой они ощущаются как проявления паранойи.
Глава 65
В участке Имоджен сразу села за компьютер, а Фрейзер исчез в кабинете босса, несомненно, чтобы отчитаться о посещении приюта.
Гэри так неожиданно появился из-за ее спины, что Имоджен чуть не подпрыгнула в кресле.
– Боже милостивый!
– Не угадала. Это всего лишь я. Время обедать, и я подумал, что ты захочешь перехватить где-нибудь бутерброд.
– Шутишь? У меня совершенно нет времени на еду.
– А вот я голоден, и у тебя такой вид, будто тебе необходимо основательно подкрепиться.
Имоджен резким движением выдвинула ящик стола и достала пакет миниатюрных шоколадных батончиков, порылась в нем, выудила «Твикс», вскрыла упаковку и сунула конфету в рот. Гэри прав. Она голодна, не ела как следует уже больше двадцати четырех часов, но все нормальное в жизни, включая сон и еду, воспринималось как непозволительная роскошь, пока Эдриан находится бог знает где и делает бог знает что.
– Возьми что-нибудь, если хочешь, – сказала она. – А мне нужно работать. Если окажусь не права, позже угощу тебя ужином и побалую чимичангой[15].
– Позволь мне хотя бы помочь. Видеть тебя за компьютером – словно наблюдать, как рыба пытается плыть в маринаде.
Гэри наклонился и принялся стучать по клавишам через ее плечо. Имоджен не стала препираться. Он и в самом деле мог выполнить работу в два раза быстрее, чем она.
– Я не так плохо справляюсь с компьютером, как Майли.
– Вот так. Хорошо. А теперь скажи, что тебе нужно.
– Генри Армстронг – управляющий детского приюта с постоянным проживанием. У нас есть что-нибудь на него?
Пальцы Гэри забегали по клавиатуре с такой невероятной скоростью, что, если бы Имоджен не знала его, решила бы, что он имитирует работу.
– Ничего в базе данных ни по уголовным, ни по гражданским делам. Насколько я вижу, у него не было ни приводов, ни других неприятностей с полицией. Теперь я просмотрю местные новости, а потом расширю поиск. У него достаточно распространенные имя и фамилия, а потому, если мы слишком прямо и слишком широко зайдем в поисковики, нас завалит совершенно бесполезной информацией.
Имоджен захватила пакет с шоколадными батончиками и откатилась в кресле на роликах чуть в сторону, чтобы Гэри мог устроиться за ее компьютером поудобнее. Он придвинул стул и быстро застучал по клавиатуре. Сладости пришлись в самый раз, когда у Имоджен упало настроение после разговора с Фрейзером. Перед ней, если упростить, встал выбор между работой и любимым человеком. Она всегда знала, что рано или поздно он неизбежно возникнет. Но сейчас даже не известно, куда подевался Дин, а потому нет никакого смысла думать об этом до его возвращения. Если он вообще вернется.
А так ей, быть может, и не придется выбирать.
Гэри открывал сайты со статьями, упоминающими о Генри Армстронге, но все они были о других людях, совершенно не связанных с расследованием. Имоджен съела четыре шоколадки из двадцати и почувствовала себя бодрее, когда на дисплее промелькнуло изображение детского дома с постоянным проживанием.
– Стоп! Верни фото!
– Это?
Гэри вернул на экран предыдущую газетную статью. Фотография была сделана во время местного карнавала, но рядом с именем автора во врезке, хотя и очень маленькой, поместили снимок того самого приюта, который они посетили сегодня.
– Вот то, что нужно. Сможешь увеличить?
Имоджен указала на снимок дома с группой людей перед ним. На фотографии Генри Армстронг обнимал за плечи двух мальчиков. Еще трое стояли на коленях перед ним. Все они улыбались, глядя в объектив фотоаппарата. В статье рассказывалось, как мальчики соорудили из стеклопластика и фанеры передвижную карнавальную платформу, украсив ее моделью японского храма с классически загнутыми вверх краями крыши. Говорилось, что Генри создал в приюте мастерскую, где можно работать над сложными театральными костюмами, чтобы помочь внести разнообразие в жизнь подростков; и даже те, кто не имел склонности к прекрасному, получали удовольствие от чисто технической работы. И сами дети, и местные власти превозносили методы артистической терапии, разработанные Генри Армстронгом. Он создал для местных благотворительных организаций такие же мастерские, где особое внимание уделялось проектам, полезным для населения города. Гэри нажал еще на несколько клавиш и значительно увеличил фото.
